Гибель титана - Хайдарали Мирзоевич Усманов

– Повтори, наблюдение! – Рявкнул капитан. Его голос сорвался с командного тона на глухой рычание.

– Порты орудий главного калибра у противника только что были открыты! Подтверждённые габариты – сверхтяжёлые! Вероятно, ПЛАЗМА… Или эквивалент! – Уже тише, но всё ещё громко и сбивчиво, сообщил оператор. – Он точно готовиться стрелять по нам! Сейчас…

И тут в наступившей паузе, как раскат грома, раздалось коллективное "что?".

– На такой дистанции? – Еле слышно пробормотал старший артиллерист.

– Это бессмыслица, – откликнулся инженер, сжав пальцы на пульте. – Сверхтяжёлые орудия плазмы… На такой дистанции? Рассеивание! Время отклика! Потери энергии! Да это просто невозможно!

– Он просто пугает нас. Это демонстрация… – С сомнением произнёс офицер навигации, но даже его голос сейчас дрожал.

– Нет… – Капитан медленно опустился обратно в кресло, но взгляд его остался прикован к экрану. Лоб покрывался потом, и глаза метались – от интерфейсов к тактической проекции, от карты к экрану визуального наблюдения, где силуэт "Буревестника" всё ещё холодно и безмолвно разворачивался в их сторону. В этот момент специалист-раб, до того как будто отключённый, вдруг ожил. Его тело дёрнулось, глаза округлились, и он, чуть не падая с кресла, вскинул голову к капитану.

– Господин… капитан… я… – голос его был сдавленным, надтреснутым, как у человека, только что вынырнувшего из-под воды. Он с трудом глотнул воздух, быстро заморгал, и продолжил:

– Зафиксирован старт москитов! Массовый пуск! Минимум четыре эскадрильи!

– Откуда? – Прорычал кто-то на мостике.

– Две – на перехват наших! Остальные… идут НА НАС!

И снова тишина. Пульсация тревожных сигналов, мерцание красных огней, зуммеры – всё заглушалось жестокой паузой осознания. Несколько офицеров переглянулись. Один из них сдавленно пробормотал:

– Откуда, чёрт побери, у "Буревестника" столько москитов? Это же не…

Капитан, нахмурившись, повернулся к специалисту, который всё ещё дёргался в кресле, пальцы у него дрожали, губы пересохли.

– Ты уверен? Покажи! Подтверди тип и количество!

И тогда раб резко взвыл, почти визгом, в панике вбивая команды. Его кресло изогнулось под ним, и он резко выкинул изображение на главный экран, резким движением увеличив силуэт корабля в несколько раз. Изображение корабля… Изменилось, став более чётко очерченным. И даже более… Не узнаваемым…

С увеличением разрешения, при максимальном приближении стало видно: на корпусе, под глухими панцирными пластинами, начали приоткрываться иные отсеки, из которых потоком шли беспилотники – не как у Республики, не как у Империи. Они были угловатые, обтекаемые, с обвесами, которых раньше не фиксировалось.

– Это не "Буревестник"… – Прошептал раб, и встал с кресла, дрожащей рукой указывая на экран. – Мы ошиблись из-за приблизительной схожести…

Он смотрел в ту точку, словно она пожирала его душу. Мостик замер. Все замерли. Даже священник. Раб сглотнул, выдохнул, и в жуткой, зловещей тишине, прошептал:

– Это не республиканский корабль…

И в этих словах прозвучало не открытие, а приговор. Никто не понял сразу, что именно он имеет в виду. Но холод прошёл по позвоночнику каждому. Капитан медленно повернул голову к экрану. И на долю секунды ему показалось, что корабль на экране смотрит прямо на него. Без глаз. Без лица. Просто своим безразличным, гигантским корпусом – с приоткрытыми створками, готовыми выпустить смерть. Он не был "Буревестником". Теперь-то с учётом его раздвоенной носовой части, это можно было точно сказать. Он был чем-то… Другим. И сзади, из глубины мостика, кто-то наконец выдохнул:

– Мы… потревожили не тех.

