Космические циклы романов - Юрий Константинович Тарарев

он обозначил как «Левиафан». Ему казалось, что именно этот корабль является флагманом флота врага. Вспомнив совет Соласа о способности перемещаться, Пётр решил оказаться внутри этого монстра войны. И в ту же секунду реальность изменилась: космос исчез, и он очутился в недрах ледяной пещеры.

На этот раз зрелище было совершенно иным. Если до нападения существа безмятежно спали, замороженные в своих ледяных нишах, то теперь они пришли в движение. Огромные особи – так Пётр мысленно окрестил этих шипастых тварей – метались по пещере. Их массивные бронеподобные тела скрежетали о ледяные стены. Задние конечности, снабжённые острыми когтями, уверенно цеплялись за лед, позволяя создавать опору там, где человек бы моментально поскользнулся и упал. Они будили спящих сородичей мощными ударами, и вся пещера наполнялась гулкими звуками их когтей.

Пётр напряжённо всматривался в этих созданий. У них не было ни глаз, ни рта – по крайней мере, в привычном понимании. «Как же они ориентируются в пространстве?» – промелькнуло у него. Особи двигались уверенно, безошибочно, словно весь мир вокруг был для них прозрачен. Возможно, они воспринимали окружающее через сложную сеть чувствительных рецепторов или с помощью неизвестных физических полей. Но Петра больше волновал вопрос общения. Они не издавали ни звука, но что-то явно обсуждали между собой. Их движение не было хаотичным – оно походило на слаженный танец сигналов и приказов.

«Может, они общаются так же, как и я – ментально?» – подумал Пётр, чувствуя нарастание внутреннего напряжения. Попытка установить контакт была рискованна, но действовать иначе нельзя – времени на осторожность не оставалось. Он сфокусировался, настроил «волны» своей энергетической сущности, перебирая частоты, ищущие тот самый невидимый канал, через который существа могли обмениваться информацией.

Сначала ничего – пустота и холод. Но вдруг проскользнули образы. Не слова, не звуки, а именно образы, мутные пятна, наплывающие одно на другое, подобно тому, как радиоприёмник настраивается на неуловимую станцию. Пётр замер, как охотник, заприметивший редкую дичь. Он чуть подкорректировал частоту, сменил напряжённость ментального сигнала – и внезапно потоки образов стали более ясными. Особи были далеки от человеческих понятий: никаких прямых аналогий – формы, температуры, направления, потоки метана и азота – всё это сплеталось в карту их восприятия. Он увидел мир холодного синтеза, где основой жизнедеятельности были реакции между газами и минералами, замороженными в телах существ. В их сознании царил лёд, холодные пещеры и управление энергетическими потоками через некую аналогию кристаллических цепей.

Пётр чувствовал себя исследователем, нырнувшим в чужое сознание. Он не понимал всего, но уже знал больше: жизнь здесь, внутри врага, не была теплокровной и стремительно пульсирующей. Это были существа иной среды, для которых холод – норма, для которых спящий полёт – естественная часть путешествия. Но теперь, после атаки, они встревожены. Они искали источник нападения, их ментальные потоки искрили тревожными узорами. Их цель – понять, кто осмелился нарушить их безмятежный дрейф.

Пётр ощутил комок беспокойства в своей энергетической сущности. Он видел странный мир, слышал нечеловеческие сигналы. Ему надо было понять: что дальше? Они способны на ответный удар? Каково их оружие? Да, их корабли были повреждены, но разве это их предел? Возможно, просыпаясь, они активируют ранее молчавшие системы. Времени по-прежнему было мало, напряжение росло, словно натянутая струна. Пётр должен был вернуться с ответом. Но прежде, чем сделать это, он ещё раз прислушался к образам, исходящим от этих особей. Удастся ли ему найти хоть намёк на их реакцию или придётся самому инициировать контакт?

Глухая, холодная тишина пещеры и молчаливое движение шипастых существ давили на сознание. Пётр понимал: это не просто странный народ – это иной взгляд на жизнь. Сейчас же внутри него кипели эмоции: страх за свою команду, любопытство первооткрывателя, тревога перед неизвестным. Если он сейчас вернётся на флагман, что он расскажет? Что поведает о тех, кто прячется за каменной оболочкой?

Внутри его сущности, как удар колокола, прозвучала мысль: «Время на исходе. Надо решать, как действовать». И от этого понимания Пётр вновь напрягся, заставляя холодные образы плыть быстрее. Он был готов к следующему шагу – либо к осторожному контакту, либо к приказу о новой атаке. И в этом сгустке напряжения скрывалась вся суть его миссии и его роли Посредника.

Существа беспокойно метались в ледяных залах, пытаясь осознать причину происходящего. Их движения напоминали слаженный танец – скачки, перебежки и резкие развороты, от которых на стенах многослойной обшивки вспыхивали слабые отражения ледяных бликов. Пётр ощущал, как в глубинах их сознаний кипят потоки смыслов. Он мысленно слушал их, стараясь вычленить знакомые образы. И вот, в переливах холодных сигналов промелькнуло нечто – представление о космосе, о звёздах. Они изучали среду вокруг, возвращаясь к моменту нападения. Существа «перематывали» запись случившегося, просматривая сцены атаки, которую совершил флагман Петра.

Он уловил панораму: безмолвная чернота, их флот, невозмутимо плывущий в бездне, и вдруг – вспышка. Один, единственный корабль людей – флагман – дерзко атакует, пронзая корпуса смертоносными импульсами. Пятно яркой энергии, выброшенное из орудийных систем, рассекает один из вражеских кораблей, вырывая из него осколки. Взорванные корпуса осыпались кристаллической пылью. Пять кораблей превращены в руины, восемь тяжело повреждены, четырнадцать подбиты. Этот ущерб высвечивался в их ментальном поле холодными цветами – не красными, как у людей, а мерцающими голубовато-серебристыми искрами. Это были волны острой тревоги и негодования, преломлённые через их нечеловеческую чувственность.

Внезапно одна из особей, крупнее и массивнее прочих, подняла шипастую конечность, требуя тишины и порядка. Внутри сознательного «эфира» повисла напряжённая пауза. Все существа, казалось, приглушили свои импульсы. Ледяная пещера наполнилась статичной вибрацией, будто кто-то навёл резкость на расфокусированный экран. Теперь в их коллективном разуме появился чёткий, связный поток образов, как если бы велась официальная речь – трансляция для всех присутствующих. Пётр на миг воспринял это как «голос» – хотя, конечно, ни звука, ни слов в привычном понимании не было, только понятные смысловые конструкции, сгустки идей, переведённые им на свой язык. Но сущность послания лидера была ясна.

– Пора пробуждаться. Это – Люди, «Человеки». Они засекли наш флот и провели разведку боем. Всего один их корабль нанес нам урон: уничтожено пять наших судов, восемь тяжело повреждены, четырнадцать подбиты. Мы не можем больше полагаться на состояние сна. Время бездействия прошло. Активировать экипажи, приблизить боевую станцию к флоту! Флот Чкинов не позволит нападать на себя безнаказанно.

Волнения в коллективном сознании усилились. Существа заговорили между собой на ментальных частотах, пересекаясь потоками холодных картин. В этих образах прослеживался инстинкт возмездия, стремление к симметричной