Системный Творец III - Александр Сорокин

— До дна, Макс. — Вальтер не отнимал стакан, его взгляд был непреклонен. — Это невкусно, но необходимо. Выпей. Сейчас.

В его тоне не было места для споров. Вспомнив, как Аррас одним зельем за мгновение залечил смертельные раны Эдварна, я собрал всю свою волю в кулак. Зажав нос, закрыв глаза, я запрокинул голову и залпом осушил стакан. Жидкость обожгла горло, словно кислота, и тяжелым, горячим комком осела в желудке.

Но на последнем глотке, когда я уже готовился к новой волне тошноты, по моему телу разлилась неожиданная прохлада. Она шла изнутри, словно живительный источник, гася пожар в мышцах и смывая липкие остатки кошмарных воспоминаний. Острая боль отступила, сменившись глубокой, ноющей усталостью — такой, что приходит после долгой и тяжелой, но все же завершенной работы.

— Спасибо. — прохрипел я, чувствуя, как влажность возвращается в пересохший рот.

Вальтер просто кивнул, убирая стакан.

— Теперь прислушайся к себе. Не торопись.

Я последовал его совету. И то, что я ощутил, заставило меня забыть о всей предыдущей боли. Внутри моего тела творилось что-то невообразимое. Оно не просто болело или восстанавливалось. Оно… перестраивалось. Я чувствовал, как под кожей движутся мышцы, меняя свою плотность и структуру. Кости гудели низкочастотным, утробным гулом, будто их ковали в горне невидимые молоты. Даже кожа зудела и покалывалась, словно обновлялась на клеточном уровне. Это было странно, непривычно и пугающе. Ничего подобного я не испытывал после предыдущих Посвящений.

Я поднял взгляд на Вальтера и увидел на его обычно бесстрастном лице понимающую, почти отеческую улыбку. Она была такой непривычной, что я на мгновение опешил.

— Ты справился, племянник. — произнес он тихо. — Справился с тем, что ломает девяносто девять из ста. Но сейчас тебе нужен покой. Телу и разуму нужно время, чтобы… ассимилировать изменения.

Я хотел возразить. Сказать, что после его зелья мне стало гораздо лучше, что я готов продолжить тренировки хоть сейчас. Но слова застряли в горле. Всепоглощающая усталость накатила внезапно, веки отяжелели, словно свинцовые. Комната поплыла перед глазами, очертания Вальтера расплылись. Я попытался что-то сказать, но издал лишь бессвязный мычащий звук.

— Спи. — его голос донесся до меня сквозь нарастающий гул в ушах. — Это часть процесса.

Темнота накрыла меня с головой, как мягкое, но неотвратимое одеяло. Я не боролся с ней, а провалился в бездонный, беспросветный сон.

* * *

Сознание возвращалось медленно, неохотно. Первым ощущением была невероятная мягкость. Я лежал не на своей жесткой кровати в доме Орна и не на каменном полу подвала. Это была шикарная, просторная кровать с упругим матрасом и шелковистым бельем.

Я открыл глаза. Высокий потолок украшала лепнина. Сквозь широкое окно, затянутое легкой тканью, лился яркий солнечный свет, окрашивая комнату в теплые, золотистые тона. Комната была красивой, даже роскошной: резная мебель, тяжелые портьеры, позолоченный канделябр на столе. Я был в особняке баронессы Лирель.

Попытавшись сесть, я потерял равновесие и рухнул обратно на подушки. Тело… вело себя крайне странно. Оно было легким и тяжелым одновременно. Мышцы откликались на малейший импульс мысли с такой молниеносной точностью, что это сбивало с толку. Стоило мне захотеть пошевелить пальцем, как он вздрагивал, будто я приложил к этому несоизмеримые усилия. Движения стали резкими, порывистыми, лишенными всякой прежней плавности. Словно всю жизнь я ходил в тяжеленных кандалах, а теперь их внезапно сняли. Мне буквально нужно было заново учиться управлять своим телом!

Пока я боролся с собственной рукой, пытаясь поднять ее, не ткнув себя в глаз, дверь в комнату бесшумно отворилась. На пороге возник Вальтер. В своей обычной строгой мантии, с тем же глиняным стаканом в руке.

— Доброе утро. — произнес он, приближаясь. Его взгляд, быстрый и оценивающий, скользнул по мне. — Вернее, добрый день. Ты проспал двое суток.

Он протянул мне стакан. Внутри, как и ожидалось, плескалась знакомая мутно-зеленая жижа.

— Снова это? — вырвалось у меня. Голос прозвучал сипло и непривычно резко, заставив невольно поморщиться.

— Зелье «Усмирения Плоти». — пояснил Вальтер. — Без него твоему организму пришлось бы мучительно перестраиваться целый месяц, а потом еще три — учиться владеть им заново. Оно стократно ускоряет адаптацию нейронных связей и стабилизирует клеточный метаболизм после столь радикального скачка.

Я недоуменно приподнял бровь. Звучало впечатляюще и немного пугающе. Вальтер лишь взглядом указал на стакан, и в его глазах снова мелькнуло то самое понимание.

Вздохнув, я взял стакан. Приготовившись к отвратительному вкусу, сжал зубы и залпом проглотил мерзкую жидкость. Но, в отличии от прошлого раза, сон не одолел меня. Вместо этого по телу разлилась знакомая прохлада, но теперь она сопровождалась удивительной легкостью. Ощущение «разбалансировки» и «переусилия» стало приглушеннее, движения — послушнее. Словно кто-то подкрутил невидимые регуляторы в моей нервной системе.

— Вставай. — сказал Вальтер, забирая пустой стакан. — Пора начинать.

Я осторожно спустил ноги с кровати. Походка была шаткой, неуверенной, словно я был пьян. Ноги отказывались слушаться, ступали то слишком резко, то слишком вяло. Я передвигался, концентрируясь на каждом шаге, будто канатоходец. Вальтер не предлагал помощи, лишь следовал со мной, молча наблюдая.

Я ожидал, что он поведет меня в подвал, но вместо этого мы прошли через череду длинных коридоров и парадных особняка на задний двор. Раньше я никогда здесь не бывал. И, судя по всему, то, что я увидел, имело мало общего с первоначальным видом этого места.

Весь просторный двор превратился в гигантский, причудливый лабиринт для тренировок. Все декоративные кусты, цветники и насаждения были безжалостно выкорчеваны и свезены в кучи по периметру. На их месте возвышались и громоздились самые невероятные конструкции: узкие, раскачивающиеся подвесные мосты на разной высоте, частоколы из скругленных кольев, расставленные с разным интервалом, участки сыпучего песка, сменяющиеся скользкими, как лед, каменными плитами. Наклонные стены с едва различимыми зацепами и даже несколько вращающихся бревен с подвешенными грушами дополняли эту картину.

Вальтер обвел взглядом это импровизированное поле, и в его жесте читалось странное, почти хищное удовлетворение.

— Ты проспал два дня. — повторил он. — Это феноменальный результат. Обычно после перехода на четвертый уровень Пути Закаленного Тела, даже с «Усмирением Плоти», спят не меньше недели. — он посмотрел на меня, и в его взгляде вновь вспыхнула редкая искра… гордости? — Все-таки силен у меня племянник.

Я слушал, изо всех сил стараясь удержать равновесие и изучая эту странную полосу препятствий.

— Это место, — продолжил Вальтер, — станет твоим домом на ближайшее время. Здесь ты заново обретешь себя: научишься ходить, бегать, прыгать и сражаться. Вернее, не заново. Ты научишься