Рождение нации - Георгий Лопатин

рядом с вами до вашего освобождения, могут пойти с нами. Я даю вам свое слово перед богами, что они не окажутся проданы или не будут как-то притесняться моими соплеменниками, если вы сами будете хорошо работать, не станете бунтовать и не попытаетесь сбежать. Конкретно вам я обещаю хорошее отношение и равную с нами кормежку. А кто-то из вас может даже поступить ко мне на службу, но это предложение для тех, чьи семьи пойдут за вами. Да-да, вы правильно поняли, они станут гарантом вашей верности. Думайте, решайте.

По мнению Руса, его предложение было более чем приемлемым. Ну что такое пять лет работ или вовсе службы, учитывая, что твоя семья будет с тобой? Не рабство, а лафа! Так что ничего удивительного в том, что в итоге оногуры сдались. Может, кто-то и хотел бы биться до конца, но таковые оказались в меньшинстве, и они вынуждены были пойти на поводу у большинства.

Ну а дальше, что называется, без раскачки, Рус дал им первое задание: освежевать павших лошадей без изъятия внутренностей, а именно печени и почек, что успели впитать яд, снять с них кожу и нарезать мяса, подготовив его к длительному хранению методом копчения.

Чуть позже им в этом деле помогли завернувшие на поле боя переселенцы, и все мясо до конца дня было переработано: часть закоптили тоненькими пластинками, часть засолили, просто заложили на сани, к тому времени освободившиеся от запасов еды, да на волокуши и завалили льдом со снегом, ну а часть съели. Ведь глупо оставлять столько пропитания на поживу воронью.

Три дня ушло на разделку. Драгоценное время утекало, как песок сквозь пальцы, но и еда нужна, в первую очередь для прокорма огромного количества пленных, на которых собственные запасы не рассчитывались. Этим мясом и снятой кожей загрузили самих пленников, да так, чтобы едва ноги передвигали и вечером падали от усталости, даже не помышляя о побеге или бунте, ну и на марше в каком-нибудь подходящем месте в рывок не ушли с тяжелым грузом за спиной, его ведь не сбросить, ибо надежно привязан веревками.

20

А дальше началась гонка, гонка со временем. Снег начал стремительно таять, и если на возвышенностях (в районе Львова) он еще лежал, и то лишь в лесах да в ложбинах равнин, то стоило спуститься вниз, в долины междуречья Вислы и Саны, как стало совсем тепло, кое-где даже травка стала появляться.

К счастью, на реках еще держался лед. Да, он подтаивал, становился ноздреватым, но оставался еще достаточно толст, и люди чуть ли не бежали по нему, делая классические пять километров в час. Никого даже не требовалось особо подгонять, все и так всё прекрасно понимали и как можно скорее хотели оказаться на новом месте постоянного проживания, чтобы успеть отсеяться, а ведь еще нужно вспахать поля.

Уходя, тщательно следили за тылом. Оногуры могли легко собрать еще двадцать тысяч воинов, пусть качеством сильно похуже, и попытаться отомстить, сев на хвост славянским переселенцам и постоянно их терзая. Но степняков все не было, по крайней мере войска, а мелкие отряды, кои все-таки заметили разведчики, не страшны. Лишь подтянулись первые семьи пленников, что решили сопровождать своих мужей на «каторгу». Но «декабристок» пока насчитывалось немного. То ли остальных не пустили, то ли пока не успели дойти, ведь оногуры заняли довольно большие пространства, оставленные славянами, и пока вести до них дойдут, пока они сами догонят… Но, конечно, были и те, кто сам не захотел разделить горе с мужьями, предпочтя пойти второй или даже третьей женой вернувшимся с поля боя воинам.

Что до армии степняков, то она так и не появилась. Удар по этому союзу племен гуров оказался очень сильным, и пленение хана Болгара породило сильный политический кризис. Оногурам стало не до мести, они занялись увлекательным действом под названием «выборы нового хана». Процесс этот у всех степняков в четырех случаях из пяти сопровождается ожесточенной междоусобной резней, ибо помимо многочисленных сыновей самого Болгара, претендовавших на титул хана, на власть претендовали его конкуренты-оппоненты из других влиятельных племен. В общем, в степи стало весело на многие недели.

С местными, жившими на реке Сан и ее притоках, а также на Висле и ее притоках, к счастью, никаких проблем не возникло, так как переселенцы никого не задирали, ибо причин для того не имелось, то есть острой нехватки еды.

С едой, впрочем, действительно стало не очень хорошо, главным образом из-за огромного количества пленных, число которых после пленения оногуров перевалило за пятнадцать тысяч человек. Мясо мясом, но мясная диета до добра не доводит, требуется и клетчатка. К счастью, у местных имелись некоторые излишки, а у пришлых имелось чем заплатить, не доводя дело до конфликта.

Трофеи, доставшиеся от оногуров, хорошо расходились среди аборигенов. Это были доспехи, оружие и даже одежда, снятая с мертвецов (переселенцы, когда оказались на поле боя, ничем не брезговали и собрали все мало-мальски ценное с их точки зрения, тем более что одежда на воинах действительно была добротная). Также хорошо шла конская кожа, но она тоже всегда нужна, ту же обувь шить или сбрую.

К концу апреля, когда реки вспучило и взломался лед, переселенцы, сойдя с Вислы на ее приток Дунаец, вышли к горам Высокие и Низкие Бескиды, войдя в земли словаков. Пока основная масса переселенцев втягивалась в земли словаков прямо между двумя этими горными массивами, Рус с дружиной выдвинулся вперед на переговоры, чтобы избежать недоразумений.

Ждать вождя словаков долго не пришлось. О переселении причерноморских славян на север он, конечно же, знал, такое никак не пропустить, ведь торговые дела словаки (тем же железом) вели весьма активно, так что информацию получали оперативно. Получили они инфу и о том, что именно в их сторону идет один из потоков переселенцев, что их, конечно, взбудоражило.

Встретили Руса не самым приветливым образом. Представились.

– Я слышал о тебе, Рус, – сказал вождь словаков по имени Грон.

Вождь оказался высоким, под два метра ростом. Он возвышался над своими сопровождающими на две головы. Также был он худым как жердь, но, видно, жилистым.

– Надеюсь, только хорошее? – улыбнулся князь.

– Для кого как. От твоих врагов – лишь плохое.

– Так зачем нам быть врагами? Я пришел с миром и предлагаю союз.

Вождь и его дружинники оказались упакованы в доспехи очень неплохо, но это не показатель на самом деле, на то он и вождь с дружиной. Но что-то подсказывало Русу, что и остальные