Янтарная гавань - Виолетта Орлова

– Если не замолчишь, Тод, я убью тебя.

– Что? – размазывая слезы с грязью по щекам, непонимающе пробормотал Тод.

– Я сказал, молчи! Не губи всех нас.

Конечно, на самом деле юноша ни за что не причинил бы вреда другу, однако ситуация требовала решительных мер.

Тод мелко задрожал всем телом, глухие рыдания сотрясали его грудь. Безумно жалко его, но что еще остается делать?

– Быстрее! Ты слышал, что я тебе сказал? – с явной угрозой прошептал стенающему беруанцу Артур. В подтверждение своих слов руководитель стремительно достал из кармана кинжал, полученный не так давно от Киля, и прислонил его к шее Тода. Прикосновение холодного лезвия к нежной коже словно бы протрезвило юношу; с неприкрытой ненавистью и презрением беруанец уставился в холодные голубые глаза, такие чужие и незнакомые в этот момент.

– Враги? – криво усмехаясь, прошептал он.

Вместо ответа руководитель чуть надавил на нож, заставляя Тода вздрогнуть. К счастью, уловка Артура подействовала должным образом. Беруанец весь замер, напрягся, подобно тетиве лука, и со стороны казалось, что он безропотно покорился человеку, внутренне куда более сильному. Однако в покрасневших от слез глазах юноши горело такое неукротимое пламя, что если бы оно нашло выход, то немедленно испепелило всех вокруг. Но сейчас Тод послушно молчал, и снова воцарилась угрожающая тишина – предвестник скорой развязки.

Глава 32 Печаль лучше смеха, потому что печальное лицо полезно сердцу

Говорят, ожидание казни страшнее самой казни, поскольку за весь отрезок времени, начиная от оглашения приговора до непосредственного его исполнения, приговоренный сам успевает истязать себя до такой степени, что смерть выступает скорее в роли избавителя, но никак не палача. Так и испуганные беглецы в страхе таились в болоте, подобно приговоренным к смертной казни, и терзались душевными муками от осознания неизбежной гибели. Каждый из них в той или иной форме соприкасался в своей жизни с Тенями; они не строили иллюзий и прекрасно понимали, чем в действительности грозила встреча с ними.

В лесу раздался раздражающий звук шагов; фантазия загнанных в угол жертв добавила ему форму – свинцово-тяжелую, грубую, квадратную, подобно гигантскому молоту. Под таким страшным орудием должны были в щепы перемалываться ветви и в порошок разбиваться камни. Бедняги невольно прижались друг к другу. Артур, одной рукой обхвативший дрожащего Тода за шею, с напряжением всматривался поверх его головы вдаль. Интересно, сколько их? Хотя, впрочем, это и неважно. Если враги заметят беглецов – то им конец. Теней, поселившихся в людей, нельзя победить, если только ты, конечно, не могущественный естествознатель. Мучительно быстро бежали минуты и вот, сквозь зелено-коричневую решетку своей мокрой темницы друзья воочию увидели таинственных преследователей, вышедших на поляну перед болотом. Там было шестеро вооруженных до зубов армутов в легкой одежде фуражиров. У них были кривые носы, походившие на стальные крюки, подобно тем, что висели у рубщика муравьев. Загорелые лица их, освещенные луной, не выражали ни одной эмоции – ни плохой, ни хорошей. Когда-то эти существа были людьми, наделенными свободой воли, заключающейся в возможности выбирать между добром и злом. Но теперь, лишившись этой ценной возможности, они стали лишь бездушными вместилищами своих истинных повелителей.

Тени оглядывались и принюхивались, подобно хищным животным. Могли бы они и вправду почувствовать их запах? Или скорее эмоции, страх? Артур сильнее сжал Тода за шею. Только бы не дернулся…

Мужчины замерли и стали переговариваться друг с другом; послышалось армутское наречие – сплошная тарабарщина, ничего не разобрать. Вот если бы тут был Кирим, он бы перевел их витиеватую речь. В болоте, заливаясь на все лады, квакали лягушки, словно стараясь этой своей протяжной мелодией сбить с толку неприятеля и защитить группу дрожащих от страха людей, нашедших на их территории пристанище. И так невыносимо долго, казалось, стояли мрачные фигуры на берегу мутного водоема, пристально вглядываясь своими черными ястребиными глазами в темноту. Но настал момент, когда безмолвному созерцанию пришел конец. Буркнув что-то невразумительное, ночные гости скрылись в роще. Артур с огромным облегчением выдохнул. Он продолжал по инерции держать Тода, однако рука его начинала дрожать от напряжения, а больное плечо предательски заныло.

– Отпустишь меня? – хриплым голосом пробормотал беруанец, скосив глаза на руководителя. Казалось, он уже вполне пришел в себя и вновь обрел способность трезво мыслить. Артур убрал нож в карман плаща. Хорошо, что они переоделись в свою одежду, когда подошли к Таргаринским горам. В одеяниях фуражиров было удобно в пустыне, но не здесь. Это простое движение рукой вызвало нестерпимую боль в плече; не сдержавшись, юноша закусил губу от боли.

– Сильно болит? – невинным голосом поинтересовался Тод. Его безмятежно-спокойное лицо уже не носило на себе отпечатков недавней истерики: слезы высохли, неестественная бледность ушла, глаза смотрели прямодушно и доверчиво. Так обычно маленький ребенок взирает на свою родительницу, выпрашивая у нее леденец. Значит, Тод все понял и не держит на него зла! Артур радостно поднял глаза на друга, но, встретившись с ним взглядом, вдруг уловил нечто сродни подлой насмешке.

Юноша с грустью вздохнул. Вот бы можно было разом открыть перед Тодом все произошедшее, как мы порою открываем книги, в надежде увидеть в них истину! Тогда не нужны лишние объяснения, доказательства, бесполезные поиски правды, унижающие и ту и другую сторону. Но вместо этого, люди, напротив, закрываются каждый в своей глухой пещере, и не проникнуть туда ни свету, ни другому человеку. Вот бы войти туда, разбудить, растормошить, показать, что любовь должна все оправдывать, а не обвинять. Объяснить, что любое притворство (когда речь идет о друзьях) бессмысленно, актерские ужимки здесь не пригодятся, липкая паутина из прошлых обид стесняет дыхание; а ведь нужно всего-то встать на сторону другого, выслушать, постараться понять и оправдать. Впрочем, если бы все было так просто, то и вовсе не уходили бы люди в свои пещеры, как отшельники.

Артур отступил от Тода, лишь скользнув по его довольному ухмыляющемуся лицу расстроенным взглядом, и так ничего и не сказал.

– Они больше не придут? – наивно поинтересовался Тин у руководителя. Оптимистичному юноше казалось, что беда полностью прошла, и путники спасены. Артур с сомнением покачал головой.

– Мы все-таки не будем рисковать и выходить из болота до утра. Постарайтесь потерпеть, – смертельно уставшим голосом проговорил он. Ему и самому требовалось потерпеть, а то он едва держался на ногах. Диана медленно приблизилась к нему, стараясь не шуметь. Мягкая глина под