Город, что дышит туманом - Виктория Драх

к нему душой». Такой принцип взаимодействия практически исключал возможность случайного вызова не того собеседника, ведь телепатия – магия тонкая и хрупкая и при малейшей неточности может и не сработать. Однако в некоторых случаях связники привязывались не к человеку, а к какому-то объекту, и ответить на вызов мог любой. Такие артефакты использовались в лечебницах, в Управлении, в экстренной и некоторых городских службах, ведь горожане не могут знать всех, кто там работает. Именно такой, общий связник я сейчас и вызывала, потому что, к своему стыду, не помнила, кто вчера вечером оставался дежурным.

«Управление порядка, Гаркинс слушает», – через минуту ожидания раздался в моей голове спокойный и уверенный голос. Всё-таки Гаркинс – полная противоположность Ирдиса, всегда собранный и обстоятельный военный на пенсии, не любящий болтунов, однако собирающий сплетни с не меньшим энтузиазмом, чем его коллега. Просто, в отличие от Ирдиса, Гаркинс собирал их исключительно из любви быть в курсе всех событий.

«Доброе утро, Генри, это Катарина Дайе из особого», – представилась я.

«Мастер Дайе, что-то случилось?»

«Скажите, не было ли за прошедшую ночь происшествий, связанных с рыжеволосыми девушками?» – Интересно, в курсе ли Гаркинс текущего расследования нашего отдела? Раз Управление ещё не гудело, обсуждая «мои» трупы, Ирдиса Освальдсон каким-то образом заставил держать язык за зубами. Судя по озадаченному молчанию, до Гаркинса новость тоже не дошла.

«Нет, мастер», – наконец ответил дежурный.

«Спасибо, вы мне очень помогли», – я поспешила завершить разговор, пока Гаркинс не решил узнать, чем вызван мой интерес. Чем дольше наше расследование не выходит за рамки отдела, тем лучше.

Разговор с Генри Гаркинсом позволил выдохнуть с облегчением и даже снова начать радоваться субботнему дню. В особом отделе работы не прибавилось, иначе меня бы уже вызвали, очередного рыжего трупа тоже пока не наблюдается – чем не повод расслабиться и насладиться выходными? Подумав, я поднялась в мансарду и проверила свои запасы, определяя, сколько настойки я могу сделать сейчас и сколько трав, грибов, ягод и всяких специфических малосъедобных ингредиентов стоит заготовить на грядущую зиму. Настойку решила готовить с запасом, учитывая не только себя, но и аппетиты Тома с Линардом. Да, ещё пару бутылок точно стоит оставить для Ровены – я была уверена, что после знакомства с Ловчим вампиршу придётся отпаивать долго и упорно.

У каждой ведьмы был свой рецепт настойки, которым она ни за что не делилась, и, соответственно, эффект настоек разных ведьм отличался. Моя, например, успокаивала нервы, поднимала настроение, помогала смириться с какой-то неприятной или пугающей правдой и даже немного прочищала мозги. Незаменимое средство было в Смуту: сколько мы с друзьями её выпили, не сосчитать. Да и сейчас нет-нет, да и приходилось делиться драгоценной жидкостью с кем-нибудь из коллег – всё-таки службу в Управлении сложно назвать спокойной. Три-четыре бутылки всегда были припасены в нашем с Ровеной кабинете на самый крайний случай. Подпевая весёлым мелодиям, доносившимся из соседского окна, я до самого вечера раскладывала травы, варила, выпаривала, смешивала и колдовала. Ведьмой я была не только по силе, но и по состоянию души, поэтому, несмотря на впечатляющий объем работы, под конец дня я не просто не устала, а чувствовала себя свежей и отдохнувшей, будто минимум неделю провела в отпуске. Остаток вечера я посвятила себе, вдоволь погревшись в старинной каменной ванне, вдыхая аромат парфюмированных свечей и втирая в кожу и волосы свежеприготовленные кремы. И как я ни пыталась убедить себя, что сближаться с Томасом опасно и что я не просто так целых полгода не давала ему о себе знать, внутри меня всё пело: у меня завтра свидание! Не иначе парами собственной настойки надышалась.

Глава 9

Утром мозги немного встали на место, но всё же недостаточно, потому что я всё-таки надела приготовленное с вечера ярко-жёлтое летнее платье, слишком легкомысленное, чтобы носить его в Управлении. Квадратный вырез открывал ключицы, рукава-фонарики заканчивались на ладонь выше локтя, из-под широкой, взлетающей при каждом шаге юбки то и дело выглядывал белоснежный кружевной подъюбник. Белыми же были туфли, сумочка, тонкая полоска ремешка на талии и тулья на широкополой соломенной шляпке, без которой ни одна уважающая себя женщина из дома не выйдет. Наряд получился подходящим для студентки-первокурсницы, а не для разменявшей несколько десятков лет ведьмы, но выбирать что-то другое не было времени. Кажется, вчера я перехитрила саму себя, заведя будильник так, чтобы времени до приезда Тома хватило только на сборы, и то впритык.

Томас приехал на длинном четырёхместном автомобиле, чёрном, как репутация Дознания. Полированные бока блестели, отражая солнце, а салон был отделан тёмно-коричневой кожей и красным деревом. Даже по меркам центра Родена, где жили не самые бедные люди, машина Тома выглядела не просто дорого, а баснословно дорого. Во всяком случае, на моей улице ни у кого из соседей ничего подобного не было.

– Ты очаровательна, как в первый раз, когда я тебя увидел. – Томас подождал, пока я запру дом, и распахнул передо мной дверцу машины. Я задумалась, вспоминая события очень многих лет давности. Комплимент выходил каким-то сомнительным. Дождавшись, когда дознаватель займёт своё место и заведёт низко рыкнувший мотор, я уточнила:

– Кажется, мы познакомились на одной из межфакультетских конференций, когда Линард случайно смахнул со стола результат моего двухнедельного опыта, а ты не дал мне этого гада прибить прямо там, в аудитории?

Я была лохматая, в слезах, с пятнами на халате и невероятным ароматом из-за пролившихся зелий. И слегка дымящаяся, потому что Нар жизнью дорожил и защищался от расстроенной ведьмы, как мог. Том искренне засмеялся.

– Эту историю я помню, но я о другом. Ты на первом курсе выступала от алхимиков, рассказывала о взаимодействии ведьминских чар с классическим немагическим зельеварением – хрупкая, с огненными косичками-баранками, огромными глазищами и, по-моему, дрожащим от волнения голосом. Очень трогательная.

Я слегка улыбнулась, но уточнять, что дрожал у меня не только голос, и не от волнения, а от настоящего ужаса, не стала. На кафедре алхимии, как только узнали, что я – уже обученная ведьма с неплохим багажом умений, вцепились в меня обеими руками. Ведьмы в роденский университет поступали редко, свою науку мы предпочитали передавать исключительно внутри семьи, поэтому меня быстро взяли в оборот и уговорили поделиться некоторыми знаниями. Тот доклад, о котором вспомнил Томас, был лишь первым в последовавшей почти бесконечной череде семинаров, конференций и просто студенческих кружков, на которых порой за пару часов удавалось узнать больше, чем на занятиях в университете за полгода. Однако первый доклад я читала, буквально умирая от страха – в огромной аудитории посмотреть на ведьму собралось больше людей, чем жило в