Янтарная гавань - Виолетта Орлова

моему разумению, друг – он либо есть, либо нет, иного не дано. Дружба ведь в мелочах проявляется. Если человек не может сделать для близкого малое, то вряд ли он когда-либо отважится на нечто большее.

– Он потерял сестру, Тин. Вернее, думает, что потерял. Для него это сильный удар.

– Да, наверное. Так славно, что ты стараешься всех оправдать. Если я раз вдруг подведу (чего, надеюсь, не случится), то было бы неплохо знать, что ты тоже будешь оправдывать меня.

– Друзья не обвиняют. Они могут сказать правду, могут даже показать свое искреннее отношение, но никогда не будут осуждать.

– Ты прав. Мне тоже хочется думать, как ты. Артур, какое твое мнение: мы вернемся домой?

– Хочешь знать правду? – горько улыбнулся Артур.

– Да.

– Ладно, я не Даниел Фук, и скажу, что у нас есть надежда на спасение. Но она неукротимо тает с каждым днем, проведенным в пустыне. Без воды, сам понимаешь… В любом случае, в наших же интересах увидеть сейчас бархан-близнец.

Путники какое-то время шли в молчании, едва волоча ноги по песку. Теперь за ними тянулся длинный след, который хотя бы зрительно соединял храбрецов с оставшимися у подножия холма друзьями. Спустя пятнадцать минут уставшие юноши забрались на самую макушку коричневого купола; впереди золотилось на солнце песчаное море без единого намека на обитаемый берег. Бессчетное множество холмов, поменьше, побольше, таких раздражающе одинаковых. Где же Тимпатру?

Отважные ребята пристально вглядывались вдаль и горестно молчали; никто из них не решался высказать вслух свои опасения, которые заключались в одном простом и очевидном теперь факте – маленький отряд скоро погибнет в пустыне. Им не выбраться. Исход экспедиции немногим отличался от того печального конца, что настиг Корнелия Саннерса: его группа потерпела неудачу, они никого не спасли, а, между тем, себя погубили.

Тин решил пройти по макушке бархана. Так это было странно и необычно – идти по самому гребню и наблюдать вокруг диковинный пейзаж. Теплый ветер шевелил волосы на его голове, словно подбадривая. В каждом дуновении чудился юноше тихий шепот: «домой», «домой».

Вдруг Тин всем своим существом почувствовал неладное. Его чуткое ухо уловило странный звук, будто кто-то проехался по склону на несмазанной телеге.

– Арч, мне кажется, я что-то слы… – начал он, резко обернувшись, и тут же замер, поперхнувшись собственным страхом.

Прямо перед ним возвышалось поистине уродливое чудовище – буро-рыжее, размером с крупную лошадь, покрытое хитиновой оболочкой, с шестью когтистыми лапками-шарнирами, двумя огромными сетчатыми глазами и еще тремя маленькими, затерявшимися где-то на затылке. Массивная грудь его, или мезосома, походила на непробиваемую кольчугу, заржавевшую от времени. От круглой головы животного вперед выступали удлиненные челюсти с зазубренными жевательными краями: они медленно смыкались и размыкались, словно пребывая в нетерпении от обладания столь желанной добычей.

Секунду человек и гигантское насекомое пристально смотрели друг на друга; Тин с ног до головы покрылся липким по́том от страха, грудь ему стеснило так, что бедный мальчик не мог даже позвать на помощь. Совершенно одеревенев, словно саранча, попавшая на свою беду в смолу, он стоял, загипнотизированный хищным взглядом противника. А потом испуганное лицо юноши побелело, дрожащие ноги его подкосились от слабости, и он, подобно колесу от разломанной телеги, покатился вниз под откос, будучи не в силах остановиться и прекратить этот вынужденный и весьма болезненный спуск.

– Тин! – страшным голосом вскричал Артур и стремглав кинулся за другом. Но он был не одинок в своем желании преследовать стремительно удалявшегося человека: муравей приподнялся на тонких лапах, вытянулся и бросился следом за ними. Стоит ли говорить, что бегало насекомое куда быстрее человека? Некоторые муравьи способны за секунду преодолевать расстояние, превышающее длину их тел в сто раз, в то время как быстрый гепард, например, – лишь в шестнадцать раз. Это кажется невероятным, но, увы, друзьям пришлось на собственном опыте убедиться в справедливости данного факта.

Пробегая мимо, страшное насекомое с такой силой отпихнуло Артура от себя, что тот, неуклюже прокрутившись вокруг своей оси, рухнул на песок. Во рту сразу появился привкус сладости – от тростникового сахара и соли – от крови из прокушенной губы. Неизвестно почему, но муравей не заинтересовался его персоной; возможно, насекомое просто хотело сперва заполучить первую жертву.

Тин, совершенно оглушенный, наконец, остановился, приподнялся и смог лицом к лицу встретиться со своим врагом. Муравей угрожающе клацнул челюстями, и бедный юноша почувствовал, как над его головой плотной густой струей проносится воздух. Вместе с ветром словно бы пролетела и вся его жизнь, пусть не очень длинная, но весьма насыщенная событиями.

«Прости, Артур…» – отчаянно прошептал Тин и сильно зажмурился, не желая видеть, как страшные челюсти сомкнутся на его хрупком горле. Пронеслась секунда. Затем другая. Тин опять задрожал всем телом, не в силах сносить пытку. Но ничего не произошло. Тогда, осознавая абсурдность происходящего, юноша открыл глаза и увидел следующее. Бездыханный муравей лежал у его ног, как воин, которого только что сразил могучий враг. В толстом, подрагивающем в смертельной агонии брюшке насекомого торчал топор, а из рваной раны вытекала прозрачная кровь.

Тин упал на колени, едва живой от всего происходящего. Его стошнило на песок желчью, и он заколотился в ознобе, несмотря на жару. Из-за тела муравья, будто фокусник, вышел незнакомый человек в костюме фуражира. Он был горбатым и ссутуленным, с неприятным, изъеденным оспинками лицом. В руках у него имелся еще один метательный топор – оружие, использовавшееся фуражирами против муравьев. Все тело незнакомца блестело от мазей; очевидно, это были те самые ферментные снадобья, помогающие скрываться от насекомых. С невольным отвращением армут покосился на дрожащего Тина, а затем махнул кому-то рукой.

Со склона спустился еще один фуражир, обладатель длинной черной бороды с проседью. В сильных руках его беззащитно трепыхался Артур, напоминая птичку, попавшую в силки. Однако бородач уже отпустил строптивого мальчишку и так сильно оттолкнул от себя, что тот упал на песок возле друга. Руководитель мельком взглянул на Тина, словно вопрошая, все ли в порядке. Тот едва заметно кивнул головой.

– Вот мы и снова встретились, – насмешливо улыбнулся Госсим, глядя на Артура. – Но несколько при иных обстоятельствах, не так ли?

– Мы заблудились, – сказал Артур, с вызовом глядя на мужчину. – Нам очень нужно в Тимпатру; в противном случае мы погибнем.

Армуты переглянулись между собой.

– И что ты нам предложишь, парень, за спасение? – отвратительно улыбаясь, проговорил Ильгаз.

– Я расскажу правду о тимпатринском золоте. Вы ведь его ищете? – ответил тогда руководитель. Фуражиры вновь переглянулись. В их маленьких жадных глазках мелькнула искренняя