Янтарная гавань - Виолетта Орлова

– Мы пытались его найти, да только потеряли след. Откуда нам знать, что ты не соврешь?

Артур пожал плечами.

– Ваш наниматель хотел, чтобы вы нашли золото? У вас не получилось выполнить задание. Так приведите меня к этому человеку, и я смогу рассказать ему всю необходимую информацию.

– Обменять тебя на мешок с венгериками? – задумчиво протянул Госсим. – Можно попробовать. Это действительно лучше, чем ничего. Подозреваю, желтоглазых мы уже не сыщем, они как в воду канули.

– Далеко ли отсюда до Тимпатру? – поинтересовался Артур, не без труда поднимаясь на ноги.

Госсим оценивающе глянул на юношей.

– Два дня еще ходу.

– Мы не одни. У подножия холма нас ждут друзья.

– Стая желторотых птенцов, которые слыхом не слыхивали, что по следу муравья лучше не идти? – с неприкрытой иронией буркнул Ильгаз.

– Надеюсь, пока вы с нами, подобного больше не случится.

– Еще бы, щенок. Мы, между прочим, спасли ваши жалкие душонки, и вы нам обязаны жизнью. Если обманешь, придушу, как бешеную собаку, тебя и всех твоих друзей.

Артур неопределенно кивнул, что могло быть истолковано двояко. Затем юноша помог подняться своему другу, и они повели армутов обратно в лагерь. Правильное ли решение принял руководитель? Оказаться в лапах разбойных фуражиров, которые в конечном итоге преследовали собственные цели? Но Артур полагал, что это все же лучше мучительной смерти от жажды.

Таким образом, несколько последующих дней ребятам приходилось мириться с весьма неприятным обществом бродячих охотников. Армуты оказались грубыми, неотесанными и совершенно не умеющими себя вести мужланами. Они запросто позволяли себе скверные, сальные шуточки по отношению к остальным и глупые издевки; порою в их грубой речи проскальзывали и вовсе возмутительные предложения, говорившие о стойком желании фуражиров продать спутников на рабовладельческом рынке. Впрочем, ребята терпели, стиснув зубы; главным образом потому, что сам Артур никоим образом не реагировал на подстрекательства армутов. Гордому Тоду особенно тяжело было смириться со своей новой ролью – не то пленника, не то раба. Но руководитель умело избегал конфликтов и старался нивелировать все сложные ситуации.

Вечером он устраивал так, чтобы все поскорее заснули, располагаясь как можно дальше от фуражиров. Днем же сам шел рядом с неприятными проводниками, принимая на себя все их мерзкие шуточки, в то время как остальные вяло плелись позади и не участвовали в разговоре.

У армутов была еда и прекрасное питье – терпкая муравьиная настойка на тростниковом сахаре. Артур несколько раз просил мужчин поделиться своими запасами, но те неизменно отказывали, каждый раз насмешничая над нахальным, по их мнению, юношей. Впрочем, тот был совершенно невозмутим и удивительно настойчив. И в какой-то момент Артур добился того, что Госсим сунул ему настойку лишь с тем намерением, чтобы настырный мальчишка поскорее отстал от него.

– Ладно уж, пейте, степные койоты, – раздраженно пробурчал тот, размягченный от собственного великодушия. Артур с наслаждением сделал глубокий глоток и тотчас же отдал флягу своим друзьям. Все с удовольствием выпили, на ходу закусив саранчой. Сразу появились силы. Один лишь Тод решительно отказался от угощения. Беруанец смерил недовольным взглядом Артура и вымолвил с презрением:

– Они называли тебя драным щенком, а ты будешь пить их воду?

– Не хочу, чтобы ты умер от жажды еще до того, как мы придем в Тимпатру, – спокойно заметил Артур.

– А я все равно не буду пить, – с какой-то внутренней гордостью проговорил Тод.

– Ну и дуралей! – в сердцах бросила Диана и раздраженно выхватила из рук беруанца драгоценную настойку. Девушка уже давно едва сдерживалась, чтобы не устроить другу взбучку, но момента все не представлялось. Она решила, что по прибытию в Беру непременно серьезно поговорит с ним.

Прошел еще один изматывающий день, и путники вновь оказались в Тимпатру. После изнуряющего похода в пустыне они чувствовали себя куда более изможденными и уставшими, чем в первое свое посещение муравейника. Но главное – они совсем пали духом, расстроились, приуныли, ведь основная цель путешествия так и не была достигнута. Каждый переживал неудачу как свою личную трагедию. Что уж говорить об Артуре! Впрочем, никто даже не догадывался, какие мысли витают у него в голове, ибо он сам о них умалчивал.

Столица армутского мира выглядела все так же. Ничего не изменилось за время их длительного отсутствия. В городе проходил очередной карнавал, и маски снова оказались в почете. Это была хорошая новость, ибо ребята искренне боялись встречи с Тенями. Маски могли спрятать их лица, укрыть среди местных жителей. Друзья искренне надеялись, что Тени больше не встретятся на их пути.

Путники оказались в городе к вечеру; суета уже начинала спадать, но народу все равно было довольно много. Торговцы, впав в безумную экзальтацию, все пытались сунуть в руки уходящим посетителям какую-нибудь безделушку, а те смущенно отнекивались и устремлялись прочь от настырных зазывал.

В толпе легко было потеряться, но армуты тщательно следили за своими пленниками. Госсим шел позади их маленькой процессии, а Ильгаз – впереди; со стороны они, наверное, походили на пастухов, подгоняющих упирающихся барашков на пастбище, только в руках у них вместо специальной палки с крючком герлыги было оружие пострашнее – остро заточенные топоры, недавно сразившие в пустыне крупного муравья. Артур нисколько не сомневался в том, что при попытках убежать армуты не замедлят пустить топоры в ход. От этих грубых и жестоких людей, к сожалению, можно было ожидать всего. Поэтому руководитель старался не провоцировать их, тем более, ему было интересно узнать, кто же является тем самым таинственным нанимателем. У юноши, разумеется, были свои догадки на этот счет.

Так они и шли, поднимаясь по спиралеобразным улочкам города, пока, наконец, не приблизились к большой и довольно вместительной муравьиной камере, где, судя по всему, располагался трактир. Заведение называлось «Приют фуражира», и, что весьма характерно, среди посетителей действительно имелось много представителей данной профессии. Цены в трактире были ниже, чем в других заведениях, а стряпня – на порядок хуже. Внутри было нестерпимо жарко, ибо угли в камине пылали вовсю, несмотря на общую духоту в муравейнике. Здесь не было столов и других предметов мебели; фуражиры стелили на землю незатейливые потертые коврики и устраивались на них друг напротив друга, как они обычно делали во время привалов в пустыне.

Здесь было несколько подозрительных групп одетых кое-как людей, собравшихся вокруг медных ковшей с кофе, наполовину закопанных в горячем песке. Люди вполголоса шептались, окружив себя защитной стеной кальянного дыма. На вошедших даже не взглянули, видимо, сразу же посчитав их недостойными своего внимания.

– Мы на