"Фантастика 2025-34". Компиляция. Книги 1-26 - Алиса Бодлер

– Простите, – как заведенный, повторял Боузи и поджимал губы. Казалось, что еще немного – и он расплачется.

– Постой здесь. – Сестра странно потерла свои ладони и оставила их в замке. – А я пойду и спрошу, не требуется ли благодетелю помощь.

Смиренно кивнув, мальчик остался на месте. Но, как только Александра сдвинулась с места, тот направил все свое внимание на маршрут, которому следовала сестра. Если прямо сейчас он поймет, где проходят послушания с Камероном, это будет первым достойным результатом их маленькой авантюры.

Александра прошла вперед, миновала гостиную и кухню и повернула направо, в маленький коридор, что вел к двум из шести всегда закрытых комнат на первом этаже.

Значит, послушания с Камероном точно проходили в доме.

– Мальчик, – позвала сестра откуда-то издалека. – Подойди сюда. Возьмешь швабру и поможешь тут убраться.

Предвосхищая события, Боузи практически стремглав побежал на голос послушницы. Одна из дверей в «запретные» покои была приоткрыта. Сестра стояла к нему спиной, тем самым загораживая обзор.

– Ну, подойди же, – произнесла она, не поворачиваясь.

Мальчишка сделал шаг вперед и оказался грубо втолкнут внутрь.

В следующий момент он обнаружил себя в узеньком помещении сплошь белого цвета. Комната напоминала больничную палату. Здесь присутствовала и настоящая кушетка, и специальная круглая лампа на длинной ножке, и даже стеклянный стеллаж с обилием баночек, скляночек и бумаг…

Теперь сестра Александра смотрела на него из дверного проема и неприятно ухмылялась.

Это было ловушкой!

– Тварь божья, – сказала она. – Существо – глупое и неразумное. Жди здесь. Благодетель скоро тебя заберет,

Детское сердце замерло на долю секунды. Он ведь действовал согласно плану Иви! Что же пошло не так?!

– Я… хотел лишь… помочь… – еле сдерживая слезы, в последний раз попытался выдавить из себя Боузи.

– Такое рвение будет поощрено, – настоятельница хмыкнула. – Долго ждать своей очереди тебе не придется.

Она заперла дверь на ключ.

Глава 10

Джереми Оуэн был прав. Психиатрия не была стерильной.

Но он не мог и предположить насколько.

– До поступления Джерри в стационар… – все еще пребывая в состоянии странного, волнующего помутнения, проговаривала доктор Боулз, – …я не интересовалась проявлениями заболеваний, которые считались нетривиальными. Когда имеешь дело с психическими расстройствами – в особенности с такими, как шизофрения, шизоаффективное или биполярное расстройство, – предугадывать симптоматику просто невозможно. Многие коллеги говорят, что существует устоявшийся паттерн, но это не так: человеческий мозг не изучен до конца. Никаких стандартов быть просто не может. Каждый раз все, что я видела, было чем-то сравнительно новым, не попадало под устоявшееся толкование. Однако случай с юным Бодрийяром был исключительным. И так считала не только я.

Это было начало девяностых, в которые наш специалитет не пользовался таким спросом, как сегодня. Практически все, кто выбирал психиатрию, работали в стационаре с самого начала своей карьеры и до самого ее логического конца. Кто-то пробовал практиковать частно, но тогда это было попросту невыгодно. Непонятно и дорого для простого люда, который на самом деле мог в этом нуждаться. А у тех, кто располагал деньгами, специалисты были семейными, потому как могли хранить и делегировать врачебную тайну годами, обеспечивая своим клиентам гарантированную конфиденциальность.

Диспансер был переполнен кадрами. Как юными, так и опытными. Но каждый за свою работу держался, несмотря на очевидную тяжесть профессионального труда. Работа в таком лечебном заведении требовала повышенной отдачи, заставляя нас дневать и ночевать в больнице. А взамен формировала прочные связи между коллегами, за редким исключением. Когда ты проводишь рядом с одним и тем же человеком сутки за сутками – доверие формируется подсознательно и развязывает язык. Об этом этическом нарушении я могу говорить с уверенностью, потому как и сама была грешна…

Но, только не подумай, Джерри, что твоя история нашла неблагородного слушателя именно таким образом. Нет. Твоя мать в своих намерениях была настойчива и щедро укрепляла их средствами, которых, как она любила повторять, у вас было в достатке для того, чтобы реанимировать единственного наследника. Словно то, что с тобой произошло, в действительности можно было купировать деньгами. Но наш главный врач, господин Рональд Давернас, пожалуй, верил в связь одного и другого. И это был его личный выбор, который, впрочем, аукнется ему позднее.

Дело Джереми Бодрийяра было поводом для регулярного сбора внутреннего консилиума, а потому о том, что терзало этого юного несчастного, знали практически все. Ошибкой рядового врача в моем лице была попытка обсудить детали анамнеза вне собраний. За что я каюсь прямо сейчас перед вами обоими – однако же хочу, чтобы вы знали, что мое молчание не предотвратило бы ничего.

На сороковой, кажется, день твоего пребывания в клинике, Джерри – сейчас я не могу сказать точно, – мы обсуждали частичную потерю памяти и впервые заговорили о том, чтобы увеличить дозу вкалываемого тебе антипсихотика. Вот тогда-то я и заприметила необоснованную, странную суету среди двух молодых врачей – Камерона и Флемминга. Недавние выпускники медицинской школы Винского университета.

В этом месте наш разговор прервался в первый раз.

Джереми тронул меня за плечо и шепнул:

– Знакомая фамилия?

– Тихо, – непривычно для самого себя отказался от рефлексии я. – Обсудим после.

– …Они не привлекали моего внимания до этого дня, – продолжала доктор Боулз. – Я слышала лишь о том, что их университетское прошлое вызывало у начальства сомнения. Отдел перцептивных исследований[70] – так они называли свое предыдущее место практики. Но что это такое – никто не понимал. Да и не интересовался.

Я бы не вспомнила этого собрания, не подойди Камерон и Флемминг ко мне после. Они пригласили меня пообедать вместе, и я, будучи тогда молодой и глупой, согласилась.

В отвратительнейшем кафетерии, что находился через дорогу от психиатрической клиники Святого Иоанна, было шумно. Еда была безвкусной, чай – остывшим, а эти двое без умолку твердили мне об исследованиях Стефферсона и задавали вопросы о природе твоих галлюцинаций, Джерри. Именно в ту встречу я впервые услышала о научном подходе к такому явлению, как реинкарнация. Но будь тогда, тридцать лет назад, рядом со мной, за этим липким маленьким столиком, свидетель – он бы подтвердил: я и подумать не могла о том, что довольно-таки однозначную теорию своего наставника студенты могут интерпретировать иначе. Нет, я не догадывалась о том, что конкретно они делали там, в подвалах своей кафедры «парапсихологии». Я слышала лишь то, что хотела слышать.