На мостике снова вспыхнула тревожная активность – офицеры ринулись к центральным экранам, как муравьи, потревоженные ударом в муравейник. Кто-то вслух начал запрашивать архивные изображения "Буревестника" – стандартного республиканского тяжёлого линкора, знаменитого своим силуэтом и мощными лобовыми щитами. Информационные экраны тут же вспыхнули – появилась голограмма штатного "Буревестника", идеально отрендеренная, строгая, изящно-угрюмая, похожая на огромный обоюдоострый меч. Нос – цельный, вытянутый, будто выкованный из единого слитка тьмы.

И рядом – актуальное изображение текущего объекта, холодно мерцающее с сенсоров высокого разрешения. Разница бросалась в глаза сразу. У нового корабля нос был разделён – словно разломан пополам или же изначально спроектирован с двумя плотно сжатыми "зубцами", между которыми сейчас разгоралось пульсирующее свечение. Эти "зубцы" были массивными, обвешанными панелями защиты и разрезанными амбразурами, в которых сидели чудовищные ствольные порты – настолько огромные, что даже на увеличенном изображении их окружала вязкая тень внутренней архитектуры.

– Это… это не "Буревестник", клянусь Сетью… – Выдохнул один из офицеров, трясущимися пальцами увеличивая носовую часть.

– Тут даже крепления другие. Это не просто модификация. Это… другая платформа.

– Не может быть, чтобы Республика не зарегистрировала такой корабль. Это что – прототип?

– Или трофей? Что-то древнее?

– Нам точно конец… – Неуверенно пробормотал кто-то в стороне.

Из центра "зубцов" как раз вырывался поток москитов. Маленькие, яркие точки, ведомые единой целью, стремительно покидали зону портов орудий главного калибра, словно ядро выкашливалось вместе с жалом. Визуальные датчики подтвердили – из было более двух десятков.

Капитан, стоявший в полуприсяди у тактической голограммы, вдруг напрягся, глядя на сигналы сенсоров, которые рябили свежими метками.

– Что за… – Начал он, но сенсоры подали резкий сигнал, сопровождаемый пульсацией энергии.

– Резкий выброс! Скачок уровня энергии – через орудийный порт главного калибра противника! – Почти срываясь на визг, доложил инженер.

– Он стреляет! УКЛОНЕНИЕ! МАНЁВР УКЛОНЕНИЯ, НЕМЕДЛЕННО! – Завопил капитан, голос его взрезал мостик, как крик умирающего хищника.

Он мгновенно понял: это не плазма, не направленный удар, не зондаж. Это ударная волна – тоннельный выстрел. Возможно, пространственно-сдвиговое орудие. А значит – никаких шансов. Увернуться – невозможно, особенно тяжёлому линейному крейсеру, даже в идеальных условиях.

– Это тоннельник. Это… ТОННЕЛЬНИК! – Прошипел он сквозь зубы, а сенсоры снова зарыдали:

– Четыре вспышки подряд! Повторяю – ЧЕТЫРЕ!

И в тот же момент наступил конец. Первый удар пришёлся в центр корпуса, почти в лоб, но немного сбоку. Снаряд прошёл через броню, как пуля – через бумагу, проткнув несколько жилых модулей, разнеся весь медицинский блок, казармы и два пищевых отсека. И даже зацепил зарядную шахту одного из орудий, по которому как раз подавались очередные боеприпасы. Так что взрыв произошёл уже внутри, разорвав всё живое в радиусе десятков метров. Там находились офицеры смены, ремонтная бригада, сменный расчёт – все были уничтожены мгновенно.

Второй удар, настигший уже итак покалеченный линейный крейсер, буквально оторвал корму. Титаническая энергия выстрела искорёжила массив двигательных сопел, раздробив плазменные компенсаторы, вырвав наружу закрученные узлы топливных магистралей, как кишки из раненого зверя. Корабль затрясло так, что освещение на мостике погасло, вспыхнули искры, и все, кто не был пристёгнут, полетели в