Лилит - Никки Мармери

Самаэль, все еще одетый в доспехи и шлем стража, схватил меня за руку, словно охранник, ведущий заключенного. Его тут же пропустили через приемную, и он потащил меня за собой.

Мы стояли перед высокими резными дверями тронного зала. Воздух был плотный и неподвижный: ни ветерка, ни дуновения в этом ужасном подземном царстве.

Возлюбленный обернулся ко мне:

– Готова?

Я вся дрожала.

Один из стражников оттолкнул причитающих просителей и трижды ударил по гулкому полу жезлом из черного дерева. Огромные скрипучие двери медленно распахнулись.

Владычица подземного мира сидела во всем своем великолепии на троне из человеческих костей. Ее волосы, сияющие подобно обсидиану, ниспадали до пояса. Темное одеяние, будто сотканное из перьев, чуть мерцало в свете факелов. При виде Эрешкигаль нельзя было не содрогнуться от страха. Ее глаза излучали ужас, кровь капала с губ. Она смотрела на нас, словно на червей у своих ног, и, надо сказать, я и в самом деле ощутила себя червем. Мы распростерлись ниц, целуя пол.

– Ты не Нети, мой страж ворот. – Эрешкигаль указала скипетром, инкрустированным жемчугом, на склоненную голову Самаэля.

– Нет, госпожа. Это вы верно заметили.

– Кто же ты? И как обошел мою стражу?

Голос у нее был такой, что от его звуков должны были вянуть цветы, тупиться ножи и сворачиваться молоко.

– Я ангел смерти, – отважился заявить Самаэль. – Это мое царство. Я прихожу и ухожу по своему желанию.

Я украдкой взглянула на богиню и тут же об этом пожалела.

– Но ты не мой ангел смерти. Я тебя не назначала.

– Нет. Я принадлежу вашей божественной сестре.

– Моей сес-с-стре?! – прошипела она и встала.

Эрешкигаль оказалась невероятно высокой и фантастически худой. С пола мне уже не было видно ее лица, но и без этого было легко различить гримасу отвращения.

– С чего бы Ей вмешиваться в мои дела? У каждой из нас есть свое дело. Мое – смерть!

Она прошла мимо меня, ступив сияющими опалом сандалиями совсем рядом с моим лицом.

– Мы принесли дары. – Самаэль неловким движением, не поднимая головы, разложил наши приношения. – Эти лепешки испечены в вашу честь. А ожерелье прислала верховная жрица вашей сестры, чтобы украсить вашу несравненную шею.

Владычица шевельнула длинным указательным пальцем, и служитель тут же поднес корзину к ней. Эрешкигаль разломила и молча съела лепешку, не сводя ужасного взгляда с Самаэля. Оценив его со всех сторон, она вернулась на трон.

– Можете встать, – наконец произнесла она и скомандовала служителю: – Принести табуреты!

Когда их принесли, я бросила предупреждающий взгляд на Самаэля, и мы демонстративно остались стоять.

– На самом деле мы пришли повидать вашу сестру, – продолжил Самаэль. – И умоляем об аудиенции.

– Кто она? – Эрешкигаль указала скипетром в мою сторону.

Служители, выстроившиеся вдоль стен зала, все как один посмотрели на меня.

– Лилит, – ответил Самаэль, – дитя вашей сестры. Дочь небес.

– Ли-лит… – Богиня произнесла мое имя медленно, словно пробуя его на языке и ощущая горечь.

Она подошла ко мне и осмотрела, словно корову на рынке, откинув мне волосы с плеч и оттянув губу, чтобы проверить зубы. Потом отступила назад, сверкая глазами.

– Ты пришла за моей сестрой?

– Да. – Голос у меня дрожал, словно осиновый лист.

– А если… – Она сложила ладони домиком и улыбнулась мимолетной холодной улыбкой. – А если я предложу тебе кое-что получше? – Эрешкигаль взяла меня за подбородок. Ее пальцы были холодны, но обжигали, будто огонь.

– Кое-что… получше? – пролепетала я и устыдилась собственного слабоумия. Но рядом с ней я была никем: дрожащий ребенок, несмышленый младенец.

Эрешкигаль покосилась на трон рядом со своим, поменьше и пониже, выкованный из тусклого темного металла и оплетенный цветущей могильницей. Он пустовал.

– Племянница, у меня нет дочери. Оставайся и правь вместе со мной.

«Племянница»?! Я удивленно уставилась на нее. До сих пор мне и в голову не приходило, что мы с этой богиней – родня!

– Дитя, – ее голос стал тише и мягче, напоминая рык львицы, – ты называешь себя дочерью небес, но стоишь передо мной в лохмотьях, с оборванным и грязным подолом. У тебя нет ни пряжки, чтобы поддержать одеяние, ни браслетов на запястьях. Ты подносишь мне нищенский дар, – она указала на лепешки. – Моя сестра плохо заботилась о тебе, и это позорит меня.

И тут я вспомнила. На самом деле Ашера заботилась обо мне. То, что Она мне дала, было куда ценнее золота и богатых одежд: Она дала мне знание, пестовала мое любопытство, завещала мне защиту справедливости и естественного порядка вещей. Я ощутила прилив силы в ногах, твердо встав посреди этой живой могилы в недрах земли. Новая сила пронзила меня, будоража каждый нерв, каждую жилу тела. От нее закололо в пальцах. Я запрокинула голову, когда эта сила наполнила восхитительным трепетом мой мозг.

Мой праведный гнев не остудить, мои зубы могут крушить камень!

– Ее отняли, чтобы помешать Ей заботиться обо мне! И ты помогла этому преступлению! – Я гордо вскинула подбородок. – Исполнять волю Ее мужа, словно мальчик на побегушках, недостойно тебя!

Эрешкигаль уселась на трон и выпрямилась. Ее придворные попадали ниц, словно в ожидании неизбежного землетрясения. Ее губы изогнулись в безрадостной улыбке.

– А ты неистова, племянница моя. Словно лесной пожар. Словно налетевшая буря. Ты была бы здесь хорошей правительницей.

Но ветер моей ярости вырвался на волю, и удержать его было уже невозможно. Я подошла к трону.

– Думаешь, я пришла сюда ради власти? Ради увеселений? Я пришла сюда не ради себя, и даже не ради Нее. Я пришла сюда, чтобы вернуть Ашеру в мир живых. Иначе Ее муж будет править один – вопреки природе, вопреки разуму, вопреки всякой справедливости.

Глаза Эрешкигаль пылали, будто два уголька.

Мои тоже.

– Что будет с гармонией, с равновесием противоположностей? Что есть день без ночи, свет без тьмы? Разве может быть прилив без отлива, рождение без смерти? Твое царство не стоит ничего, если мир наверху зачахнет.

Эрешкигаль гневно уставилась на меня. Придворные, распластавшиеся по полу, затаили дыхание.

Я наклонилась ближе к ней и прошептала:

– Думаешь, ты сумеешь сохранить свое положение, если женщины в мире живых лишатся всякой власти? А именно так и произойдет, если Его дьявольская затея удастся.

Царица смотрела на меня, вцепившись в подлокотники трона, сделанные из бедренных костей.

– Я говорила Ашере, – произнесла она наконец. – Предостерегала от того, чтобы брать себе мужа. Это ни к чему хорошему не приводит. Но, к сожалению, моя сестра сейчас не в состоянии вернуться в мир живых. – Она дала знак служителю, который поспешил принести