Потерянные крылья - Морган Дэйл

– Знаю, всегда страшно покидать то, к чему привык, но я думаю, стоит хоть раз сделать что-то, что выйдет за рамки привычного. Возможно, это приведет к чему-то лучшему, чем то, что у тебя есть сейчас.

Неожиданно Крис чувствует, как в полнейшей темноте Джейсон берет за руку, сжимает крепко, чтобы провести к свету. Это именно то, в чем он отчаянно нуждается, и он хватается за этот шанс как за соломинку.

– Хорошо, я пойду с тобой. Давай пройдем это вместе?

Джейс смеется и кивает, треплет черные волосы, которые и так в отвратительном беспорядке, вряд ли возможно сделать еще хуже.

– Конечно. Пойдем.

* * *

Глава 18

– Поздравляю, теперь ты тоже беглец.

Джейсон фыркает насмешливо, взбираясь в гору. Крис плетется сзади, он не видит его лица, но уверен, что оно жутко самодовольное. Хочется развернуть его, убедиться в своей правоте и хорошенько врезать, чтобы стереть это выражение.

– Только вот полиция охотится не за мной, а за  тобой.

– Ага, а собак они все равно спустили на тебя.

Джейсон откровенно веселится, что заставляет Криса только больше раздражаться.

Променял ли он только что золотую клетку на свободу в канаве? Однозначно. Он еще не знает, правильное ли это решение, сейчас пока не поздно вернуться к хозяину и сделать вид, что на языке не становится горько, когда он произносит: «Отец».

Сомнения грызут душу. Каждый шаг, дающийся все тяжелее, толкает его к тому, чтобы сдаться, остановиться и перестать трепыхаться: все равно найдут, поймают, скуют по рукам и ногам и больше не дадут сбежать, лишив всякой надежды.

Страх сжимает сердце, заставляет его бешено биться. Все это сводит с ума, и Кристофер готов в любую секунду сесть на холодную землю и отказаться от того, что так манит.

– Джейс, я устал, давай передохнем.

Джейсон оборачивается, останавливаясь, уши дергаются. Он прислушивается пару минут, Кристофер тоже обращается в слух – тот стал гораздо острее с тех пор, как Олдридж перестал пить таблетки. Сначала это ужасно раздражало, но постепенно он привык, научившись игнорировать фоновый шум. По правде говоря, это и впрямь мешает: даже ночью очень сложно заснуть. Стрекот кузнечиков, взмахи крыльев ночной бабочки – все это сливается в какофонию, постоянно нарушающую спокойствие.

Зрение тоже стало лучше. Теперь все совершенно иначе. И если вначале это воспринималось как удивительный новый опыт, то уже к концу дня он мучается от головной боли, сжимая руками голову и жмуря глаза. Это просто невыносимо. Кристофер натолкал ваты в уши – взял в аптечке из машины, которую они распотрошили. Это спасает, но не слишком эффективно.

Джейсон терпеливо сидит, зажав уши Криса ладонями, когда ему становится совсем тяжело воспринимать все это обилие звуков. Вот чему Кристофер радовался – так это тому, что его обоняние почти не изменилось. У птиц оно развито не так уж сильно, так что тут ему однозначно повезло. Он понятия не имеет, как бы справился со всем этим разом.

Они ходят по горам уже пару дней: очевидно, Джейсон не знает, где находится его чудо-город. Кристофер садится на землю, по-лягушачьи складывая ноги.

– Мы можем просто пересечь границу.

Джейсон качает седой головой и поворачивается – становится видно чудовищный шрам. Обычно Коуэлл старается стоять под таким углом, чтобы шрам был незаметен, и Кристофер почти забыл, что он у него есть.

– Если бы мы были просто зверолюдьми, то проблем бы не возникло, но и ты, и я имеем клеймо, что делает нас обычной собственностью. Нас просто отловят и вернут.

Кристофер о таком не подумал. Для него жизнь все это время была совсем другой: как бы там ни было, он чувствовал себя несколько свободнее, чем обычные зверолюди, у него были определенные привилегии. Он никогда этого не отрицал и, более того, гордился ими, но сейчас все это кажется слишком далеким, какой-то бессмысленной обманкой. Словно блестящее стекло на солнце – красивое, но дешевое.

У Олдриджа складывается впечатление, что они просто бесцельно осматривают горный лес. Они могут так бродить до конца века и не найти даже намека на вход.

– Сколько еще это будет продолжаться? Я уже не могу питаться полуфабрикатами.

– Ну, придется потерпеть, вряд ли в ближайшее время мы раздобудем что-то другое. Можем сходить на охоту.

– И есть несоленое мясо? Уж лучше полуфабрикаты…

– Вот видишь. И они вдруг стали пищей богов.

Кристофер смотрит на Джейсона так злобно, как только может, и бросает в него пачкой чипсов.

– Сдохни от гастрита.

Джейсон ловко ее ловит и смеется. Наверное, Кристофер впервые слышит от него такой веселый смех. Это красивый звук, такой издают только люди, которые смеются настолько редко, что почти забывают, как это делать. Он не отточенный, мелодичный и искусственный – нет, он громкий, неровный, с хрипотцой. Крис и сам начинает смеяться, не сумев удержаться.

Они делят последнюю пачку чипсов на двоих. Крис представляет, словно они с Джейсоном просто старые друзья, которые выбрались в поход. И, может, Кристофер долго сопротивлялся этому, но Коуэлл – любитель активного отдыха и всегда тащит во всякие приключения своего не слишком спортивного друга.

Только вот они не люди, для них такая беззаботная жизнь – сказка, к которой нельзя прикоснуться, как бы ты ни тянулся. Для них закрыты многие пути, им недоступны радости жизни, которые обычным людям кажутся мелочами. Например, Кристофер никогда не был на пляже. Он не может позволить себе носить шорты, открывающие истерзанные икры, не может просто снять футболку. Папарацци готовы вцепиться зубами в любую новость, и Крис всегда чувствовал журналистов за своей спиной. За ним всю его жизнь слишком пристально наблюдали, чтобы он мог расслабиться. Он хотел бы съездить на пляж, на море. И чтобы это было пустынное место, где никого нет. Ну, может, только Джейсон. Его он согласен пригласить, тот ведь уже и так все видел.

Вдруг по спине Кристофера проходит знакомый холодок – словно чужой взгляд касается кожи, чьи-то глаза, что сейчас просверлят в нем дыру. Пристальное внимание, от которого покалывает между лопаток.

Кристофер наклоняется к Джейсону и произносит так тихо, как только может:

– За нами кто-то следит.

Волк вздрагивает, и Кристофер едва удерживается от того, чтобы закатить глаза. Сначала кажется, что Джейсон – невозмутимый и мрачный, но тот просто сдерживает жгучую ненависть и ярость. Ему больше нечего было предложить Кристоферу в начале их знакомства.

Кристофер полагает, что тогда Джейсону очень хотелось его убить.