Династия Одуванчика. Книга 4. Говорящие кости - Кен Лю

истребить туземное население Укьу-Тааса (а еще лучше – подвергнуть медленной и болезненной пытке Тиму, жаль только, что Танванаки не согласится зайти так далеко), то в Крифи незамедлительно придет новый податной флот. Мало того, через Ноду можно потребовать от Джиа обыскать все остальные острова и доставить в Укьу-Тааса еще больше драгоценной дикорастущей тольусы.

И даже если у Джиа вдруг неожиданно появился хребет, она поверит, что льуку без труда перенесут зиму: в их распоряжении достаточно двуногих свиней, чтобы набить животы.

Что же до пугающего пэкьу призрака восстания местных гарнизонов и деревень, то его риск явно преувеличен. Туземцы трусливы, малодушны и разобщены – ну какую они могут представлять угрозу? Даже если местные вдруг и попытаются взяться за оружие, один волк стоит сотни овец, и непобедимые льуку одолеют мятежников почти без потерь. Если, конечно, размягчившиеся сердцем соглашатели не станут мешать делу.

Тан с такой силой сжала кулаки, что ногти до крови впились в ладони.

«Если бы только мне удалось убедить пэкьу увидеть… если бы я могла заставить ее почувствовать… вынудить ее поверить… Если бы я могла приставить свою голову к ее телу и пробудить в нем кровь пэкьу-вотана…»

Ожерелье из костей, подвешенное у внешнего полога шатра, застучало, объявляя о приходе посетителя. Когда пришелец откинул внутренний полог, Кутанрово резко подняла красные от дурмана тольусы глаза, но… никого перед собой не увидела.

Она медленно опустила взгляд и поняла, что гость ползет на четвереньках, уткнувшись носом в землю.

Ее губы растянулись в широкой ухмылке. Это был Нода Ми, Преданный Пес Льуку.

– О Сиятельнейшая, Милостивейшая, Величественнейшая и Мудрейшая пэкьу! Беда! Катастрофа! Какой ужас! Какая печаль! Нельзя терять времени, вам следует немедленно отправляться в Киго-Йезу!

Танванаки смотрела на простертую на земле фигуру Ноды Ми, стараясь стереть с лица выражение брезгливости и недоверия. Чудом избежавший ужасной судьбы Виры Пина, Нода стал еще более подобострастным и жалким в своем поведении, а речь его превратилась в неудобоваримую смесь из высокопарного псевдоофициального льуку и плохо переводимых титулований на дара. Если прежде он изображал из себя верного пса, то теперь стал больше похож на опарыша. Сделался карикатурой на самого себя.

– Как могли схватить Кутанрово? – осведомилась Танванаки. – Она всегда проявляла такую осторожность.

Нода Ми принялся с новой силой стучать головой о землю, не обращая внимания на торчащие из почвы мелкие острые камушки.

– Тан Кутанрово была обманута… введена в заблуждение… нет, ловушкозаманена презренными, коварными рабами дара-рааки! Ох, сердце мое обливается кровью и горестно рыдает, разрывается от сожалений и возмущения…

– Кутанрово лучше всех прочих должно было быть известно, как ненавидят ее туземцы.

– Каждое слово Несравненнейшей, Наипрекраснейшей, Устрашающей и Осмотрельнейшей пэкьу подобно капле чистейшей истины, проливающейся в глотку наипреданнейшего из ее подданных…

– Переходи уже к делу! – Танванаки с трудом сдерживалась, чтобы не пнуть Ноду. – Как это произошло?

