Город титанов - Данияр Саматович Сугралинов

Вот только кто будет противником? Если выпустят тварь типа Мясника Второго, Сергеичу проще горло себе перерезать.

Но Пако сказал, что будет «кто-то из наших». Вот с людьми такой фокус может пройти, если против Сергеича не выставят кого-то уровня так тридцатого, с бешеной регенерацией.

Стоя на краю балкона и наблюдая, как Сергеича, словно мешок с картошкой, стаскивают с платформы вертухаи, Пако комментировал происходящее:

— Похоже, Гор Бачев и правда ранен. Это уменьшает его шансы на победу и увеличивает шансы нашего бойца. Лично я буду болеть за него. Как думаете, кто это? — Анонсер взял театральную паузу, отхлебнул воды, губы его изогнулись в довольной усмешке.

Зрители замерли в предвкушении, я тоже. Воздух сгустился от напряжения. С одной стороны, ясно, что против Сергеича выставят человека, и это хорошо. С другой — все, кого я видел, превосходили его в уровнях больше, чем в три раза.

— Ита-ак! — воскликнул Пако, вытерев губы предплечьем. — Против русского выходит наш боец А-ариель А-а-агила-а-ар-р-р!

Что-то знакомое…

— Он же Фле-ектор-р-р! — голос анонсера прокатился по арене, как гром. — Почему он? Потому что Флектор совершил ошибку, предал семью и теперь должен искупить вину кровью!

Я закрыл глаза и выдохнул, вспоминая, как Флектор растянулся на полу камеры, когда я сделал подсечку — как мешок с дерьмом. Возможно, повышая уровень, вонючка-Флектор сразу его теряет и откатывается к предыдущим значениям. А значит, у Сергеича есть шанс, и он молодец, что притворился умирающим.

Пако смолк и посмотрел на балкон с начальством. В этот момент эффект паралича прошел, и я сел, глядя на главарей. Меня решили не бить и никак не наказывать, заранее приговорив к смерти.

Рупор взял Родриго и проговорил голосом палача:

— Что же такое совершил Флектор? Помните приказ не устраивать самосуд над пленниками, потому что вчерашний пленник — ваш возможный завтрашний боевой товарищ? Конечно помните. Флектор ослушался приказа, ночью проник в камеру и собирался прикончить одного заключенного. И не просто прикончить, но и получить его статус чистильщика…

Толпа радостно взревела, звук прокатился по трибунам, как лавина. Родриго улыбнулся.

— Да-да, у нас сегодня чистильщик на закуску. Целых два!

Я чуть не оглох от ора толпы, разгоряченной кровью, голоса слились в единый рев хищного зверя.

— Да-да, нас ждет грандиозное шоу! А Флектор собирался нас лишить зрелища. Эта вонючая крыса знала, что его действия караются смертью, но все равно чуть не нарушила приказ. Почему? Потому что Флектор-падаль, забрав статус чистильщика, собрался сбежать.

Донесся недовольный гул, похожий на рычание разъяренной толпы.

— Скормить его Крушителю! — завизжала какая-то баба, но Родриго проигнорировал ее.

— Так что Флектор приговаривается к смерти! — торжественно объявил он.

Кто-то засвистел, кто-то радостно завизжал. Подождав, пока толпа успокоится, рупор взял удавоподобный Бульдог и прошелестел, будто змея проползла:

— Да, Флектор оступился. Но кто не без греха? Он с нами с самого начала, проявил надежность и преданность. Да, он сделал ошибку, но осознал ее и не стал убивать заключенного. Каждый из нас может оступиться. Я считаю, что Флектор имеет право на искупление и накладываю вето на приговор.

Поднялся Мигель, забрал рупор у Бульдога и гаркнул, как на плацу:

— Короче, Флектор должен сразиться с русским. Если выиграет, будет прощен.

Исабелла вырвала у него микрофон:

— Русский ранен. Это будет нечестная битва!

— Это проблемы русского, — отрезал Родриго.

Он дал знак Пако, и тот объявил:

— Итак, бо-ой! Сэр Гейч Гор Бачев против Фл-е-ектора! Зажимайте носы!

Публика грянула смехом, который прокатился по арене, как волна. Я посмотрел вниз, на распростертое тело Сергеича. Молодец, все правильно делает! Актер… нет — актерище. Хотя жить захочешь, не так раскорячишься.

Под нарастающую барабанную дробь, от которой кровь стыла в жилах, распахнулись огромные ворота, словно пасть чудовища, и два тех самых вертухая, что сопровождали Флектора ночью ко мне, под белы рученьки тащили вонючку на арену. Он вырывался, упирался пятками в песок, и орал на дивной смеси трех языков — филиппинского, английского и испанского:

— Суки, суки, ненавижу! Я столько раз доказывал свою верность, и что? Что, я не заслужил исцеления? Вам весело смотреть, как я набубулок заживо? Путанг ина, пута мадре, братья, посмотрите на меня! Так будет с каждым. Думаете, получите гратитуд? Вот она, их гратитуд! Баста! Кабреонес!

Вертухай, что справа, пинком под зад придал ускорение Флектору, он выбежал на середину арены, вскинул руку, защищая глаза от света направленных на него прожекторов.

Перепалка между главарями была частью шоу. Все давно решили выпустить Флектора против Сергеича, просто надо было эффектно выставить наказание, показать свою строгость и милосердие.

Видимо, все решили, что Флектор будет валяться в ногах, выпрашивая пощаду, но вонючка всех удивил, явив бунт маленького человека.

— Вот твоя благодарность, — прошипел Бульдог. — Ладно. Заберите у них оружие. Флектор, ты был моим другом, потому я прощаю тебя. Выиграешь — останешься жить. Забрать у них оружие! — рявкнул он, и вертухаи подняли меч, лежащий возле Сергеича.

Вспыливший Флектор осознал свою вину, приложил руку к груди и склонил голову, как каящийся грешник.

— Р-рукопашная! — радостно объявил Пако.

Рамос положил руку мне на плечо и сказал по-английски:

— Я очень надеюсь, что Сэр Гейч выиграет.

Рядом с нами сел на корточки филиппинец, который чуть не свалился с балкона, проговорил на ломаном английском:

— Я виноват перед вас, перед он. Если бы знать, что он биться о Флектор, я бы не делать свое дело. — Он встал и проорал: — Сдохни, вонючка!

Приговоренные, которые натерпелись от Флектора, все как один посмотрели вниз, туда, где распростерся разбившийся заключенный в луже крови и где Флектор неторопливо приближался ко все еще лежащему Сергеичу.

Филиппинец, который извинился перед нами, принялся хлопать в ладоши и скандировать:

— Сдохни, вонючка! Сдохни, вонючка!

Его поддержали другие приговоренные и некоторые зрители. Другие в противовес стали орать:

— Флек-тор! Флек-тор!

Арена превратилась в котел кипящих страстей. Тем временем Флектор клюнул на удочку Сергеича, подумал, что ему и правда достался тяжело раненый противник, подошел к нему, легонько пнул ботинком в бок…

Сергеич молниеносно схватил его за ногу и повалил, подминая под себя с такой скоростью, что Флектор даже вскрикнуть не успел.

— Да! Да, Никитка-хер-на-нитке! — Я сам