Железный Ворон - Ярослав Мечников

Лина рассмеялась.

— По-каковски? Не знаю, что это, но на полу удобнее. Так ближе к еде!

Дамиан окинул меня своим обычным скучающим взглядом, но в нём, как мне показалось, промелькнуло любопытство. Моё поведение явно выбивалось из привычных ему аристократических рамок.

Я дожевал первый кусок и запил его соком из кувшина. Сок был прохладным, кисло-сладким, похожим на клюквенный морс.

— Так вот, — не унималась Лина. — Ты так и не ответил. Почему ты здесь?

Я снова откусил от пирожка, давая себе несколько секунд на раздумье. Говорить правду о покушении, заказанном отцом? Этим двоим? Я их совсем не знаю. Нет. Это слишком опасно. Нужно что-то… нейтральное. Что-то, что объяснит моё появление здесь, но не раскроет всех карт. Инструкция ректора — «покушение со стороны неизвестных» — была идеальным вариантом.

Я проглотил кусок и посмотрел сначала на Лину, потом на Дамиана.

— Всё просто. Прошлой ночью ко мне в палату в лазарете вломились двое. Хотели прирезать.

Я сказал это максимально будничным тоном, словно рассказывал о плохой погоде.

Лина, которая как раз тянулась за вторым пирожком, замерла. Её весёлое лицо стало серьёзным.

— В лазарете? — переспросила она. — В Северном Крыле? Это же самое охраняемое место…

Дамиан перестал жевать свой фрукт. Его скучающая маска треснула. Он отложил недоеденный плод и посмотрел на меня в упор. В его тёмных глазах больше не было ни скуки, ни насмешки. Только холодный, анализирующий интерес.

— Двое? — спросил он тихо, и его голос был абсолютно серьёзным. — И что дальше? Что с ними стало? Ты позвал на помощь? Прибежала стража?

Оба они смотрели на меня, ожидая продолжения. Мой короткий, будничный рассказ произвёл на них гораздо большее впечатление, чем я ожидал. Похоже, покушение в стенах Академии — это даже по местным меркам что-то из ряда вон выходящее.

Я взял ещё один пирожок. Надо было пользоваться моментом.

— Да, двое, двое, — подтвердил я, стараясь сохранить тот же будничный тон. — Ага, как же… успел бы я позвать на помощь в такой ситуации. До них было два метра. И у каждого по ножу.

Я откусил от пирожка, прожевал, давая им прочувствовать момент.

— Пришлось действовать. Наша сила — в кулаках.

И снова захотелось рассказать про КМС, про годы в ринге, но я сдержался. Не время.

Я пожал плечами, словно рассказывал о чём-то совершенно обыденном.

— Смог каким-то чудом нацепить на себя «Кокон», а потом апперкотом одному в челюсть саданул, а второму руку сломал. Как-то так.

Я закончил и спокойно запил всё соком.

Лина смотрела на меня во все глаза, её рот был слегка приоткрыт. Весёлая болтушка на мгновение потеряла дар речи.

— Ап-пер-котом? — по слогам повторила она незнакомое слово. — И… руку сломал? Просто… руками?

Но Дамиан Одоевский смотрел на меня совершенно иначе. Он не обратил внимания на незнакомые слова. Его интересовало другое.

— Ты сплёл «Кокон»? — переспросил он, и в его голосе впервые прозвучало откровенное недоверие. — Ты. Алексей Воронцов. Сплёл «Кокон» под давлением, в бою, после эфирного истощения? Тот самый Воронцов, который на прошлой неделе не смог удержать простейшую «Чешую» на тренировке с эмулятором?

Он прищурился, и его взгляд стал колючим.

— Врёшь.

Обвинение было прямым, как удар клинка.

— Он не врёт, — раздался вдруг тихий, но уверенный голос Лины.

Я удивлённо посмотрел на неё. Дамиан тоже перевёл на неё свой недоверчивый взгляд.

— Он не врёт, — повторила она, глядя не на меня, а на Дамиана. — Я чувствую его эфирное поле. Оно… странное. Перевозбуждённое, как у нас с тобой после ритуала, но при этом стабильное в своей основе. Как будто его полностью пересобрали. И в нём есть остаточный след от очень мощного, очень правильного плетения «Коко-о-она», — она запнулась на последнем слове, глядя на меня с изумлением и… восторгом. — Ого! Да ты… ты и правда это сделал!

Она смотрела на меня так, будто я был самым удивительным магическим артефактом, который она когда-либо видела.

Дамиан молчал. Он снова уставился на меня, но теперь в его взгляде смешались недоверие, расчёт и тень… уважения? Он явно пытался сопоставить то, что он знал обо мне, с тем, что говорила Лина. И эти две картины никак не сходились.

Я слушал их, и усмешка сама собой появилась на моём лице. Я откинулся назад, опираясь на руку, и демонстративно расслабился. Их шок и недоверие были лучшей похвалой.

— Ну да, ты всё правильно говоришь, Рыжая! — сказал я, глядя на Лину с дружелюбной наглостью. — Я сам не понял, как это получилось! Просто… как будто инстинкт сработал, вот и всё!

Я перевёл взгляд на Дамиана, который всё ещё буравил меня взглядом, и пожал плечами.

— Ректор сказал, у меня «пробудился дар» после того, как меня чуть не отправили к праотцам на дуэли. Так что… — я снова посмотрел на Лину и подмигнул ей, — … жизнь, кажется, налаживается.

Лина в ответ на мою дерзость не смутилась, а только рассмеялась.

— «Рыжая»? Ну, знаешь ли, Воронцов! А ты не так прост, как кажешься! Пробудился дар, значит? Обожаю такие истории!

Дамиан всё ещё молчал. Он взял со стола ещё один фрукт и принялся задумчиво его вертеть в пальцах. Моё объяснение — то же самое, что я дал ректору, — было единственным, которое хоть как-то могло всё объяснить. И, похоже, он был вынужден его принять, хотя и с трудом.

— Значит, теперь нас тут трое, — произнёс он наконец тихо, скорее для себя, чем для нас. — Три сломанные игрушки Великих Родов, которые оказались слишком ценными, чтобы их выбрасывать.

Его слова снова окунули атмосферу в холод.

— «Сломанные игрушки»? — переспросила Лина, её весёлость тут же улетучилась. — Дамиан, прекрати свою драму. Мы не игрушки.

— Правда? — он криво усмехнулся, глядя на неё. — Тебя держат здесь, потому что твой дар к артефакторике нестабилен и ты чуть не взорвала половину Южного Крыла, создавая свою очередную «гениальную» безделушку. Тебя бы отправили в изолятор для опасных магов, но твоя фамилия спасла тебя.

Затем он перевёл свой холодный взгляд на меня.

— Тебя, Воронцов, держат здесь, потому что твой папаша решил поиграть с тобой в русскую рулетку, а ректор решил, что такой ценный актив лучше придержать у себя.

И, наконец, он с