Династия Одуванчика. Книга 4. Говорящие кости - Кен Лю

– Сознание человека затуманивается, и он деградирует, будучи погружен в навеянный тольусой бред и забавы ради предаваясь убийствам рабов.

– Снова святотатство! Снова пораженчество…

– Довольно! – рявкнула Танванаки.

Гозтан озвучила самый сильный из таившихся в ее сердце страхов – то, что она, не осмеливаясь признать, упорно пыталась отрицать.

«Неужели меня переиграли? Может, мне больше следовало опасаться не строптивого императора Фиро с его боевыми гаринафинами, а притворной покорности Джиа?»

– Подозрения Гозтан… резонны, – проговорила пэкьу задумчиво. – Пираты ведь не представили тебе доказательств того, что тольуса, которой они торговали, была найдена в дикой природе? И почему семена этих ягод не взошли? Чем еще, кроме человеческого вмешательства, можно объяснить столь странное обстоятельство?

Кутанрово смутилась, но на один лишь миг.

– Если – я подчеркиваю, если – выдвинутая таном Гозтан возмутительная теория заговора истинна, то тем больше у нас причин держать в тайне настоящий источник поставок тольусы. Можете себе представить, что станется с обычным наро или кулеком, когда он узнает, что приближающие его к богам священные ягоды суть продукт туземного искусства? Такое знание способно еще сильнее подорвать дух льуку и настроить воинов против наших славных традиций, привить им мысль, что обработка и порабощение земли являются приемлемыми даже для нашего гордого народа…

– «Дух льуку», «славные традиции», «гордый народ» – все это пустые слова! Взгляни уже в лицо реальности, дура! – Мир закружился перед глазами у Танванаки, кровь стучала у нее в висках.

Пэкьу должна уметь отличать правдивые истории от ложных.

– Взывать к так называемой «реальности» – это самый хитрый трюк соглашателей! – яростно возразила Кутанрово. – Это мы творим реальность, а вовсе не наоборот. Если бы великий Тенрьо Роатан придерживался столь пораженческих настроений, мы никогда не разбили бы адмирала Криту и не завоевали Укьу-Тааса. Дара-рааки превосходили нас вооружением и числом, но пэкьу-вотан твердо стоял на своем, поэтому мы…

– Хватит уже рассказывать мне про моего отца! – оборвала ее Танванаки. – Чтобы победить туземцев, он тщательно изучил их, узнав все, что только мог. Мы же отказываемся учиться у них даже ради того, чтобы выжить!

«Вообще-то, я и сама ничуть не лучше Кутанрово. Ее, по крайней мере, ослепило презрение к местным, а какое оправдание есть у меня? Я допустила, чтобы Укьу-Тааса стало зависимым от врагов: они регулярно поставляли нам продовольствие, а это неизбежно повлияло на дух льуку и на наше самоуважение. Мы жаждем того, что они нам дают.

Как смогу я посмотреть в глаза отцу, оказавшись среди облачных гаринафинов?»

Танванаки сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Сейчас не время стенать и искать виновных, надо действовать.

– Твоя так называемая «корректировка фактов» едва не погубила нас. К счастью, у нас есть еще тольуса с острова Дасу, чтобы поддержать гаринафинов. Не спускайте глаз с больных, чтобы они сами себе не причиняли вреда. Давайте им больше воды, но никаких ягод. Только когда последние остатки «улучшенной» тольусы покинут их тела и они станут смирными, начинайте скармливать им понемногу чистые ягоды, если будет необходимо. Нам известно, как лечить подобное безумие, хотя в таких масштабах мы никогда еще с ним не сталкивались.

«Джиа, ты, может, и воображаешь, что покалечила нас. Но мы пустили в Дара корни, и тебе не удастся выкорчевать нас, как сорняки из своего сада».

– Теперь, когда полученное в виде дани зерно и мясо уничтожены, надо как-то пережить осень и протянуть до следующей поставки дани. Придется ввести в Укьу-Тааса систему строгого распределения продуктов. Вот вы обе этим и займетесь. И ни в коем случае нельзя потерять урожай. Мы еще можем пережить этот шторм.

– Это все пустяки и временные трудности, – беспечно заявила Кутанрово. – Вотан, не позволяй слабакам обмануть тебя…

– Продолжайте кормить местных. – Танванаки строго посмотрела на нее. – Когда столь многие наши воины слегли с безумием, нельзя допустить никаких восстаний. Это вам понятно?

Кутанрово и Гозтан одновременно кивнули.

Глава 40

Битва за Пан

Часть I

Пан, одиннадцатый месяц одиннадцатого года правления Сезона Бурь и правления Дерзновенной Свободы

Премьер-министр Кого Йелу и принцесса Айя Мадзоти стремительно шли по дворцу, направляясь прямиком в личные покои императорской семьи. Во избежание задержек оба держали в руках символы своих должностей: Кого нес компас из голубого нефрита, а Айя – церемониальный бамбуковый меч, чтобы их могли узнавать издалека.

В столь поздний час большинство придворных и фрейлин спали, и караульные без слов расступались перед спешащей парой.

Но когда эти двое уже собирались миновать ворота в Стене Спокойствия, перед ними вдруг скрестилась пара мечей, лезвия которых буквально на дюйм разминулись с носом Кого Йелу.

Тот попытался остановиться, но Айя врезалась в него. Клинки последовали за повалившимся наземь министром и рассекли его мантию. Проступила кровь.

Кого Йелу неуклюже поднялся на колени. Закрывая одной рукой глаза от ярких лучей шелкокрапинных ламп, которые держали «плавники дирана», он вскинул другую, демонстрируя компас из голубого нефрита:

– У нас важное дело, требующее неотложного внимания императрицы.

Две женщины-караульные, не обращая внимания на сильный дождь, бесстрастно посмотрели на него.

– Императрицу нельзя беспокоить.

С момента исчезновения Фиро Джиа усилила меры безопасности во дворце и стала затворницей. Не только официальные собрания двора были отложены на неопределенное время, она отныне не созывала даже Тайный совет. Дворцовая стража поступила в подчинение «плавников дирана», и Ви с Шидо изменили протокол, запретив пускать кого-либо в императорские покои ночью.

Невероятная подозрительность регента стала темой для сплетен при дворе и подпитывала еще более нелепые фантазии сказителей в чайных домах.

Кого Йелу указал на затянутый тучами горизонт:

– Вы что, не слышите набат? На Пан совершено нападение!

«Плавники дирана» переглянулись, одна из женщин ткнула пальцем в Айю и заявила:

– Она вооружена.

– Это бамбуковый меч! – вскричала Айя. – Вот поглядите сами, им нельзя рубить!

Она протянула меч, чтобы «плавники дирана» могли его осмотреть.

Со времен императора Рагина дворцовый протокол запрещал кому-либо, помимо стражников, появляться внутри дворца с оружием. Единственное исключение составляла мать Айи, маршал Гин Мадзоти, которой было даровано это почетное право.

Когда маркиз Пума Йему по возвращении в Пан был помещен под домашний арест, Айю Мадзоти как старшего из военачальников, сохранивших доверие государыни, поставили во главе столичного гарнизона. Вот почему ее бумажный жезл был заменен на бамбуковый меч.

– Не имеет значения, – ответила одна из «плавников дирана». – Императрица не разрешает кому-либо входить в ее опочивальню в такое время, за исключением нас. Если у вас есть для нее сообщение,