"Фантастика 2025-34". Компиляция. Книги 1-26 - Алиса Бодлер

– Мой старший брат. – Иви посмотрела куда-то в сторону. – Ему нравится, когда мне грустно и больно.

– Ты поэтому не разговаривала с нами утром? – догадался Боузи.

– Да, Зи-Зи. Он смеялся надо мной и издевался. Поэтому я пытаюсь верить в хорошее. Чуть расстроюсь – и он уже тут.

– Тогда почему ты считаешь, что это вообще хранитель? Это же самый настоящий враг!

– Не знаю, – Иви мотнула головой. – Верю в то, что положено…

Она вздохнула.

– …Но не в этот раз. Нам нужно спасти Тига. Узнать, что происходит на послушаниях.

– Заберемся в дом?

– Нет! – Иви приземлилась на траву и пригласила с собой Боузи. – Мы будем вести себя как взрослые. У меня есть план.

* * *

Миссис Боулз была приятнейшей женщиной шестидесяти пяти лет, от которой пахло благородной старостью и мылом. Ее небольшой, но уютный загородный домик, больше напоминающий дачу, был полон тех вещей, что ассоциируются с домашней атмосферой, истинной безопасностью и чистотой.

Я был убежден в том, что мы с Джереми были здесь лишними.

Не до конца понимая цель нашего визита, я бродил вдоль книжных полок в гостиной, в которую нас пригласили, и рассматривал корешки. Освальд Бумке,[65] Чезаре Ломброзо,[66] Анри Эй[67] – все эти имена были мне незнакомы, но названия трудов («Гениальность и помешательство», «Схизофрения» и т. д.) намекали на то, что Саманта плотно изучала вопрос заболевания, что когда-то звучало для юного Джереми Бодрийяра как приговор.

Любопытно, интерес доктора Боулз пробудился именно после того, как она повстречала ключевого пациента, или же существовал задолго до того?

Статуэтки разнообразных животных сопровождали каждую книжную полку. Этот элемент перебивал серьезность и категоричность той информации, что скрывали в себе скупо оформленные переплеты. Такое сочетание представлялось мне как идеальный баланс в восприятии сложного вопроса: погружаясь в пучину тьмы, нельзя было забывать о кислородном баллоне. И пусть им предстанут нелепые фигурки, нарочито инфантильный интерьер дома или же серая шаль с вязаными цветочками, в которую сейчас куталась постаревшая Саманта Боулз.

– Я так рада, что ты пришел, Джерри, – не уставала улыбаться доктор. – И что взял с собой Реймонда. Все думала – успею ли на него посмотреть? Получится ли у тебя?

– Его зовут Боузи, миссис Боулз, – мягко и медленно проговаривал Джереми, слегка баюкая старушку этой информацией. – Но да, вы, как и всегда, все поняли верно.

– Ох, не говори вот это «всегда», я прошу… – Саманта качала головой так, словно винила себя за что-то. – Совсем не всегда.

– И все же, – настаивал Джереми.

Как объяснил мне Оуэн, его связь с лечащим психиатром из ПНД восстановилась отнюдь не сразу. После того как родители забрали его из клиники, он возненавидел все, что связано с медициной в принципе. Однако спустя годы, в те времена, когда пабы «Сэмми» начали превращаться в франшизную сеть, а Джереми получил свои первые большие деньги, Саманта связалась с ним самостоятельно.

«Она перешла к частной практике и отказалась от общепринятого понимания класса эндогенных психических расстройств, – рассказал мне Оуэн по пути. – Я был для нее в некотором смысле magnum opus[68] и камнем преткновения одновременно. Не давал прийти к истине, понять, в чем она ошиблась. Один мой вид вызывал у нее чувство вины. Я дал согласие на разбор своего кейса, и в рамках диалога мы пришли к пониманию, что она все же верит мне. Потом я показывал ей фотографии только приобретенного МёрМёр, привозил ей обнаруженные личные вещи Бодрийяров. Она больше не пыталась выступать в роли специалиста, но была отличным слушателем. Можно сказать, что порой я пытался черпать из встреч с ней то, чего мне не хватало в нашем взаимодействии с матерью. Не хватает и до сих пор».

– Рей, кушай булочку, пожалуйста, – обратилась доктор Боулз ко мне, в очередной раз указывая морщинистой ладонью на поднос с горячим чаем и сладостями. Женщина принесла его в комнату, стоило нам с дядей слегка обустроиться. Теперь же угощение стояло на маленьком столике на колесах, прямо между хозяйкой дома и Оуэном.

Джереми хотел вновь поправить ее, скорее всего, опасаясь, что мне неприятно такое обращение, но я качнул головой. Все это больше не несло в себе никакого ужасного смысла и не болело в принципе.

Как же я хотел, чтобы и с Иви все сложилось так же.

– Значит, вас беспокоит какой-то молодой врач… – Саманта, вдоволь наговорившись со своим любимым пациентом о его жизни и самочувствии, предпочла вернуться к главному вопросу, что мы озвучили ей на пороге. – Константин, Константин… А фамилия его как?

– Грэм, – блекло отозвался я.

Джереми скривился:

– Ты никогда не говорил, что знаешь его фамилию.

– Ты думаешь, что я три года переводил ему деньги и не обращал на нее внимания?

– Она ему не подходит!

– Константин Грэм… – перебила нашу шутливую перепалку доктор Боулз своими размышлениями. – Видите ли, мальчики, я не работаю в диспансере уже почти двадцать лет. Навещаю коллег, да и они меня… Но все же. А сколько лет этому Грэму?

– Тридцать пять, – все так же, без эмоций, отрапортовал я.

– Боже, Боузи! – казалось, что Оуэн раздражался даже просто от самого факта того, что я знал о Константине чуть больше, чем озвучивал. – Что еще нам расскажешь?

– Нет… Нет, слишком молод, – посмаковала Саманта, все еще игнорируя реакции Джереми. Казалось, эта способность была вытекающим плюсом от ее профессиональной деятельности. – Не могу его знать. Скорее всего, он был нанят лет десять назад, и то, только если пришел к нам сразу, во время практики.

Я отошел к окну, принявшись гипнотизировать узор на вязаных занавесках. Как Оуэн планировал вести беседу, я знал заранее и, как мы и договаривались, не вмешивался. Но темп был слишком медленным и тягучим, а сцена на лестничной клетке все еще не выходила у меня из головы.

– Доктор Боулз… – мягко начал Джереми. – Нас в большей степени интересует не сам доктор Грэм, а некоторые… Некоторая его связь с одним человеком, который, как мы предполагаем, имеет те же особенности, что и мы с Боузи.

Саманта слегка нахмурилась и сцепила старческие руки в замок.

– Помните ли вы, как рассказывали мне о Винском университете и Стефферсоне?[69] – продолжал Оуэн.

– Конечно, – отозвалась старушка. – Основа учений Стефферсона легла в базис моего скептицизма относительно стандартного подхода.

– Все так… – Джереми говорил медленно, так, словно боялся, что одно неловкое движение может сломать коммуникацию. – У нас… Есть некоторое подозрение, что кроме меня и Боузи в текущем временном периоде, в