"Фантастика 2025-163". Компиляция. Книги 1-21 - И. А. Намор

«Инженера» и, увидев оскал Венцеля, начал лапать белую, лакированную и никак не желающую открываться кобуру. Два шага, легкий взмах руки, поворот и толчок… И вот уже рыжий валится лицом вперед в тщетной попытке удержать перерезанное горло, забрызгивая кровью стенки коридора и окно.

Конвоир, сидевший в шестом купе, посчитал себя хитрым и опытным бойцом – из приоткрывшейся двери сначала показалось карманное зеркальце и только затем ствол пистолета. Но все ухищрения оказались тщетны – Венцель выдернул тюремщика в коридор, заблокировав пальцем спусковой крючок его «беретты». Невысокий, плотный карабинер напоролся грудью на кинжал Додерера, трепыхнулся несколько раз и застыл как жук на булавке.

5. Железнодорожный перегон Овада – Кампо-Лигуре. Королевство Италия. 20 января 1937 года, 10 часов 16 минут

Роберт широко распахнул дверь шестого купе и шагнул через тело карабинера, не выпуская окровавленного кинжала из рук. На скамье у самого окна сидел седой как лунь грузный старик. Глаза его были прикрыты, а губы что-то шептали.

«Ха, а дедуган-то, похоже, молится. Интересно, кому? Не сказать, что он выглядит испуганным. Ладно, подождем, несколько минут у нас еще есть».

Окончив молитву, старик поднял набрякшие веки. Взгляд его выцветших, когда-то синих, глаз был полон безмятежности и той мудрости, что присуща людям, сознательно простившимся с этим светом. В нем не было свойственной молодости, да и зрелости, кстати, тоже, вопрошающей нетерпеливости. Он ждал, что скажет вошедший.

Выдержав взгляд, Додерер мысленно усмехнулся и достал из кармана брюк небольшую коробочку, обклеенную бархатом. Откинув крышку, он с легким поклоном протянул коробочку старику.

«А вот сейчас я, похоже, смог тебя удивить, – подумал Роберт, наблюдая за реакцией дедугана. – Ну, и что ты теперь скажешь?»

– Кто тебя послал, сынок? – голос старика оказался под стать внешности – чуть надтреснутый, но все еще глубокий и способный внушать уважение.

– Тот, кто не успел отдать вам долг при жизни, хоть и давал слово. Поэтому даже смерть не смогла остановить его, она лишь отсрочила исполнение задуманного, – эта высокопарная чушь входила в обязательную программу плана, и от правильности произнесенного зависело многое. – Его имя – Маркиз.

– Вот как? – старик казался действительно удивленным. – Я был о нем худшего мнения, но… время идет и, похоже, смерть пошла ему на пользу. Кстати, сколько у меня есть времени?

– Еще десять минут, – ответил Додерер, взглянув на часы.

– Тогда оставь меня одного, сынок… Через десять минут я буду готов.

* * *

– Вы – Конрад Кертнер? Инженер из Милана? – вошедший в четвертое купе Венцель прямо с порога решил взять быка за рога.

Высокий мужчина, с породистым лицом, на котором выделялся крупный нос, и намечающимися ранними залысинами по бокам высокого лба, медленно повернул голову в сторону Де Куртиса.

– За что вы его так? – Кертнер проигнорировал обращенный к нему вопрос и задал свой, кивнув в сторону лежащего в луже крови тела рыжего карабинера. – Он был, в сущности, неплохой парень, столярничал в Риме, пока не потерял работу – от бескормицы пошел в карабинеры, а вы его… бритвой по горлу…

– Он мне мешал, – пожал плечами Де Куртис. – Мог начать стрелять… В конце концов – он мог убить вас! – спокойствие «Инженера» и неуместность его тона могли вывести из себя даже каменную статую, что уж говорить о живом человеке, только что убившем другого человека и, мягко говоря, не испытавшем при этом удовольствия.

– Это вряд ли… Впрочем, грешно было бы предъявлять претензии людям, попытавшимся тебя спасти, не так ли? И, кстати, вы ничего не хотите мне сказать?

Де Куртис вдруг заметил, что перед ним сидит совершенно другой, нежели мгновение назад, мужчина – собранный, жесткий, привыкший командовать, готовый воевать.

Такой резкий переход из одного состояния в другое оказался удивителен даже для видавшего виды итальянского социалиста, последние пять лет жившего на нелегальном положении.

«Вот это зверь… Хищник. Такой проглотит и не почешется».

– Да, то есть хочу… – сказал Де Куртис, – вам привет от Директора, товарищ Этьен.

6. Железнодорожный перегон Овада – Кампо-Лигуре. Королевство Италия. 20 января 1937 года, 10 часов 28 минут

– Смотри! Вот, кажется, и наш паровоз… – Удо Румменигге затушил сигарету о подошву армейского ботинка и сплюнул на гравий железнодорожной насыпи. Яббо не откликался, задремав, как и сидел, на расстеленном поверх большого камня носовом платке.

– Эй, проклятьем заклейменный, вставай, давай, кому говорю! Я один эту стрелку ворочать не буду, – Удо начинал закипать буквально с полуслова, причем собственного полуслова…

«Что пять лет назад, что сейчас – никакой разницы. Пошипит, поплюется кипятком и, глядишь, минут через десять – добрейший человек, – Феллер, большую часть ночи провел за рулем и действительно очень хотел спать. Но еще больше ему хотелось поддразнить заводного товарища, как когда-то в юности. – Впрочем, время ли сейчас для дружеских подначек?» – подумал он и медленно открыл глаза.

– И что мы кричим, как на митинге? Тебе-то хорошо… У тебя глаза острые – с такого расстояния поезд разглядеть. А мне недостаток остроты зрения приходится компенсировать ловкостью, – Яббо с хрустом потянулся, встал и, аккуратно свернув по сгибам, сунул носовой платок в карман.

– Ты знак на телеграфном столбе хорошо закрепил? – не унимался Удо. – Ветром от проходящего поезда не сорвет?

– От этого точно нет. Это тебе не новый фашистский электропоезд[221], который шпарит со скоростью гоночного автомобиля… – Феллер, с его выдержкой и чувством времени, мог позволить себе слегка понагнетать. – Что, Удо, хочешь покататься на фашистском электропоезде?

– Du gehst mir auf die Eier![222] Как ты мне надоел, Яббо! Столько лет тебя не видел и, поверь, с удовольствием обождал бы еще столько же… Если бы не Баст, хрен бы я стал возобновлять с тобой знакомство! На фига ты мне сдался? – невысокий и подвижный как ртуть, крепыш Румменигге буквально подпрыгивал от нетерпения.

– Не светись, Удо… Они прошли контрольную точку… Еще немного… Есть! Концевой вагон отцепили, – рука Феллера легла на плечо друга. – Еще несколько минут и…

Грохоча на стыках рельсового полотна, поезд проследовал мимо затаившихся у насыпи людей. Хвостовой вагон уже отставал на добрую сотню метров. Удачно выбранное место – небольшой подъем тормозил его движение. А тут еще и стрелка на редко используемый участок пути. Именно к ней сейчас бегом кинулись Феллер и Румменигге. Навалились, перекинули тяжелый рычаг с противовесом, убедились, что остряки[223] вышли в нужное положение и указатель перевода встал плоской стороной… Выдохнули и дружно полезли за сигаретами, когда отцепленный вагон медленно, тренькнув на стрелке, покатился в сторону от основного