Деньги не пахнут - Константин Владимирович Ежов

— Да ему вообще будет тяжко, — продолжил старший, покачав головой. — Представьте: каждый шаг — под прицелом двух тысяч пар глаз. Сможете спокойно думать?

— Две тысячи?! — удивлённо переспросил кто-то. В зале сейчас было от силы человек пятьдесят, да и то в основном пожилые дядьки.

— Ага, и это только начало. Завтра весь «Голдман» будет следить за этим парнем, — сказал старший с такой уверенностью, словно у него был кристальный шар.

Новички переглянулись. Кто-то фыркнул, не веря. Старший заметил сомнение, ухмыльнулся, вытащил из кармана кожаный бумажник, который хрустнул от плотности купюр, и хлопнул им по ладони:

— Не верите? Спорим! Пятьсот баксов на то, что к завтрашнему дню все будут знать, кто такой этот Сергей!

В комнате повисла тягучая пауза. Пахло крепким мужским парфюмом, перемешанным с ароматом дорогого виски, который старший прихлёбывал из тонкого стакана. За окнами гудел вечерний город, а внутри — назревал свой маленький шторм.

* * *

На следующий день. Как и предсказывал старший, весь офис "Голдмана" гудел, словно пчелиный улей. Слухи о Сергее Платонове, словно пожар в сухой степи, расползались по этажам.

Источником этих разговоров стала торговая площадка — святая святых для брокеров. Обычно первыми приходят торговцы: в четыре тридцать утра там уже слышны щелчки клавиш, скрип кресел и едва уловимый аромат свежезаваренного кофе. Но сегодня всё было иначе. Даже после пяти утра зал оставался пустым, будто вымер.

— Говорю вам, его уволили, — хрипловато бросил кто-то, лениво постукивая ручкой по столу. — Его P&L падает уже несколько дней.

Слово "P&L" — прибыль и убытки — в их мире звучало почти сакрально. Вечером цифры обнажают правду, не оставляя места догадкам. А у "плюшевого мишки" — так за глаза прозвали упомянутого неудачника — всё шло из рук вон плохо.

— Фух… Что же нам теперь делать с нашим мишкой? — кто-то усмехнулся, и звук его смеха прозвучал в тишине, как удар колокола.

В воздухе висела странная смесь запахов: остатки ночного кофе, холодного пластика клавиатур и лёгкий привкус тревоги. Слышался редкий скрип стула да негромкий шелест бумаг — словно всё помещение замерло в ожидании.

"Он ведь не припрячет себе эту подушку?" — в скупо освещённом зале торговли шуршали купюры и хрустел целлофан от вчерашних батончиков. "Хотя гарнитура у него была какая-то другая…"

Пока нетерпеливые коллеги делили воображаемую добычу, в дверях возник Тедди — тот самый "Медвежонок". С помятым лицом, в мятой сорочке, пахнущий дешёвым виски и ночным такси. Он нахмурился, швырнул на стол ключи, прижал пальцами виски.

— Чёрт, я ещё не умер.

Столы вокруг мигом стихли: "добычу" вернули на место, как нашкодившие дети прячут конфеты в шкаф. В воздухе висел горячий запах кофемашины, металлический привкус кондиционера, где-то позвякивали кружки, звали к смене.

— Что, чёрт побери, ты пил? — не удержался кто-то слева.

— Этот идиот вчера тоже там был, да? На приветственной вечеринке.

— Пфф! И правда приперся? В ЭТО место? — в голосах хлестали смешки.

Goldman, конечно, "просил всех прийти", но кто из трейдеров, влезающих в систему в 4:30 утра, реально способен на вечеринки? Тедди пришёл по одной причине: его P&L валился, а вместе с ним и самоуважение.

— Видишь, говорил же, держи себя в руках, — зудели наставники без портфелей. — Встал — держись. Упал — встань.

— Но чтобы ПРАВДА туда идти?.. тск-тск….

