Музейные истории - Роман Моргунов

Я смотрю в белое пространство Мутного Зеркала. Там снег и чернеют какие-то деревья. В этом чёрно-белом пространстве идут четыре человека. Они в цилиндрах и в чём-то длинном. Они высоко поднимают ноги, им тяжело. Вокруг тяжёлый снег. Они останавливаются и о чём-то говорят. Коротко и почти без жестов. Двое отходят в стороны и спинами демонстрируют своё презрение. Двое других выбирают какое-то пространство и начинают смешно, по-утиному, утаптывать снег. Презрение остаётся неизменным, а снег всё-таки утаптывается.

Шинели утаптывающих летят на снег и замирают чёрными косыми чёрточками. Без шинелей эти люди что-то меряют шагами, что-то кричат тем, кто демонстрирует спину всему чёрно-белому пространству вокруг.

На снег летят и две другие шинели, появляются пистолеты. Секунданты занимают свои места в центре, дуэлянты поднимают пистолеты вверх. Вот теперь я могу рассмотреть оружие. Да, похожи. Вероятно, один из них сейчас лежит под звёздным небом на Балконе.

У меня нет сомнений, что когда фигуры дуэлянтов двинулись навстречу друг другу, то в холоде пространства отлично слышно карканье чёрных птиц. Эти птицы сливаются с чёрными деревьями, их тяжело рассмотреть. Чёрные птицы ждут кровь. Они знают, что сегодня она прольётся. Чёрные фигуры с пистолетами неумолимыми шагами приближаются к крови.

Я смотрю на всё это в белой мути Мутного Зеркала, которое до этого ничего не показывало. Может, я просто не замечал? Может, кто-то из посетителей видел что-то своё? Мог видеть? Мог. В этих сумерках нашего Мира Мутное Зеркало может показать всё, что угодно. Почему мне выпало увидеть эту дуэль? Что она значит для меня?

Я вглядываюсь в лица. Странно, но я хорошо их вижу. Люди мне не знакомы, но если я когда-нибудь увижу кого-то из них, то обязательно вспомню.

Холодно. И с каждым шагом людей с пистолетами становится ещё холоднее. Холодно настолько, что я не могу пошевелиться. Я – камень, снег, я – сам холод, который всё это видит.

Холод разрезает выстрел. Этот тот, что справа, не доходя до чёрной косой чёрточки, опустил руку и спустил курок. Я этого не видел (как пропустил?!), но вот теперь я вижу его вытянутую руку и пустой пистолет, от дула которого тлеют едва заметные ниточки порохового дыма. Порох бы так не чувствовался, но вокруг так холодно, что только запах пороха я и могу учуять.

Хотя, подождите…

Нет! Ещё чувствую! Это не порох! Это совсем, совсем другое!

Кровь!

Левая чёрная фигура человека сплющилась к снегу, а три другие дёрнулись. Секундант, видимо, бросился к своему дуэлянту. Тот, полулёжа на снегу, что-то кричит. Крика я не слышу, но вижу на лице раненого его боль. Она течёт вместе с кровью. В складках чёрной одежды кровь ещё не проступила, но она здесь, я её чувствую! Её все чувствуют! Её нельзя не чувствовать!

Две чёрные птицы покинули ветви деревьев и приземлились на снег. Они знают, что никто не обратит на них сейчас внимания. Они знают, что кровь уже пролилась. Они чуют. Они ждут.

Криком раненый вымолил пистолет. Свой? Или это другой? Здесь есть третий пистолет? Я никак не мог это понять. Сколько здесь пистолетов? Мне показалось, что свой дуэлянт уронил в снег, он должен был потеряться. Секундант нашёл тот пистолет в снегу или подал новый?

Почему я смотрю на дуэль и теряю события, которые здесь же и происходят?!

Холодно. Нестерпимо холодно!

Тот, кто уже сделал свой выстрел, а потом дёрнулся, вернулся на своё место. Криком раненый не только обрёл оружие, но подчинил своего соперника. Ещё отодвинул на несколько шагов своего секунданта. Секундант на своё место не вернулся, более того, секундант встал на изготовку, готовый броситься сразу же, как только его друг (кто же они, если не друзья?) сделает свой выстрел.

Выстрел.

Попал. Я точно видел, что пуля угодила в человека справа. Тот пошатнулся, сделал шаг назад, согнулся, но не упал. Второй секундант поспешил к нему. Пистолет второго упал в снег, но на него никто не обратил внимания. Выстреливший безнадёжно отбросил свой пистолет в сторону,  словно понял, что его выстрел не имел никакого значения. Чёрные птицы стали подниматься вверх, закрывая собой небо. Мрак стал клубиться в Мутном Зеркале.

Какой-то пистолет ждал меня под бархатным звёздным небом на Балконе.

Глава 7

История седьмая. Итоги и последствия

1

Я проснулся ночью. Дом спал. Проснулся я довольно странно: просто рывком сел на кровати. Нет, ничего странного не случилось. Никаких громких звуков, вспышек или ещё чего-нибудь такого, чем бы я мог объяснить внезапное пробуждение. Никакой бессонницей я не страдаю и до этого момента спал в своей комнате как убитый.

Видимо, что-то случилось.

Я надел тапочки и, мягко ступая, подошёл к двери и прислушался. Тихо. Так тихо, как должно быть тихо в спящем доме.

Я открыл дверь. Ничего не скрипело, Дом спал. Я спустился вниз, аккуратно и оглядываясь по сторонам. В этих сторонах ничего не происходило и было темно. Ступеньки тоже не скрипели. Из окон шёл ровный белый свет уличных фонарей.

В прихожей было темнее, чем в коридоре и на лестнице. Так темно, что если бы со мной рядом стоял бы другой человек, то я бы мог почувствовать его только если бы он себя как-нибудь выдал. Но никто себя не выдавал. Думаю, это потому, что там никого не было.

В Выставочном Зале тоже никого не было. Тут можно было не вглядываться и говорить об этом уверенно: через стекло во всю стену поток белого света буквально заливал самую большую комнату Дома. Спрятаться здесь можно было разве что за диваном, но я сразу пришёл в этот сгусток темноты. Если бы тут кто-нибудь был, то я бы с ним столкнулся.

Ощущения такой пустоты Дома я не испытывал никогда. Как правило, было наоборот. Мне всегда мерещилось и слышалось, что здесь кто-то ходит и что-то происходит. Вроде бы за мной даже кто-то наблюдает.

А вот в те минуты такого ощущения не было. Тишина и пустота.

Мутное Зеркало было непроглядно чёрным. Я даже успел подумать, что оно тоже спит, хотя было очевидно, что экземпляры никогда не спят, но и никогда не бодрствуют. У них просто нет этих категорий.

Я шумно вздохнул и мой вздох растворился, и ничего не произошло.

Я сделал несколько шагов