Князь Барбашин 3 - Дмитрий Михайлович Родин

попытку достать пушки нужно сделать. Тем более, что и целый начальник вспомогательного флота — Ерофей Попович (а потому как младший сынок деревенского попика, поменявший службу в церкви на службу в море) — на совете присутствует. Ему и работать, благо когг "Добрая Надежда" с водолазной командой тоже под рукой.

— Господа Совет, — Андрей наконец прервал затянувшееся молчание. — Какие будут предложения?

— Идти домой, — первым высказался мичман, назначенный командиром взятого на абордаж краера и потому приглашённый на большой совет. — Караван спасён, а время осеннее. Балтика скоро штормить будет.

— А что разведчик говорит? — это вне очереди спросил младший флагман Барбашин-второй.

Да, при эскадре теперь имелись и полноценные авизо. Малые, проворные кораблики, способные обгонять даже шхуны. Всё в них было подчинено единственному показателю — скорости. Даже пушки были только малые, вертлюжные. И имена имели соответствующие: "Вестник" и "Гонец".

Оба они сразу с утра убыли в сторону отхода вражеского флота и к вечеру "Вестник" вернулся с известием, что ганзейский флот встал на якоре у Рюгена. О чём его командир, поднявшись со скамьи, и поведал Совету.

Теперь со стороны командиров посыпались самые различные предложения. Они-то, в отличие от мичмана с прежним планом были ознакомлены, так что справедливо считали, что надобно исполнять то, что запланировали и уходить в родной порт до штормов и ледостава. Конец всем дебатам положил Андрей:

— Мы с Ганзой не воюем. Это они с нами воюют. Мы свой караван спасли, пора и честь знать. Однако и домой идти пока что рано. Адмирал Попович, что у нас с припасами?

— Полный порядок. Провиантские суда ещё даже на треть не выгружены.

— Добро. Усолец?

— Второй Невскоустьевский полк на кораблях, больных трое, остальные в строю. Норовской полк по вашему приказу оставлен в Балтийске.

— Помню. Что же, домой нам надо, но нужен и предмет для торга. Ибо негоже нам такая ситуация на море. А потому что там нам барометр обещает?

Взгляды командиров уставились на хитрую конструкцию, что лежала на шкафчике. Да уж, сколько Андрею пришлось с этим прибором помучиться, сколько материала перепортили, лучше и не вспоминать. Вот вроде и прост прибор, а пока рабочий экземпляр получили, сто потов с умельцев сошло. Одно время Андрей даже реально за штормгласс приняться думал. Благо стекло, нашатырь, камфора и селитра со спиртом ему были доступны. Но всё же не стал, и умельцы не подвели — заставили-таки прибор работать. И отградуировали по ртутному барометру, который Андрей ещё со школы помнил. Зато теперь быть внезапно застигнутым в море штормом русским капитанам не грозило. Едва барометр начинал своё падение, как они начинали штормовые приготовления или искали укромную бухту, если берег был рядом.

Ну и заодно и науку вперёд продвинули, и свой университет на всю Европу прорекламировали. Извини, конечно, старина Торричелли, но твой опыт теперь стал достоянием Московского университета и имел за собой вполне русскую фамилию. И уже даже книги на латинском были отпечатаны, доказывающие, что воздух весом и оказывает давление на все предметы, какие оказываются под его воздействием, и на человека в том числе. И чем выше от уровня моря, тем это давление меньше. Ну а что, бить так бить наотмашь!

Конечно, вряд ли европейцы вот так сразу поверят в атмосферное давление и вообще, что эти дикие рутены что-то там открыли (хотя спор по гелиоцентрической системе мира постепенно разгорался в научной среде), но описание опыта в книге прилагалось, а за опытом следовало и объяснение: сила тяжести, действующая на жидкость в трубке, уравновешивается давлением воздуха на ртуть в открытой чаше. А следом ещё и практическое использование шло. Ртутный барометр мог ведь и погоду предсказывать. Как известно, к дождю давление падает, а к сухой погоде поднимается. И когда европейцы проведут свои исследования, то отмахнуться от "русского" открытия им уже будет невозможно.

А вот барометр-анероид придётся пока в тайне похранить. Ртутный-то на кораблях сильно не повозишь, а преимущество, хоть и малое, над другими флотами иметь хотелось. Потому как про зрительные трубы чёртовы иноземцы уже прознали и в скором времени их придётся выбрасывать в свободную продажу, так как среди европейских головастиков обязательно найдётся тот, кто сможет это открытие повторить. А жаль. Он-то надеялся подольше похранить секрет столь нужного для флота прибора.

— Высокое, — бросил мичман, сидевший ближе всего к шкафу.

— Отлично. Тогда в месте сражения остаётся отряд конт-адмирала Барбашина-второго и контр-адмирала Поповича. Задача — попробовать достать пушки. Но сильно людьми не рискуй, Ерофей. Сам же флот пойдёт к Борнхольму. Пора показать ганзейцам, что зря они всё это затеяли.

На этом большой совет был окончен, и его участники были приглашены к столу, дабы отметить удачный прорыв конвоя.

* * *

Ганзейский город Любек буквально бурлил и кипел. Давно уже у Ганзы не было подобных щелчков по носу. И это сразу после того, как они столь успешно для себя вмешались в судьбы сразу двух королевских домов!

Так что чему удивляться, что на осенний Совет прибыли представители даже тех городов, что позволяли себе часто "прогуливать" подобные собрания. И все они с праведным гневом в очах взирали на представителя далёкой Московии, что прибыл на совет Ганзы с предложением мира и торговли. Именно так: мира и торговли. Будто бы это не они сожгли ганзейскую эскадру в бухте Ревеля, потопили два корабля из другого ганзейского флота, а потом ещё и нагло захватили Рённе — столичный город на острове Борнхольм, отданный датским королём вместе с островом Любеку на пятьдесят лет в качестве оплаты за долги. И словно мало того, быстрым набегом они захватили ещё и принадлежавшую Любеку часть острова Поэль, чем взяли под контроль вход в порт Висмара. И теперь кулуарно пообещали ратманам, что готовы рассмотреть вопрос о возвращении этих земель либо датскому королю, либо тому, кто больше заплатит, если, конечно, Любек от лица всей Ганзы не пойдёт на уступки. Разумеется, любекцы подобной оплеухи сносить не собирались, вот только московиты оставили на островах сильные гарнизоны, да ещё и договорились с герцогом Мекленбургским о том, что он возьмёт поэльский гарнизон на содержание, за что ему отсыпали хорошую сумму в звонкой монете. И вот это последнее известие заставило уже мэрию Висмара сильно напрячься, ведь ни для кого не было секретом, кто помог Померанским герцогам разобраться со Штеттином, и как к своим ганзейским городам относится герцог Альбрехт.

Так что представители Висмара, видя чужие войска практически возле своих стен, немедленно вступили в переговоры со своим сюзереном