Тедди не повёл и бровью. Тянул шею, словно выныривал из ледяной воды, и лениво выдавил:

— Ха. Дело не в этом…. Вчера пришёл Пирс.

— Пирс? Да ну на…

— Не говори, Король-лич? — шёпот распахнул глаза даже циникам у окна.

Подмигнуть чужой славой — древней как мир привычке. Но имя Пирса заставляло даже прожжённых делать глоток потише.

— С чего бы Королю-личу тащиться на тусовку для новичков?

— Его обвели вокруг пальца?

— Глюк! Какие таблетки? — смех пересекался короткими пингами биржевого терминала.

— Не знаю, — пожал плечами Тедди. — Сегодня мне нужно отыграться. Может, закину Пирсу пятьсот.

— Ты что, поспорил?! — у многих загорелись глаза.

Ставки — любимая мышца трейдера. Если ею не качать, начнёт дёргаться глаз. Темы, правда, быстро иссякают: прошлой весной спорили, сколько отжиманий сделает аналитик на Рамадан. Теперь — вот она, свежая кровь.

— Чёрт! Надо было остаться! Пирс, серьёзно?!

— Как я это проспал? Можно ещё вписаться?

— Поздняк. Окно закрыто.

Но разве это остановка? На Уолл-стрит всегда найдётся форвард на форвард. Пошли производные:

— Тогда сотку, что Тедди сольётся в ноль!

— Двести, что сольётся, а Пирс даже имени не вспомнит!

— Триста — что даже если Тедди затащит, Пирс его всё равно не вспомнит!

Шуршание банкнот, сухое щёлканье степлера — кто-то уже сколачивал список ставок. В этот момент дверь откинулась:

— Из-за чего шум? — вкатился их босс, вице-президент, кличка «Сенатор». Шёл, будто по мраморным ступеням — чуть важнее, чем нужно.

— Тедди тут…, — начали пояснять.

Сенатор выслушал, скривил губы, вытащил кошелёк:

— Я в деле. Тысячу.

— О-о-о, наш Сенатор! — подухарились ряды. — Столько же, сколько и Пирс!

Сенатор в последнее время сам плыл по дну P&L и чуял сквозняк увольнений. Команда это чуяла тоже — и грациозно не замечала его. Но если поставить как Пирс, можно пригреться в отблеске легенды. Он кивнул, довольный, и ушёл — готовиться к понедельничному междепартаментскому.

Утренние совещания всегда пахнут бумагой, маркером и страхом. Сенатор вышел к микрофону, прокашлялся:

— Ну, видите ли…. Пирс….

Этого хватило. Слух, как лиса по дворам, перескочил из торгового зала в другие отделы. Особенно чутко дернулись те, кто сидел на уровне Пирса — управляющие директора.

— У этого новичка что-то есть? — буркнул один, разминая костяшки пальцев.

Если лучший из конкурентов — Пирс — ставит тысячу на новичка, значит, в новичке либо порода, либо покровитель. И началась миграция кресел.

— Срочно, — один MD поднялся посреди митинга и, шумно отодвинув стул, двинул в отдел. — Тот парень со вчерашней вечеринки! Как его… русский новичок… из какого он департамента?

— Не уверен насчёт департамента, но…, — замялся стажёр.

— Он из развивающихся рынков! — подсуетился толковый младший.

— Отлично, — MD уже доставал телефон. — HR, это я. Нужен перевод новичка из EM… Да, того самого. Имя: Сергей Платонов.

Это был не вопрос, а уведомление.

[Принято.]

[Где я в очереди?]

[Пятый. Очередь закрывается.]

MD выругался беззвучно. В приёмной пахло новой краской и кофе, а в коридоре уже шуршало ещё четыре таких же запроса. Компания проснулась — и теперь вся она, от подвала до последнего этажа, шептала одно имя: Сергей Платонов.

Даже если работать с