Все дороги ведут в «нигде» - Алексей Небоходов

– Ты другой, Кирилл. Ты видишь, чувствуешь… Я никогда не встречала таких, как ты.

Кирилл аккуратно убрал прядь её волос за ухо.

– А я никогда не думал, что встречу кого-то, кто смог бы бросить мне вызов, как ты. Ты словно шторм, Рита. Непредсказуемый, яростный, прекрасный.

Рита улыбнулась, её глаза смеялись.

– Шторм, да? Мне нравится.

Она наклонилась, мягко поцеловав его в лоб.

В этот момент интерком нарушил их тишину, объявляя о прибытии Алины.

Кирилл вздохнул. Ему придётся с ней поговорить. Он посмотрел на Риту, которая всё ещё рисовала узоры на его груди. В её взгляде смешались удовлетворение и лёгкое беспокойство.

– Кто это? – мягко спросила она.

Кирилл замялся, не желая разрушать их момент, но понимал, что правду скрывать бессмысленно.

– Это Алина, – наконец ответил он. – Она из моего мира. Моё связующее звено.

Кирилл встал, накинул халат и вышел из спальни.

Спускаясь по широкой лестнице, он мельком взглянул на мягкий свет, отражающийся на идеально отполированных ступенях. Внизу, в просторной гостиной, его ждала Алина. Она стояла у окна, её силуэт выделялся на фоне неонового света Ксенополя, льющегося через стеклянные стены.

– Говорят, ты здесь увлёкся, – произнесла она с насмешкой, не оборачиваясь.

Кирилл остановился на последней ступени, пересёк комнату и сел в одно из кресел. Его движения были спокойны, но в глазах читалось напряжение.

– Ты удивлена? – спросил он, наклоняя голову вбок. – Разве я не могу найти кого-то, кто не смотрит на меня, как на икону?

Алина наконец повернулась. Её лицо озаряла лёгкая улыбка, но глаза оставались холодными.

– Это скорее исключение, чем правило, – ответила она, пристально глядя на него. – Но меня больше удивляет то, что ты выбрал её. Эту девушку… Риту. Разве это не слишком сентиментально для тебя?

– Ты пришла не обсуждать мои симпатии, – заметил Кирилл, приподняв бровь. – Так чего ты хочешь, Алина?

Она скрестила руки на груди и облокотилась на подоконник. Её фигура чётко выделялась на фоне ночного пейзажа города.

– Завтра у тебя встреча с Василием Казявичусом, Генеральным директором Ксенополии, – сказала она, её голос стал официальным. – Он хочет обсудить твою роль в будущем нашего государства.

Кирилл нахмурился, его серебристые волосы поблескивали в свете лампы.

– Обсудить мою роль? – повторил он с иронией. – Интересно, он видит во мне пророка или просто инструмент?

– Что-то среднее, – ответила Алина, её тон стал жёстче. – Ты символ, Кирилл. Символ свободы, который вдохновляет людей. И он хочет этим воспользоваться. Это стало для тебя новостью?

Кирилл усмехнулся, посмотрев на чашку чая перед собой.

– Нет, это не новость. Но почему именно сейчас? Он ждал, пока я привыкну к этой клетке?

Алина прищурилась, её голос стал тише, но обрёл холодную уверенность.

– Казявичус понимает, что твой авторитет важен. Люди верят в тебя. Но он также знает, что если ты начнёшь действовать против системы, это может обернуться хаосом. Поэтому он хочет убедиться, что ты на его стороне.

Кирилл поднял на неё взгляд, его глаза сузились.

– А ты, Алина? На чьей ты стороне?

Она не отвела взгляда, её голос прозвучал мягче, но в нём пряталась угроза.

– Я на стороне стабильности, Кирилл. Этот город существует благодаря чётким символам и идеям. Ты – один из них, нравится тебе это или нет.

– Это не ответ, – резко бросил он. – Стабильность ради чего? Ради иллюзии свободы, которая превращается в анархию?

Алина вздохнула, словно устав от этого разговора.

– Ради порядка, который удерживает хаос в рамках. Людям нужна свобода, но ещё больше им нужны границы, чтобы она имела вкус.

Кирилл поднялся с кресла. Его движения были резкими, словно он больше не мог оставаться на месте.

– Завтра я встречусь с Казявичусом, – сказал он, глядя прямо на Алину. – Но не думай, что я позволю ему использовать меня.

Алина улыбнулась, но её улыбка была ледяной.

– Все мы кем-то используемся, Кирилл. Вопрос в том, насколько ты готов это принять.

Она направилась к двери, её шаги были мягкими, почти неслышными на полу.

– Алина, – позвал её Кирилл. Она остановилась и обернулась.

– Почему ты это делаешь? Почему играешь на их стороне?

Её взгляд смягчился, но голос остался жёстким.

– Потому что это лучше, чем смотреть, как всё рушится. Завтра ты поймёшь, что я права.

Она ушла, оставив за собой лёгкий аромат дорогих духов.

Кирилл остался стоять у окна, глядя на сияющий город, который внезапно показался ему ещё более чужим. Слова Алины продолжали звучать в его голове, вскрывая противоречия, которые он не мог игнорировать.

Он сделал несколько шагов по комнате, его движения были медленными, словно он пытался осмыслить происходящее. Затем он снова сел в кресло, опустил голову в руки и глубоко вздохнул.

Его взгляд упал на чашку чая, оставленную Алиной. Она осталась нетронутой, как напоминание о холодности её визита.

Через несколько минут он услышал тихие шаги. Это была Рита. Она осторожно спускалась по лестнице, одетая просто, но опрятно. Её светлые волосы были слегка растрёпаны, а на лице читалось беспокойство.

– Не спишь? – спросил он, подняв на неё взгляд.

– Я слышала, как ты с кем-то говорил, – мягко сказала Рита, подходя ближе.

Кирилл кивнул и жестом пригласил её сесть.

– Это была Алина, – ответил он. – Пришла сообщить, что завтра у меня встреча с главой государства. Генеральным директором Ксенополии, как его здесь называют.

Рита нахмурилась, её голубые глаза вспыхнули тревогой.

– Василий Казявичус? – спросила она. – О нём много говорят. Он контролирует всё. Люди называют его мастером иллюзий.

– Иллюзий? – Кирилл усмехнулся, но без радости. – Это кажется вполне подходящим для облика этого мира.

Рита опустилась в кресло напротив, сложив руки на коленях. Некоторое время она молчала, затем заговорила:

– С ним нужно быть осторожным, Кирилл. Он не просто лидер. Он умеет манипулировать людьми. Всегда улыбается, всегда говорит, что всё под контролем. Но за этой улыбкой… что-то опасное.

Кирилл кивнул, его взгляд стал сосредоточенным.

– Я это чувствую, – сказал он. – Но я не позволю ему диктовать, кем мне быть. Ни ему, ни Алине.

Рита посмотрела на него с восхищением, но её тревога не исчезла.

– Ты правда думаешь, что сможешь ему противостоять? – спросила она. – Здесь никто не сопротивляется. Даже те, кто против, в итоге соглашаются.

Кирилл поднялся, его фигура выпрямилась, голос обрёл твёрдость.

– Я не могу просто подчиниться, – сказал он. – Если я это сделаю, я потеряю себя. Этот город, этот мир… они могут быть чем угодно, но я остаюсь собой. И если кто-то должен бросить вызов этой системе, пусть это буду я.

Рита молчала,