– Конечно-конечно! Тан пошла… направилась… нет, двоестопновопосшествовала на собрание в Киго-Йезу, чтобы похвалить туземных старейшин нескольких окрестных деревень за то, что они добровольно принесли пятерых детей в жертву богам Укьу и тем самым уменьшили число ртов, которые местному гарнизону требовалось кормить. Поскольку рабы дара-рааки были так покорны, а поблизости находился гарнизон, тан решила не брать с собой отряд воинов для охраны. Она взяла лишь меня, на случай если вдруг потребуется переводчик, чтобы невольники могли оценить весь блеск и красоту благородных жемчужин ее мудрости. Но как оказалось, то была лишь грязная уловка. Какое презренное коварство, какая неожиданность! На самом деле старейшины не убивали никаких детей, но изготовили подобие трупов из кусков говядины, которые раздавали им солдаты гарнизона! Когда тан предложила старейшинам испить по глотку кьоффира в знак награды за их подчинение превосходству льуку, шайка мятежников появилась… ворвалась… нет, взрывоизрыгнулась из засады и схватила ее. Меня же отпустили, чтобы доставить вам весть…

– Что за преступная беспечность! – негодовала Танванаки. – Просто удивительная безалаберность! Да еще в такое время, когда следует быть бдительным вдвойне!

Нода Ми распростерся еще ниже, кровь с рассеченного лба капала на гальку.

– Это все моя вина, Всемогущественная и Всеведущая пэкьу, Проницательнейшая и Всецеломудрейшая защитница Дара…

Почти инстинктивно Танванаки попятилась, не желая, чтобы этот идиот перепачкал ей ноги своей кровью.

Она старалась разобраться в смятении мыслей – как сложно было думать под бесконечную трескотню Ноды! Очаг мятежа, подобного этому, только начало. Если не загасить его должным образом, он разгорится, превратившись во всеобъемлющее пламя, которое пожрет тот хрупкий мир, который ей удается поддерживать.

При всей ее ненависти к Кутанрово, ни в коем случае нельзя позволить мятежникам убить эту женщину, долгое время бывшую самым могущественным таном всего Укьу-Тааса, ибо это послужит для туземцев знаком, что льуку похожи на готовую упасть стрелу, и тогда начнется всеобщее восстание. Но и жестоко покарать мятежников тоже невозможно: это не только сведет на нет все то, чего ей удалось добиться в результате публичной казни Виры Пина, раздачи еды голодным и поездки Тиму по островам, но и станет прологом к бунту.

Нет сомнений, что необходимо спасти Кутанрово: она ведь, в конце концов, льуку. Но действовать нужно предельно осторожно, дабы лишний раз не спровоцировать туземцев. Следует сохранить мир до тех пор, когда Тиму отправится на Большой остров и договорится с Джиа и Фиро.

Так рассуждала Танванаки. А Нода Ми тем временем ни на секунду не переставал молоть языком:

– …Тан Кутанрово подобна грот-мачте, что приводит в движение государственный корабль Укьу-Тааса… Ой, нет-нет! Простите меня. На самом деле, конечно же, Несравненнейший и Сиятельнейший Алмаз Небес, Бесценный и Подлиннейший Нефрит Земли, Самодержица из Самодержиц, Королева из Королев, Правительница из Правительниц, пэкьу Вадьу – вот та самая грот-мачта. Тогда как тан Кутанрово, скорее, подобна бизань-мачте, которая тоже очень важна…

Танванаки в нерешительности терла лоб. Приказывать ему перестать нести эту чушь было бесполезно. Нода Ми заткнется самое большее на несколько секунд, а потом снова начнет бубнить. Она презирала этого типа, хотя одновременно, пожалуй, и жалела: он ведет себя так только потому, что является паразитом и само его существование зависит от того, насколько он угодит хозяевам-льуку. Танванаки усилием воли пыталась заставить себя быть доброй к нему.

– Нода, я вполне осознаю, какое место Кутанрово занимает в сердцах моих людей. Быть может, Гозтан сумеет спасти ее, предприняв внезапную атаку с отрядом из нескольких наро на гаринафине…

– О нет! Пэкьу, так ничего не получится! Тан Гозтан сейчас далеко, она везет новую партию тольусы с острова Дасу. А эти черные сердцем мятежники очень