Полет птицы Пэн - Priest P大

Внутри у Чэн Цяня все похолодело. Под пристальным взглядом учителя он долго молчал, пока наконец снова не обрел дар речи.

– Шиди сказал, что те, кто только начал совершенствоваться, могут научиться чувствовать Ци, если придут в пещеру в первую или пятнадцатую ночь лунного месяца…

Чэн Цянь не сдал Ли Юня лишь потому, что считал себя таким же подлецом, как второй шисюн. В такой момент бесстыдно было перекладывать ответственность друг на друга.

Но в какой-то момент все вышло из-под контроля. Их бестолковый дашисюн с готовностью добавил:

– Этот бестолковый уродец даже не знает, что такое Ци. – Янь Чжэнмин фыркнул. – И спрашивать не надо, сразу ясно, что это Ли Юнь его надоумил.

Ли Юнь инстинктивно выпрямился. Вид у него был крайне виноватый. В смятении он принялся защищаться:

– Я… я лишь высказал предположение, я вовсе не просил его идти в пещеру. Кто мог знать, что он решится нарушить правила спустя всего несколько дней с момента своего посвящения…

– И у тебя хватает наглости говорить такие глупости? – холодно перебил его Янь Чжэнмин. – Ли Юнь, мне известны твои злые помыслы. Не думай, что ты сможешь и дальше нагонять ветер, раздувая огонь[69]. Что до этого уродливого нищего, как по мне, искать его уже бессмысленно. Даже если его затащили в Долину Демонов, прошла целая ночь, уже поздно что-либо делать, мы даже тела его не найдем. Скорее всего, от него и костей-то не осталось.

Первая часть тирады дашисюна Ли Юня ничуть не смутила. Они давно недолюбливали друг друга. Но вторая часть заставила его побледнеть еще сильнее.

Ли Юнь неуверенно поднялся на ноги, едва не опрокинув чернильницу.

– Учитель, я… я… я… – Запинаясь на одном слове, он даже не смог закончить фразу.

В его голове царила пустота. Все мысли вмиг исчезли.

Мучунь чжэньжэнь бросил на него тяжелый взгляд, и Ли Юнь по наитию попытался спрятаться. Ему было одинаково тяжело признавать как то, что это он подбил Хань Юаня на опасную авантюру, так и то, что он мог стать причиной смерти своего шиди.

Будь у него достаточно смелости, отправился бы в пещеру сам. Без всяких жертвенных козлов.

Трусость – это ловушка, в которую легко попасть и из которой очень сложно выбраться. Один раз угодив в нее, будешь сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Тем не менее раскаяние оказалось слишком сильным, юноша едва мог его вынести.

Взгляд Ли Юня метался по залу, он не находил себе места от стыда. В конце концов он заметил Чэн Цяня и в панике обратился к нему, словно хватаясь за соломинку:

– Третий шиди, ты ведь слышал наш разговор… Я не собирался его обманывать и не заставлял его идти в ту пещеру, верно? Я говорил ему, что это против правил…

Но Чэн Цянь ничего не ответил. Он низко склонил голову, пряча лицо. Эта серьезная беседа так сильно сдавливала его совесть, что он не мог даже вздохнуть.

Мучунь чжэньжэнь поднялся с места, и Ли Юнь растерянно воскликнул:

– Учитель!

Но его прервал грохот. Мучунь чжэньжэнь рухнул обратно на каменный стул, будто какая-то сила потянула его вниз.

Грохот был такой сильный, что даже увлеченный ссорой Янь Чжэнмин замолчал и оглянулся.

– Учитель, что с тобой? – озадаченно спросил он.

Однако тот ответил не сразу. Словно не чувствуя боли в ягодицах, он спокойно выпрямился и сказал, взмахнув рукой:

– Тихо! Чэн Цянь, принеси мне старую сандаловую дощечку.

Чэн Цянь немедленно побежал в другой конец Зала Проповедей, схватил табличку размером всего в половину чи и спокойно вручил ее учителю. Не сдержав любопытства, Чэн Цянь незаметно посмотрел на Мучунь чжэньжэня.

Мучунь чжэньжэнь сел прямо и прикрыл глаза. Он выглядел так же, как и всегда, но Чэн Цянь был крайне наблюдателен и во всяком вздохе легко мог уловить вложенную в него эмоцию, будь то радость или гнев, удовольствие или грусть. Он не знал почему, но постоянно чувствовал, что с учителем не все ладно.

Ему казалось, будто учитель покрыт морозным слоем невыразимого мрака, несмотря на знакомое лицо и сидячую позу.

В глубине души Чэн Цянь гадал, злится учитель из-за Хань Юаня или из-за того, что ушиб копчик?

Времени на долгие размышления уже не оставалось. Мучунь чжэньжэнь внезапно вытянул руку, сложил пальцы «ножом» и ударил по табличке. Его ладонь была бледной и морщинистой, словно куриная лапка, но его пальцы обладали невероятной остротой и силой, излучая враждебность, сравнимую с яростью клинка.

В этот момент Чэн Цянь по-новому взглянул на заклинания. Если заклинатель был силен, даже обычные смертные, далекие от Ци, могли заметить его влияние. Мощь, исходившая от деревянной таблички, заставила Чэн Цяня отступить, ощутив, как по телу побежали мурашки.

Пока Мучунь чжэньжэнь создавал талисман, его ученики получили возможность прикоснуться к чему-то невероятному. Казалось, будто вся гора Фуяо содрогнулась. Вскоре талисман был готов.

Мучунь чжэньжэнь опустил руку, на которой не осталось даже опилок, и внимательно, но с неким безразличием посмотрел на результат своего труда.

Это не было похоже на выражение лица человека, смотрящего на безжизненный предмет. Казалось, будто он видел перед собой кого-то, к кому испытывал жестокое презрение.

– Чжэнмин, подойди сюда, – позвал Мучунь чжэньжэнь. Его привычная протяжная манера речи испарилась. Теперь он говорил размеренно, выдерживая паузы, как могущественный и возвышенный господин. Услышав это, мало кто решился бы бросить ему вызов.

Он передал табличку Янь Чжэнмину, ошеломленному истинной силой заклинаний, и сказал:

– Возьми это и иди в пещеру, разыщи Цзыпэн чжэньжэнь. Расскажи ей о том, что произошло, и попроси помочь в поисках. Не волнуйся, твой шиди еще жив, и, если ты поторопишься, у него появится шанс пережить визит в Долину Демонов.

Понимая, что это вопрос жизни и смерти, обычно своевольный и ленивый Янь Чжэнмин решительно расставил приоритеты. Он знал, что учителю больше некого отправить, поэтому не стал пререкаться и тратить время на ерунду. Янь Чжэнмин принял у учителя талисман, развернулся, подхватил меч и, даже не подозвав слуг, которые обычно переносили его на плетеном стуле, поспешил к выходу из Зала Проповедей.

Чэн Цянь больше не растрачивал себя на размышления о том, что же не так с учителем, – в его глазах дашисюн был человеком ненадежным. Если учитель отправил его на помощь, то у Хань Юаня не было и шанса на спасение. Чэн Цянь без раздумий схватил меч.

– Учитель, я тоже иду.

Мучунь был удивлен. Он согласно кивнул, и