Громов: Хозяин теней 4 - Екатерина Насута

— Вот об этом я и говорю! — всполошилась Светлана. — Симеона отчислили!

— За что?

— За вольнодумство. Поспорил с одним дураком.

— А тот оказался преподавателем? — хмыкаю и жую. — Чего? Обычно так и случается…

И Симеон, вздохнув, кивает.

— Вообще-то ему изначально пришлось непросто! — а вот Светлана злится и от злости румянец на щеках вспыхивает. Так-то она вполне даже симпатичная. Миловидная. А если причесать и переодеть, то вовсе красавицею будет. Нет, не в ту сторону думаю. Это у меня тело растёт. И потребности с ним. И… вправду, к шлюхам сходить? Метелька ещё когда подбивал, заверяя, что знает одно хорошее место, где девки чистые и даже почти первого классу.

Блин.

Опять не то.

И организм, главное, на мысли эти реагирует. Или виной не Светланка с её задором, а то, что я недавно видел? Хрень, короче.

— Это несправедливо, ограничивать доступ к образованию по национальности или по вере!

— Несправедливо, — соглашаюсь. А что, когда я сытый, то и соглашаться легко.

— А выгонять студентов лишь за то, что они собираются вместе?

— Чаи пить?

— И чаи!

— И ничего такого не замышляют…

— Ну, там такое вот… как бы. Просто получилось так, — Симеон снова вздыхает и устремляет на меня печальный взгляд. — Я тогда мало чего соображал… я так-то из крестьян. Но у батьки хозяйство большое, крепкое. И нас он учил. Учителке приплачивал, чтоб приходила на дом. В школе я даже лучшим был. У нас в селе второклассная[3] имелась. Даже стипендию платили. Отец гордился. Мне и рекомендательные листы выправили. Директор самолично возил в Новониколаевск, хлопотал, чтоб в гимназию приняли.

— Приняли?

Симеон кивнул.

— Учился. Хорошо учился. Доктором вот стать хотел. Меня и от платы избавили[4], за разумение. А на университет отец уж подсобрал.[5]

— А он поддался на козни провокаторов… — Светлана вздёрнула подбородок.

— Кружок там появился. Один. Ну… такой, — Симеон явно не был в восторге от избыточного внимания. — Сперва вроде как по медицине. Статьи обсуждали. Переводили. За границей ведь множество открытий совершается, а империя отгородилась. И наука наша давно пребывает в стазисе.

Жую. Слушаю.

Киваю, надеясь, что получается сочувственно.

— Потом начали стихи читать. Разные… истории. И газету принесли. «Земля и воля». Обсуждали… как-то мне предложили в другой кружок пойти. Который, ну… не для всех.

Для избранных. А какому человеку в здравом уме и при нормальном самолюбии не хочется считать себя избранным?

— Там тоже читали. Обсуждали. И потом в университет носили ещё… распространять. Писать предложили тоже. Но у меня не очень получались сочинения, и я отказался.

— А те, кто согласился, на каторгу пошли! — заявила Светлана с возмущением.

— Нам… так… ну… предложили пойти… выступить… с протестом. В университете. Жёстко заявить свою позицию. Высказаться. Против, — он смутился и даже сейчас вспотел.

Вот какой из парня революционер?

— И ты пошёл?

— Мы должны были все… мы встали. И лица измазали краской. Красной. Как… ну…

— Кровью?

— Да, — выдохнул он с облегчением. — Нечипоренко, профессор наш, уговаривал разойтись. А я ему заявил, что я за народ. И остальные тоже. Мы призывали других присоединиться. Заявить. Вот… что это кровь народа. Вот.

— И закончилось тем, что полицию вызвали?

— Да… там… однокурсник наш, который этот кружок создал, он… призывал… сопротивляться. Камнями бросать. Палки… и револьвер тоже принёс. Давал.

— И как?

— Лопатин взял. А я… ну я не очень умею стрелять.

Он неловко пожал плечами. Он вовсе был каким-то растерянным и несуразным.

— И вас повязали?

— В каком смысле? — он удивлённо хлопает ресницами.

— Жандармы, — повторяю. — Арестовали?

— Д-да… Лопатин выстрелил ещё. Правда, ни в кого не попал, но всех, кто участвовал, задержали, да.

Ещё бы. Красная краска — отличный вариант отделить излишне идейных от всех прочих студентов.

— И что потом?

— Д-допрашивали. Ещё отчислили. Сразу. Вот… грозили, что посадят, но потом отпустили. Меня. И других вот… а Лопатина на каторгу сослали. И ещё трёх. Как будто бы он покушение на государя планировал. Но мы не планировали! Мы… так… просто.

И этак.

Ну-ну.

— Уверена, что здесь не обошлось без провокаторов! — воскликнула Светлана. — Их буквально подтолкнули к преступлению!

Не без того. Но если человек берет револьвер с готовностью в кого-то шмальнуть, то это и о человеке многое говорит.

— Всем известно, сколь бесчестные методы использует Охранка![6]

Снова киваем, уже с Метелькой.

— Симеону повезло. В застенках он встретился с товарищем Светлым, и тот помог ему обрести свободу. А заодно взял под опеку.

Повезло так повезло.

Прям чудо почти.

Так бы вернулся восвояси, к папеньке. Тот бы на радостях вожжами прошёлся по мягкому месту, потому как в народе революционеров-то не больно жалуют, да и надежды загубленные с деньгами потраченными требовали бы выхода. Но потом, глядишь, отошёл бы и приставил бы отпрыска к делу.

Хозяйство б навесил.

Жену. Ну, чтоб вовсе места дурным идеям не осталось. Так бы и жил себе Симеон тихо да спокойно. А не это вот всё.

— И что ты тут делаешь?

— Я? Помогаю в лаборатории. Я всё-таки медик. И химию знаю неплохо.

— Бомбы ваяешь?

Щеки вспыхивают, а Светлана бледнеет. Угадал я, что ли? Нет, действительно?

— Н-нет. Мы не делаем бомбы… мы… занимаемся исследованиями. Прогрессивными… но… извините. Я не имею права.

Опять киваем, как два болванчика.

А лаборатория, надо полагать, в подвале находится? Вот что-то мне другой подвал вспоминается. Прям аж до того, что аппетит отбивает. Но выдыхаю и дожёвываю расстегай.

— Ладно, — говорю. — Удачи, если так-то. А нам пора.

— Вы ведь придёте ещё? — спрашивает Светлана. — Вы… конечно… не совсем согласны с нашими идеями. Но я верю, что сумею вас переубедить! Если вы позволите…

Позволим.

Отчего ж не позволить. Надо ж как-то до подвала добраться.

[1] Отчет III отделения Собственной Его Величества канцелярии и Корпуса жандармов за 1869 год. Интересно, что по результатам расследования студенческих беспорядков, повлёкших за собой временное закрытие Академии, и продолжившихся в Технологическом институте, были выявлены 3 зачинщиков из числа студентов. Их исключили и выслали домой, определив под надзор полиции.