Город титанов - Данияр Саматович Сугралинов

Над ареной пронесся удивленный вздох сотен глоток. Если бы на его месте был опытный борец, он залез бы сверху, взял бы Флектора на удушающий… Сергеич не был борцом, но честно попытался, навалившись всем телом.

Ну что ж ты… Не дожал. Флектор вцепился ему в лицо пальцами, как коршун когтями, попытался выдавить глаза, и Сергеич вместо того, чтобы просто отвернуться и завершить начатое, выпустил противника. А может, тот был слишком скользким типом и выскользнул из-за гноя.

Одно меня радовало: Флектор был не сильнее Сергеича!

— Деритесь! — крикнул Пако, голос его звенел от возбуждения.

Но мамкины, иначе и не скажешь, гладиаторы не спешили, осторожно кружили по арене, присматриваясь друг к другу, выискивая слабые места. Судя по неумелым ударам, боксерами противники тоже не были.

— Слабаки! — заверещала какая-то баба.

Флектор попытался ударить Сергеича кулаком в челюсть, но был схвачен за руку. Противники вошли в клинч, сплелись, как змеи. Они рычали и скалились, пытались боднуть друг друга, ударить ногой, но не дотягивались или удары наносились вскользь. Пот смешивался с кровью. Зрелищной драку назвать было трудно, и публика заскучала. Все нарастая, доносился разочарованный вой.

Наблюдая за боем, Пако прокомментировал:

— Неожиданно скучно, правда? Как думаете, пусть умрут оба, или разнообразить бой?

— Смерть! — выкрикнул кто-то.

— Бой, — ответили следом.

Пако, стоявший на поднятой платформе, обернулся и протянул руку, куда вертухай вложил финку. Анонсер вскинул руку с ножом, блеснувшим в свете направленных на него прожекторов, как молния в ночи.

— Бойцы! Обратите внимание! Я даю вам нож. Кто доберется до него первым, тот, очевидно, и выиграет.

Нож полетел вниз серебристой дугой и упал рядом с распростертым телом разбившегося заключенного, звякнув о бетон.

Давай, Пролетарий, это шанс!!!

Сергеич и Флектор глянули на него одновременно, глаза их загорелись. Расцепив руки, противники бросились к оружию.

Флектор споткнулся о кровь, оставшуюся с предыдущего боя, но успел схватить Сергеича за майку, и они оба повалились, сцепились и продолжили борьбу, можно сказать, в партере.

Каким-то чудом Флектор оказался сверху, получил кулаком в челюсть — хрустнуло, — но не слез, принялся бить Сергеича затылком о бетон, как орех о камень. Тот наносил ему удары снизу, и вскоре лицо вонючки превратилось в огромный кровоподтек. Смешиваясь с гноем, капли крови падали на Сергеича. Сообразив, что его тактика неэффективна, Флектор тоже принялся наносить удары, которые пока отбивались.

Когда я ходил в детстве на бокс — недолго, пару месяцев — помнил, как после минутного самовольного спарринга так взмок, что одежда прилипла. Так что я понимал, что, несмотря на низкую эффективность, бой отнимал у Сергеича чертовски много сил.

Еще и удача наконец улыбнулась Флектору, его кулак впечатался в нос Сергеича — фонтан крови, хруст хряща, — и тот на мгновение оцепенел от боли. Вонючке хватило секунды, чтобы вскочить, метнуться к ножу и поднять его.

— Хана тебе, белый! — заорал он под робкие одобрительные возгласы зрителей, размахивая финкой, как знаменем.

Их перекрыло скандирование заключенных:

— Сэр Гейч! Сэр Гейч!

Флектор, воодушевленный оружием, сразу ринулся в атаку, нож засвистел в воздухе. Сергеич рванул прочь, кровь из разбитого носа заливала рот, а потом резко затормозил, развернулся, отшатнулся от удара, перехватив руку с ножом обеими руками, сжал пальцы с такой силой, что костяшки побелели. Если сильно надавить на запястье, на связки, то сомкнутые пальцы разожмутся. Сергеич это понимал. Флектор пинал его в живот и пах, наносил удары свободным кулаком, но остервенелый Пролетарий, истекая кровью, бил рукой с ножом о колено, как молотом по наковальне, пока наконец финка со звоном не покатилась по полу.

Флектор рванул к ней, словно голодный пес к кости, но получил локтем в глаз — что-то хрустнуло. Противники снова вошли в клинч. На мгновение спина Флектора скрыла Сергеича. Донесся его крик, и вскоре я увидел, как Флектор вцепился зубами в его ухо и рвет его, будто собака — тряпку, из раны текла кровь. Освободив руку, Сергеич наносил короткие удары тому по морде, рыча:

— П…р гнойный! На тебе, на! На! На!

Каждый удар сопровождался мокрым звуком. Флектор работал челюстями, как начинающий щелкун, впился Сергеичу в шею зубами, и теперь удары приходились вскользь. Пролетарий же медленно смещался к финке, волоча за собой вцепившегося противника. Кровища стекала по его шее ручьем, пропитывала футболку, превращая ее в алую тряпку.

— У-бей! У-бей! — орали зрители непонятно кому, голоса сливались в звериное рычание.

Сообразив, что не отшвырнет Флектора, Сергеич упал на нож, но чуть промазал, зашарил рукой по бетону, силясь дотянуться до рукояти. Пальцы нащупали лезвие, сжались… Разжались от боли, поползли выше, окрашивая лезвие алым.

Флектор взгромоздился сверху, увидел, что Сергеич почти достал нож, оставил попытки перегрызть ему горло, сделал рывок, прижав противника к земле всем весом. Теперь они распластались друг на друге лицом к лицу.

И все же Сергеич не растерялся и впился зубами в нос Флектора.

Тот разжал руки от неожиданности, Сергеич схватил рукоять ножа окровавленными пальцами и всадил его прямо в глазницу Флектора. Но тому хоть бы хны — видимо, большая часть боли блокировалась регенерацией. Ариэль схватился за лезвие руками и выдернул нож с чмокающим звуком, алая струйка потекла по щеке. Неизвестно, чем все закончилось бы, если бы перед тем Сергеич не выбил его второй глаз локтем — удар был такой силы, что глазное яблоко лопнуло, как виноградина.

Теперь же Флектор ослеп, закрутился на месте волчком, наугад нанося удары направо и налево, как безумный.

Окровавленный ослабевший Сергеич решил не рисковать, сместился к трупу, поднял его — тело было тяжелым, как мешок с песком — и потащил к Флектору. Толпа возбудилась, загалдела, запахло кровью и потом.

— Ариэль, справа…

Но подсказку заглушили приговоренные:

— До-бей! До-бей!

Однако Флектор послушал подсказку, пырнул ножом невидимого противника справа — удар пришелся в живот трупу, лезвие вошло по рукоять. Сергеич сразу же бросил тело, перехватил руку Флектора и выкрутил запястье, вырвал нож и чиркнул по горлу противника.

Толпа взревела.

Флектор зажал одной рукой рану на шее — опять не смертельную — алые струйки сочились между пальцев, и царапнул воздух перед собой, как слепая кошка. Сергеич тенью скользнул ему за спину и теперь с усилием полоснул по горлу чуть выше, проведя лезвием от уха до уха. Только теперь Флектор упал на подкосившиеся колени, как