Ведьмы.Ру 3 - Екатерина Насута

Доктор вздохнул и отступил, махнув кому-то там рукой:

— Уводите… знает? Да что он знать может! Конченный псих.

— Я нормальный! — радостно возразил Наум Егорович, позволяя подхватить себя под локоток. — Это просто вы в мышей не верите…

И пусть потом не жалуются. Правду же сказал. Просто не всю.

Глава 10

В которой купцы отправляются за товаром

От Томы же за версту смердело уютом, добротой и любовью.

История одной жизни

Ульяна зевала. Широко так, с размахом. И даже самой казалось, что ещё немного и челюсть заклинит. Неудобно, если так-то, получится. Она хотела бы не зевать, но оно как-то не зависяще от желания получалось.

— Не выспалась? — заботливо осведомился Мелецкий, подвигая стул.

— Вроде бы и выспалась. Просто…

Чтоб, надо было бы причесаться.

Умыться Ульяна умылась. И зубы почистила. А вот причесаться как-то забыла. Небось, волосы теперь торчат и сама она, чучело лохматое.

— Ага. Меня тоже срубило, — признался Данила, усаживаясь рядом. А потом наябедничал: — А Василий Эльку гулять повёл.

— Куда?

— По дороге…

— С облаками?

— Нет, по местной. Сперва Лёха сказал, что ему надо бы дом свой посмотреть, потому что у нас хорошо, но не настолько, чтоб на полу спать. А Никитос с ним собрался, потому что новый дом — новые перспективы. И вообще там, на участке, глядишь, и дуб посадили.

— Вековой? — уточнила Ульяна, осматриваясь.

На кухне было пусто.

— Ага. Ему когти точить надо.

— Веская причина. А бабушка где?

— А! точно! Она тебе просила передать, чтоб ты сама домовыми командовала, а она пока в город подъедет. В институт ей какой-то надо. Культуры вроде… слушай, а знакомо… где-то я про него слышал. Хотя, совпадение, наверное.

Домовыми? Командовать?

Ульяна не умеет⁈ У неё ведь не получалось…

— И вот Элька сказала, что тоже хочет посмотреть дом или хотя бы пройтись, потому что дальше сидеть и ждать у неё никаких сил нет. И вообще ей подумать надо. А Васька сказал, что смотреть он не хочет, но чувствует необходимость сопроводить, поскольку нельзя обманываться спокойствием внешней обстановки, обесценивая таящиеся в мире опасности.

По ногам потянуло холодком.

Ощутимо так.

Ульяна ногу о ногу потёрла, пытаясь сосредоточиться.

— Сделайте чаю! — сказала она, но в ответ — тишина.

— А, ба сказала, что ты должна научиться с ними ладить. И нужно быть смелее. Ощутить себя хозяйкой в доме.

Хозяйкой?

А Ульяна когда-нибудь была в нём хозяйкой? Сперва дом принадлежал матушке, потом… потом снова ей. Но дальше-то? Ульяна ведь жила в нём. Она… она всё равно чувствовала себя здесь чужой.

И теперь чувствует.

Дом наполнился людьми, и каждый здесь ведёт себя так, будто это его дом. А Ульяна… да что с ней не так-то?

— Уль? Да ладно, не мучайся, — Данила прямо наклонился. — Хочешь, я тебе чаю сделаю. Завтрак я пока готовить не научился, но заварку кипятком залью.

— Нет, — она покачала головой. — Дань, дело не в чае.

Наверное, это можно было объяснить. Или нельзя? Ульяне же и раньше говорили, что ей не хватает уверенности в своих силах. Всё вот есть, а уверенности нет.

Поэтому дело не в чае, не в доме и не в домовых.

В жизни.

Вдох.

Наверное, она выглядит донельзя глупо, такая взъерошенная и насупленная. Но… выдох. И сердце стучит, будто Ульяна собирается сделать что-то плохое… а она не собирается.

Она…

Сила ожила.

И проклятье. Зашевелилось, заворочалось, нашептывая, что способно уничтожить непокорных. Что одной её уверенности будет мало. Дело всегда в страхе. Если Ульяну будут бояться, то и слушаться станут.

А тут…

Нервно зазвенели ложки. И кружки… и она теперь видела две тени, застывшие у стены. И поняла, что может их стереть. Даже не вставая с места. Просто усилием воли и желанием. Но…

— Чаю, — сказала Ульяна, затыкая голос проклятья. — Будьте добры, сделайте нам чаю. И к нему чего-нибудь.

Голос прозвучал тихо, но, наверное, как-то иначе. А может, домовые услышали не голос, но силу Ульяны. И её проклятье. И это выматывающее желание убить кого-нибудь.

Не её желание.

Чужое.

Главное, что на столе во мгновенья ока возник самовар, который тотчас запыхтел, выдыхая клубы пара. И поплыли по воздуху кружки.

Ложки.

Сахарница встала на разрисованное серебром блюдо. Невидимая рука метнула плошки с вареньями.

— Спасибо, — Ульяна выдохнула. И уловила ответный ветерок силы… радостной?

То есть, они… рады?

Ничего не понятно.

— Ух ты, — вот Данила повернулся. — Никак не могу к этому привыкнуть. Как в сказке прямо! Скатерть самобранка… Уль, надо решить, что делать дальше.

— Разбираться, — Ульяна вытащила огромный бублик в маковой посыпке. Он одуряюще пах сдобой и был каким-то особо мягким и уютным, аккурат для летнего утра. — С кредитами. С матушкой. С источником.

— Ты стала иной.

— Хуже?

— Нет. Просто… что касается кредитов, то с Васькой мы этот вопрос обсуждали. Он говорит, что бумаги составлены довольно хитро, однако в целом есть шансы оспорить. Судебные разбирательства при желании можно затянуть.

— Но в итоге я проиграю?

— Скорее всего. Доказать, что ты не брала эти деньги, будет сложно.

Ульяна кивнула. Логично. Если её внешность, её подпись, то ни один нормальный суд не поверит, что это не Ульяна.

И что остаётся?

Платить?

И надеяться, что никакие новые бумаги не всплывут?

Или подавать на банкротство? Дохода у неё нет. Дом — единственное жильё. Конечно, последствия будут, но не сказать, чтобы такие уж тяжёлые. Обидно, конечно, до слёз. Но на одной обиде далеко не уедешь. Да и тогда все долги, сколько бы их ни было, спишутся.

— Уль, Василий говорит, что если критично, то в принципе суммы подъемные…

— Нет, — Ульяна покачала головой. — Я не хочу быть должна Василию.

— Он, как мне показалось, не из соображений выгоды. А просто из личной симпатии. Дружеской, — уточнил Данила, наполняя чашку кипятком. И Ульяне её подвинул.

— Тем более. Я подам на банкротство…

— Я и об этом думал.

— И?

— Есть у отца знакомые, которые занимаются подобными делами. Так что выход реальный. Хотя и долгий… но тут… тоже есть сложность.

Куда в Ульяниной жизни без сложностей.

Ульяна ощутила покалывание в стопе и опустила взгляд. Домовой? Домовая? Или женщина-домовой? Как обращаться, чтобы не обидеть? И что она хочет? Хотя… если прислушаться, то желание вполне улавливается.

Бельё заменить?

Постирать? И разрешение нужно? Ещё помыть окна и пол поправить, потому что скрипят половицы, а это непорядок…

— Делайте, — сказала Ульяна с прежней