Янтарная гавань - Виолетта Орлова

– Но Артур! У нас только мешок саранчи да несколько сухих ячменных лепешек! Этого однозначно не хватит до Тимпатру, – озабоченно проговорил Тин, искренне раскаиваясь в том, что согласился отсидеться в роще, в то время как следовало помочь друзьям позаботиться о провизии. – Э-эх… Если бы взяли меня, я бы получше собрал вещи! Ладно, чего уж там… Завтра с утра наловим рыбешки. Я видел в ручье довольно крупную форель, ее так много, что можно загребать руками… Пожарим в травах и возьмем с собой, – продолжил суетливо бормотать Тин, однако, взглянув на Артура, увидел, что во время данной тирады смертельно уставший руководитель уснул, свернувшись клубочком на берегу болота и подсунув под голову собственные кулаки вместо подушки. Юный повар разочарованно вздохнул, поражаясь такой откровенной беспечности в столь важных вопросах.

– Ладно, ладно… – пробурчал он. – Засыпайте, а я подежурю, – обратился он ко всем остальным. Измученным ночными приключениями ребятам не стоило повторять дважды, ибо они слишком устали. А Тин беспокойно ворочался на своем неудобном ложе, отмахивал назойливых кусачих мошек и все размышлял о том, чем кормить маленькую группу в течение ближайших семи дней.

Артур проснулся рано утром от того, что у него вдруг сильно зачесался нос. Не удержавшись, юноша громко чихнул и тут же услышал в ответ недовольную лягушачью какофонию. К своему удивлению, руководитель обнаружил на траве прямо перед собой жирного коричневого жука, перевернутого на спинку. Тот потешно перебирал черными ворсистыми лапками и безуспешно пытался вернуться в исходное положение, при этом бесцеремонно щекоча юноше нос.

Артур невольно отшатнулся от насекомого; не то чтобы данная встреча его сильно напугала, но, признаться, приятных эмоций также не вызвала. В целом, жук тоже не был особенно рад происходящему; ему уже почти удалось перевернуться на брюшко, как вдруг оранжевая ящерица, похожая на дырявый пожухлый листок, повелительно толкнула его когтистой лапкой, водворяя на прежнее место. Затем животное благодушно подвинуло жука к Артуру, словно предлагая разделить с ним эту незамысловатую трапезу. Юноша радостно улыбнулся, увидев преданного Рикки. Отчего-то вчера вечером ему подумалось, что ящерица убежала восвояси.

– Прости, малыш, насекомое – это слишком экзотический завтрак для меня.

Рикки моргнул. Его круглые глаза с узкими вертикальными зрачками в крайнем замешательстве уставились на хозяина. Казалось, ящерица искренне не понимала, как можно с такой легкостью отвергать столь прекрасное угощение. Наверное, если бы у нее были плечи, она бы ими пожала. Затем ловкий прыжок, стремительное движение зубами – и несчастный жук уже не жилец.

– Ты разговариваешь с ним? – улыбнулась Диана. Она лежала позади юноши, подложив под голову свой плащ.

– По-моему, я ему нравлюсь, – с тихим смешком ответил Артур.

– Не только ему.

– Я на это очень надеюсь.

Затем юноша поспешно встал со своего неудобного ложа. Утро было раннее, первые лучи солнца едва позолотили вершины Таргаринских гор, но вместе с тем путникам уже давно следовало уходить. Тин, совершенно бледный от бессонной ночи, с грустью сидел возле раскрытой сумы, будто мысленно пытаясь наполнить ее деликатесами.

– Прости, приятель, – хриплым голосом извинился Артур. – Я заснул и даже не подумал оставить кого-то тебе на замену…

Юный повар посмотрел на друга и ласково улыбнулся:

– Да ладно тебе, Арч. Ты и так пытаешься все взвалить на свои плечи и постоянно ограждаешь нас от бед. Понятно, что это не может продолжаться вечно. Рано или поздно все мы устаем.

Эта серьезная реплика была совсем не в духе Тина, но Артуру приятно было услышать подобные слова от своего друга.

Даниел тоже уже проснулся; тщедушный юноша, высунув кончик языка от умственного напряжения, что-то строчил в своем дневнике. Тод лежал на песке поблизости и с ностальгической грустью глядел в ясное небо.

Лесное утро радовало взор: повсюду бойко запевали скворцы, соревнуясь с болотными лягушками, кукушек тут водилось бесчисленное множество, и, если бы не осознание близости Теней и Желтого моря, это место и впрямь могло бы показаться благодатным краем.

Сперва путники наведались к ручью, где они старательно заполнили водой все свои фляги. Тод наловил рыбу; ему удалось сделать это голыми руками, ибо местный ручей изобиловал форелью. Тин сразу же запек кушанье в тимьяне и дикой смородине; надо признаться, даже без соли речная форель была удивительно вкусной и нежной, с аппетитной хрустящей корочкой, тающей во рту. Также юноша замешал в одной из фляг пшеничную муку с холодной водой – эта безвкусная размазня, впрочем, отлично смазывала живот, заменяя утреннюю кашу, и вполне утоляла голод. Оставшуюся рыбу Тин завернул в холщовый мешок и бережно положил в суму.

– Этого нам хватит на два дня, – со вздохом заметил он. – Потом будем питаться саранчой.

– Рикки не против, – весело проговорил Артур, скосив глаза на ящерицу, вновь повисшую на его рубашке.

– Кормить эту нечисть нашей едой? – возмутился Тин. Рептилия, по всей видимости, правильно истолковала недовольный тон человека, ибо тут же сменила цвет, став огненно-оранжевой, и грозно зашипела.

– Ну что, ребята, в путь? – бодрым голосом проговорил Артур, окинув взглядом свою значительно поредевшую команду. Веселый и безмятежный тон давался руководителю с огромным трудом; но разве юноша был вправе вести себя иначе?

– Присядем на дорожку? – вдруг робко попросил Даниел. Юноша впервые предлагал подобное; в Беру не существовало такой традиции, ибо жители столицы никогда не ходили далее своей ветки. Однако Даниел много читал, а в книгах про мореплавателей упоминался сей любопытный обычай. Когда гераклионский моряк уходил в море, он никогда не знал наверняка, суждено ли ему вернуться. Отсюда и взялось это интересное правило, которое заключалось в возможности немного посидеть в кругу близких людей; своего рода прощание с любимыми и вместе с тем обещание непременно вернуться.

Друзья поддержали Дана и дружно сели на мшистые камни у ручья, совместно участвуя в этом своеобразном ритуале. Никто не знал, подобно гераклионским морякам, что ждет каждого из них за этой небольшой благодатной рощицей, один раз уже подарившей им спасение. Но имелась одна вещь, в которой отважные путники точно были уверены. Они – навеки друзья и соединены между собой прочной незримой нитью, которая ни при каких условиях не порвется, даже если вдруг прервется жизнь одного из них.

А затем начался тягостный вихляющий поход по вересковым полям и холмам, успешно минующий лагерь и мрачные горы. Артур старался выбирать путь, который пролегал бы как можно дальше от опасных мест. Ему