Пионер. Том III - Клим Ветров

Переглянувшись, все всё поняли. Вопросов не осталось. Собирались недолго, и буквально через десять минут уже мчали двумя машинами. Эти десять минут пролетели в лихорадочной суматохе: бегом обратно на склад, хватание оружия, подсумков, аптечек, глухой стук затворов, топот и приглушённый мат. Гусь что-то кричал, распределяя людей по машинам. Виталик, бледный, но собранный, не знал куда пристроить «Макарова», то за пояс сунет, то в карман куртки пихает. Я тоже чувствовал холодный металл приклада в ладони и жар адреналина в крови. Двери «девятки», и не новой, но ещё доброй «Нивы» захлопнулись. Моторы взревели.

В объезд долго, поэтому рванули к броду. Обычно там не глубоко, но сейчас, весной, должно быть примерно по грудь. Вода, мутная и холодная, несла прошлогодний мусор и обещала ледяные объятия.

Машины резко затормозили у самого берега, подняв тучи прошлогодней листвы и грязи. Высыпав наружу, быстро разделись, и задрав оружие с одеждой над головами, без лишних слов полезли в воду. Первые шаги по вязкому дну отозвались противным хлюпаньем. А потом — шок. Ледяная волна ударила по ногам, и с каждым шагом, поднималась выше — к животу, к груди. Воздух перехватило, зубы сами собой застучали, отбивая какой-то незнакомый мотив. Казалось, тысячи игл впиваются в кожу, сковывая мышцы, выжимая последнее тепло. Дыхание стало резким, свистящим. Но адреналин гнал вперёд не взирая ни на какие трудности.

Выбираясь на берег, тело дрожало мелкой, неконтролируемой дрожью. Вода ручьями стекала по спине и ногам. Одевались наспех, торопливо, пальцы плохо слушались, путаясь в пуговицах и замках. Подсохнуть бы, но останавливаться нельзя. Сбив дыхание, перешли на тяжелую, хотя и быструю рысь. Лесопосадка встретила нас чахлыми, еще голыми деревцами и густым бурьяном. Земля была сырой, местами скользкой от грязи. И этот проклятый подъем! Ноги, еще не отошедшие от ледяной ванны, горели огнем, наливаясь свинцовой тяжестью. Дыхание стало хриплым, рваным, сердце колотилось как бешеное, пытаясь вырваться из груди. Каждый шаг в гору требовал усилия воли. В ушах стоял собственный тяжелый хрип и непрекращающаяся какофония дальнего боя.

Чем ближе мы подходили, тем отчётливее доносились звуки. Резкие очереди «Калашей» сливались в непрерывный треск, им вторил тяжелый, методичный стук крупнокалиберного пулемета — «долбил», как молот по наковальне. И над всем этим — глухие, сотрясающие землю удары взрывов. То ли гранаты, то ли что-то мощнее.

Если я всё правильно просчитал, это должны быть те самые уроды что напали на ОВД. Вояк сейчас здесь не много, а склады полнехоньки, вот они и решили сыграть по-крупному. Всё просчитали, пользуются моментом, бьют по слабому месту.

Выбравшись из чащи на почти открытое пространство, все инстинктивно пригнулись. Команда не нужна была — опыт, пусть и разный, сработал. Миха и братья Сосновские сразу заняли удачные позиции, а вот Виталик, Яша-Боян и Ларин, затупили, сгрудились.

— Рассредоточиться! Не кучковаться! Ищите укрытие! — прошипел я, стараясь не поднимать голос выше грохота боя, но вкладывая в слова всю возможную резкость.

Прижавшись к холодной, влажной земле, ощутил запах прелой травы и глины. Карагачи, еще безлистные, давали лишь призрачное укрытие. Достал бинокль, руки всё ещё слегка дрожали от холода и напряжения. Протер линзы рукавом. Поле зрения охватывало тыльную сторону части. Высокий бетонный забор, поверху — спирали «колючки» Бруно, блестевшие на слабом солнце. Ворота где-то далеко справа, здесь же — мертвая зона. Пусто. Только ветер шевелит сухую траву да куски мусора у подножия забора.

— Пошли! — махнул рукой. Поднялись и, пригнувшись, ринулись к бетонной преграде. Всего несколько десятков метров, но адреналин гнал кровь так, что в висках стучало. Добежав первым, прислонился спиной к холодному, шершавому бетону, пытаясь отдышаться. Воздух обжигал легкие, сердце бешено колотилось, угрожая разорвать грудную клетку. Пот заливал глаза, щипал, приходилось протирать лицо грязным рукавом. Ощущение такое, будто марафонскую дистанцию пробежал.

Прижался к забору, и осторожно выглянул. Движение было медленным, плавным. Глаз у самого края бетона. Сектор обзора узкий. Три фигуры. Стоят небрежно, но настороженно. Двое чуть поодаль, спиной к забору, третий у ворот. Первое что бросилось в глаза, белые повязки. Яркие, ослепительно белые полосы ткани, туго обмотанные вокруг левого рукава. У всех троих. В голове сразу зазвенел тревожный колокольчик, — обычные «разбойники», пусть даже и настолько наглые, такое не практикуют. Да и вообще, в этом времени не распространена такая привычка. Здесь и сейчас — это мне кажется, или… Вывод один, и он не утешительный — нападающие, как минимум часть, такие же переселенцы из будущего.

— Винтовку дай. — голос прозвучал хрипло, но твердо, даже резковато. — Миха, его лицо было багровым от бега, а глаза широко раскрыты от напряжения, кивнул. Сбросив с плеча карабин — «СКС» с приличной оптикой, передал его мне. Холодный металл оружия был обжигающе-приятен в потных ладонях.

Метров сто семьдесят — двести. Для калаша — на пределе точности, особенно с неудобного угла. Для карабина с оптикой — как в тире. Прицелился, прильнул щекой к прикладу. Мир сузился до перекрестия прицела. Шум боя отступил, остался лишь стук собственного сердца в ушах. Дыхание замедлил, почти остановил. Первая цель — тот что чуть ближе. Дождался когда загрохочет посильнее, и плавно потянул за спуск. Тело привычно амортизировало легкий толчок в плечо. В прицеле фигура дернулась и осела, как подкошенная. На результат смотреть не стал, сразу перевёлся на второго, который только начал поворачиваться, услышав падение товарища или почуяв неладное. Еще один плавный выдох, плавное движение пальца. Третий, стоявший у ворот, вскинулся, но было поздно. Пуля нашла его раньше.

— Чисто. — констатировал я сухо, снимая палец со спуска и отрываясь от прицела. — По команде за мной. Зря не палите, и только по тем кто с повязками… — добавил, передавая карабин обратно Михе. Глаза встретились с Виталиком. Тот был бледен, но кивнул.

— У них тут что, зарница? — нервно хихикнул он. Его смешок звучал неестественно высоко, выдавая запредельное напряжение. Глаза бегали.

— Ага. Грамоту хотят, пионерскую. — злобно усмехнулся Миха.

Выйдя первым из-за угла, я ощутил давно забытый азарт. Сердце колотилось не от страха, а от яростной охотничьей лихорадки. Адреналин пьянил, заостряя зрение и слух до предела. Каждый нерв был натянут как струна, каждый мускул готов к прыжку. Азарт охотника идущего за добычей. Да, именно так. Мы были тенью, вышедшей из-за спины хищников, терзающих попавших в ловушку. Чувство власти, контроля над ситуацией, пусть и призрачное, гнало вперед.

Добравшись до ворот, неожиданно столкнулся с высоким типом с белой повязкой на