Янтарная гавань - Виолетта Орлова

не хотелось рисковать. Впрочем, это вынужденное плутание увеличивало время похода, что также в некотором смысле ставило их жизни под угрозу. Но здесь из двух зол приходилось выбирать меньшее. Пустынная земля, покрытая вереском, одинокая и ветреная, будто море, расстилалась на много единомиль вперед и сулила лишь страдания и лишения.

Томительный переход, потом опять, затем короткая передышка, и вновь путь вперед – утро быстро миновало, а ему на смену приходил день и вечер. Ребята не ощущали за своими спинами преследователей, что не могло не радовать их. Куда же делись Тени? Неужели вернулись обратно в Тимпатру, так и не разобравшись, что в итоге произошло? Куда пропали странные бродяги-фуражиры, которые чуть было не пленили Артура с Тодом? Неужели то были еще одни безнадежные романтики, искатели несуществующего золота? Когда уже человек поймет, что если он определяет в качестве своей основной жизненной цели лари с венгериками и драгоценностями, то в конечном итоге дорога приведет вовсе не к желанному сокровищу, а к Желтому морю, наполненному злобными Тенями?

Как бы то ни было, друзья чувствовали себя относительно спокойно, зная, что по их следам никто не идет. Главная опасность была впереди, она маячила перед их уставшими лицами, зазывая в смертельные объятия.

Тимпатру. Город, куда лучше было не возвращаться. Но решение принято, значит нужно идти вперед, не преувеличивая страхи.

Несколько дней прошли незаметно, и путники вновь оказались в пустыне. Как и прежде, она представлялась друзьям загадочной и пленительной, знойно-жаркой и смертельно опасной. Иной человек подивился бы, узнав, что ребята полюбили пустыню. И правда, а что там может быть привлекательного? Обычный песок под ногами, пусть даже и съедобный. Жара, маслянистый пот, струившийся по красному обожженному телу, ощущение слипшихся от карамели ладоней, безжалостное раскаленное солнце над головой… И все же, в любом пейзаже есть какая-то прелесть. Пустыня, она – как весь наш мир: так сложно встретить в ней человека, родственную душу, который принял бы тебя таким, какой ты есть, без осуждения. Но зато, раз встретив такого за огромным жизненным барханом, как же вся эта одинокая тоскливая гладь преображается и начинает блестеть яркими красками, подобно драгоценным камням! И тогда находишь прелесть во всем, решительно во всем – в каждом вдохе горячего песчаного воздуха, в каждом привале, когда силы подходят к концу, и на коварных развилках, где так часто приходится делать выбор. Путники полюбили пустыню, как они полюбили бы любое другое место – ведь оно давало им возможность находиться друг с другом.

Но на четвертый день силы храбрецов стали сдавать: усталость брала свое. Скудные запасы пищи не могли более утолить потребности здоровых юных людей, драгоценная вода таяла и на глазах приобретала стоимость жидкого золота. Оставалось совсем чуть-чуть, но и для этого последнего рывка нужны были силы. Ночью ребята зверски мерзли, за отсутствием шатра и верблюжьих накидок, днем же плавились от жары. Их мучения казались нескончаемыми. Даже Рикки, будучи теплолюбивым животным, сильно страдал от жары и, кстати, всячески это выказывал. Но в какой-то момент, увидев, что все попытки привлечь внимание бесплодны, он решительно от них отказался.

Спрятавшись в нагрудный карман рубашки хозяина, рептилия стала делать вид полного слияния с окружающей средой. Руководитель по-братски делился с ним своей порцией саранчи, тем самым всякий раз вызывая неодобрительные возгласы со стороны Тина. Впрочем, потом и тому стало все равно. Какой прок от еды, когда проклятая сушеная саранча и так уже не лезла в опухшее от жажды горло?

Компас указывал дорогу довольно точно, и в какой-то момент ребята подошли к одному из барханов-близнецов. С неприкрытой тоской и болью взирал на песчаный холм Артур; ведь всего несколько дней назад путники, полные надежд и ожиданий, проходили мимо него совсем в другую сторону. А сейчас, проделав такой мучительный путь, они стремительно отступают, как воины, проигравшие важную битву. Тогда с ними еще был Инк. Наверное, похожие чувства испытывал Ирионус, потеряв однажды Доланда. Жаль только, что отец и сын, героически погибнув от чар Теней, исчезли бесследно – и не осталось от них ничего материального, никакой вещицы на память. Вот бы увековечить самоотверженность этих двух героев, заставить других людей узнать о произошедшем, сделать так, чтобы их имена победной симфонией прозвучали на весь мир! Победная симфония против зла и ненависти. Но пока дорогие сердцу имена звучали лишь для Артура.

Снова приходилось идти. Путешественники уже начинали испытывать в своих мучениях некое извращенное удовольствие – они страдали, но все равно шли вперед, и им это нравилось. А потом случилась крупная неприятность с компасом. Неуклюжий Даниел нечаянно выронил его из рук и тем самым повредил хрупкий ковш «ведающего югом». И вот это была настоящая трагедия, ибо пути до Тимпатру никто не помнил. Ребята совсем недалеко ушли от первого бархана, но куда же повернуть дальше? Повсюду лежали одинаковые коричневые холмы, блестевшие на солнце подобно крупным сапфирам.

Артуру пришлось сделать вынужденную остановку. Был пятый день путешествия, и солнце палило так сильно, словно намеревалось сжечь землю дотла. Жара мешала трезво мыслить, но тем не менее следовало принять какое-то разумное решение. Когда они остановились, Даниел без сил рухнул на песок и простонал во весь голос:

– О, простите меня, друзья, я всех нас погубил! Теперь нас ждет неминуемая смерть…

Несмотря на серьезность ситуации, Артур не смог сдержать насмешливой улыбки. Даниел, как всегда, придерживался своей обычной линии поведения, и в голосе юноши, помимо воли, опять звучал столь характерный для него трагический пафос, не только совершенно неуместный, но в каком-то смысле и комичный.

– Предлагаешь оставить тебя здесь в качестве наказания? – невинным голосом поинтересовался руководитель, вперив насмешливые голубые глаза в незадачливого проводника. Даниел так и подскочил на месте, видимо, во всех красках представив себе подобную кару.

– Не бойся, Дан. Просто кто-то вообразил себя главным и очень любит угрозами сыпать, – почти раздраженно заметил Тод, даже не уловив шутки в легкомысленных словах Артура. Похоже, гордый беруанец так и не смог простить той щекотливой ситуации, когда соперник приставил к его горлу кривой нож. Любопытно, что Тод давно уже предал забвению собственное вероломное нападение на Артура, тяжелый камень, в кровь разбивший тому плечо и много других моментов, о которых обидчивый человек никогда не помнит, ибо во всякой ситуации думает лишь о самом себе.

– Хочешь возглавить отряд, Тод? – вкрадчивым голосом проговорил Артур, и остальные невольно подметили, как эти простые слова словно бы сковываются льдом. – Я не против, веди нас, если знаешь,