Рождение нации - Георгий Лопатин

Воины бегали по полю, ища своих коней. Только смысл? Все равно им уже ничем не помочь. Даже те кони, что еще стояли на своих четырех копытах, нести седока не были в состоянии.

– Неужели действительно все кони отравились?..

– Пара тысяч выглядит здоровой, отец, те, что поближе к нам паслись. И там, за рощей…

– Это катастрофа…

– Славяне идут! – еще издали закричал скачущий к ним разведчик.

Его голос разнесся по всему полю, так что, наверное, услышал каждый. Вообще-то так не принято орать, но тут уже не до соблюдения приличий, ибо войско славян уже было в непосредственной близости, в зоне прямой видимости. Они, как-то сумев пройти дозоры (спасибо собачкам подружинниц Ильмеры), упали степнякам как снег на голову под самое утро.

В первый момент все замерли как громом пораженные. А в следующую секунду началось броуновское движение, все заметались, закричали. Степняки начали сбиваться в группы-отряды по родам и племенам. Самые крупные отряды бросились к здоровым коням, вот только на всех их явно не хватало. Сначала разгорелась ругань, которая практически мгновенно переросла в потасовку, а потом и вовсе завязались ожесточенные схватки. Все всё прекрасно поняли, а именно то, что их сейчас начнут убивать, и осталось отбить себе здоровых коней, чтобы успеть сбежать. И кому-то даже это удалось.

– Отец! Чего ты ждешь? Надо уходить!

Один из сыновей призывно махал ему в сторону небольшого табуна, что пасся отдельно от основной массы, собственно, в роще. Ханский отряд отбил все попытки пробиться к ним. А хан находился в прострации. Переход от состояния охотника к положению добычи очень сильно бьет по мозгам, погружая в глубокую апатию. Рушились грандиозные мечты, приходило понимание, что этот проклятый князь Рус – настоящая погибель степняков. Он сначала изничтожил кутригуров, а теперь пришел черед оногуров.

«Кто следующий? – невольно подумал он. – Утигуры? Чем мы так прогневили богов?»

– Отец!

Наконец хан Болгар очнулся от своих тяжких дум. Он как-то резко постарел, вот еще был полон сил – и вдруг одряхлел.

– Уходите… – вяло махнул он сыновьям.

Сыновья все поняли и, повскакав на коней со своими дружинами, рванули прочь.

Вот и славяне. Показались первые сотни. Вид врага и близость жестокой сечи приободрили хана, почти вернув его прошлого.

– К бою! – заорал хан Болгар.

Впрочем, степняки и так готовились к битве. Другое дело, что каждый род и племя действовали автономно, как следствие, не возникло общей линии фронта, все кучковались отдельными отрядами. Что их и сгубило.

А потом накатила стальная волна славян…

19

Разогнав всех разведчиков степняков, Рус вывел армию в ночь навстречу вражескому войску, чтобы оказаться у ночного лагеря оногуров под утро. Именно в ночь, чтобы исключить даже малейшую вероятность обнаружения, ибо ночью разведка не работает, а стоит только одному издали увидеть армию славян на марше, и все могло рухнуть: степняки, получив разведданные, могли просто разбежаться по округе, как тараканы от тапка, попрятавшись в лесах, и ловить их будет делом муторным.

Тоже, кстати, вариант. Так или иначе, задача будет выполнена, но раз уж пошла такая бодяга, то хотелось получить более существенный результат… Так что князь решил сделать все, чтобы нагрянуть внезапно, как муж из командировки в поиске любовника жены. Имелись, правда, доводы в пользу того, чтобы не уничтожать оногуров, а дать им сбежать. Мотив был таким: оногуры враги аварам, а враг моего врага – потенциальный друг.

Но имелся довод и в пользу уничтожения. Ну да, степняки могли объединиться. Как говорится, ворон ворону глаз не выклюет, договорятся, в общем, степь велика… Так что усиливать авар оногурами Рус не видел смысла, а потому решил их хорошенько потрепать. И это ему удалось на все сто процентов.

Сопротивление со стороны оногуров оказалось каким-то жиденьким. Обстрел из луков шел неравномерно, рвано, что называется, кто в лес кто по дрова, вместо сосредоточенного залпа. Но оно, в общем-то, и понятно. Привыкшие воевать верхом, на своих двоих степняки чувствовали себя крайне неуверенно.

Да, образовалось несколько очагов обороны, самый большой возник вокруг хана у рощи, но это уже не могло ни на что повлиять. Все эти очаги сопротивления были сметены по одному. Сначала их засыпали стрелами, перекрестным обстрелом, потом добивали дротиками, а под конец просто стаптывали и секли мечами. Спаслись от полного истребления лишь те, кто смог отступить в рощицу, изрядно прореженную на дрова.

– Сдавайтесь, и вы останетесь живы! – крикнул в рупор Рус.

– Продашь нас ромеям, как кутригуров? – вышел на переговоры раненый хан Болгар: стрела пробила ему правую руку навылет чуть выше локтя.

– Не самая плохая судьба, – пожал плечами князь. – Есть шанс выжить и вернуться, если вас определят в войско, а не на работы.

На это хан только скривился. Знал он тех, кто вернулся от ромеев в родные степи из числа утигуров, пленников, что определили в ромейскую армию служить в Армению и Лазику. Отпустили, а точнее вышвырнули прочь, лишь уже откровенно ослабших стариков, больных либо увечных. Так себе перспектива.

– Но нет, мне нужно много рабочих рук, так что придется вам хорошенько потрудиться ради своей свободы. Пять лет работ, и я вас отпущу.

Рус решил не перегибать палку и дать будущим рабам возможность получения свободы, чтобы не решили биться до конца. Их там, в рощице, набилось тысяч шесть-семь, и если они пойдут на прорыв, это приведет к потерям среди его воинов, кои хоть и оказались незначительны, под сотню человек убитыми, но все же не стоило увеличивать их без нужды. Это ведь классическая крыса, запертая в угол…

– И куда же и к кому мы вернемся через пять лет? – выкрикнул какой-то молодой воин. – Наши стойбища будут разорены, а семьи порабощены аварами и их приспешниками! Жены станут наложницами их воинов, а дети…

– И что ты от меня хочешь, воин, учитывая, какую судьбу вы приготовили для нас? – жестко усмехнулся Рус. – Или я должен поверить, что вы шли к нам в гости, чтобы по-дружески помочь?! Ах да, наверное, вы решили, что сами мы уже не можем ублажить наших женщин, и вы думали нам с этим подсобить, да еще не по одному разу и сразу по несколько человек для надежности?

Воин нахмурился, понимая, что славяне им ничего не должны, так сказать, какой мерой меряете, такой вам и будет отмеряно.

– Но так и быть, я отпущу в ваши становища тех, кто ранен и стар, чтобы они разнесли весть о вашем положении, и те ваши семьи, что захотят быть