Суворовец. Том 2 - Анна Наумова

«Сивый» с «Ламой» молча наблюдали за нашей беседой и курили, поставив ноги в туфлях прямо на заснеженное сиденье.

— Ага! — пьяно засмеялся батя. — Щас! Держи карман шире! Все я знаю! А откуда она тогда узнала? Наорала на меня… Вот — он показал фонарь под глазом — кружкой даже запустила, которую я ей подарил. — Убирайся, говорит, подобру-поздорову… Не хочу я с женатиком ля… лямуры крутить! Хочешь сказать, ты тут не при делах?

— Не при делах! — коротко подтвердил я. И добавил: — Лена твоя, видать, сама не дура, и в паспорт втихаря заглянуть догадалась.

Помятое лицо родителя омрачилось. Он явно мне не поверил.

— Тебя кто просил, а? — заорал он и внезапно швырнул бутылку, да так, что я едва успел отскочить.

Ну хоть в стену засадил, а не в окно. Уже хорошо.

Скучающие гопники внезапно оживились.

— Да хорош трепаться с этим щеглом, Тоха! — вмешался в разговор «Сивый», кинув на меня презрительный взгляд.

— О! — батя пьяно улыбнулся и многозначительно поднял палец. — И правда! Хорош трепаться! Золотые слова! Вот кто мои друзья! Пацаны, вы вот такие… вот такие мужики!

Ни фига себе! А у бати-то моего, оказывается, не только девушка на двадцать лет моложе, но и друзья новые ей под стать. Взрослый дядька Антон Сергеевич уже для них просто Тоха… Что ж, как говорится, скажи мне, кто твой друг…

— Может, еще накатим? — будто невзначай предложил «Лама». — Новый Год же! О! Уже без десяти…

Я взволнованно посмотрел на желтые квадратики окон. Ешки-матрешки! Без десяти! Мама с бабушкой, наверное, уже все извелись. А я им даже Настиного номера не оставил…

Но уходить было никак нельзя.

— Только, Тоха… — «Сивый» счел нужным кое-что добавить: — С «лавэшкой» у нас напряг…

И он выразительно потер заскорузлыми пальцами… Позолоти, мол, ручку, отец… Помоги молодежи.

Отец хрипло засмеялся. Даже привстал на лавке и попытался обнять своих новых «друзей». Ни «Сивого», ни «Ламу» такая фамильярность явно не обрадовала. Но чего не стерпишь ради «беленькой»? А посему гопники, конечно, поморщились, но возражать против дружеских объятий новоиспеченного приятеля не стали.

— Ой, мужики, да это вообще не проблема! — отец широким жестом выудил из пальто «лопатник» и протянул «Ламе» целый красненький червонец. — Берите на все, мужики! Вы вот такие классные! Как я рад, что вас сегодня встретил!

— Ого! — гопник аж присвистнул, показывая приятелю новенькую хрустящую бумажку. — А ты, Тоха, сегодня щедрый… Это ж у нас теперь и «беленькая» будет, и пивас, и колбас… И даже «конина»!

— Погодите-ка, друзья! — отец поднял упавшую на снег шапку и пригладил взлохмаченные волосы. — А куда же мы пойдем? Магазины-то уже закрыты.

«Сивый» хрипло засмеялся.

— А это уж, Тоха, наша проблема! — сказал он. — Знаю я тут один магазинчик. Там круглосуточно наливают. И закусь есть.

Слушая беседу собутыльников, я стоял чуть поодаль. Уходить я, разумеется, никуда не собирался. Внимательно следил за каждым движением бывших коллег Тополя по карточным играм.

Я вдруг заметил, как он быстро стрельнул глазами на кошелек, в котором явно было еще штук пять таких червонцев, и красноречиво подмигнул «Сивому».

Ну теперь ясно, почему давние знакомые Тополя увязались за моим подвыпившим родителем.

Скорее всего, дело было так. Глупенькая влюбленная Леночка оказалась не такой уж и глупенькой. Видать, втихаря залезла отцу в карман, выудила бордовую книжечку и увидела там штамп о заключении брака. А после — тут же дала горе-любовнику от ворот поворот.

Что ж, если так, то я Леночку даже зауважал!

А вот дальше…

А дальше проще пареной репы. Оставшийся не у дел батя пошел заливать горе в рюмочную, прихватив все, что нажито непосильным трудом. И там, его, видать, и срисовали «Сивый» с «Ламой». То да се, здорово-здорово, «угости кружечкой»… А батя мой, радостный, что нашлись свободные уши, на которые можно присесть с рассказом о несостоявшейся любви с молоденькой нимфеткой, разливался соловьем.

И, конечно, щедро угощал новых знакомых…

Гопники мигом прочухали, что у мужика, уныло примостившегося за столиком с тремя кружками пива, сегодня водятся деньжата. А посему слезать с него не собирались. Так и «пасли» мою батю до самого подъезда, куда он заявился на разборки с сыном-суворовцем. И не отстали бы от него ни «Сивый», ни «Лама» точно, пока не вытрясли бы всю наличность…

А потом… а потом зазевавшемуся новому «другу» можно и битой по башке дать… И оставить, где лежит. А там уж не их заботы.

Знавал я одну такую банду. В восьмидесятые. Я тогда еще даже капитаном не стал. И до анти-алкогольной кампании в Советском Союзе было, как до Китая пешком.

Барной культурой в СССР еще и не пахло. Вместо бармена-качка в татуировках, сочувственного выслушивающего клиента и время от времени предлагающего «повторить» виски, за прилавком торчала суровая гражданка с кулаками размером с дыню.

У такой поплакать на груди и пожаловаться на жену-стерву, которая запилила до смерти и жить не дает, точно не получится. Мигом отошьет. Оно ей нафиг не надо. Своих забот полно. Только успевай пиво разливать, воблу подносить, столы протирать, да в участок звонить, если кое-кто из посетителей уж совсем раздухарился.

А вот среди посетителей жаждущий поделиться душевными страданиями очень даже мог найти собеседника. А если этому собеседнику пива с воблою возьмешь — так он у тебя и личным психологом поработает. Всего за пару кружек.

Дело, в общем-то, безобидное. Но не всегда.

Какие-то малолетки «с района» просекли, что в пивнушку по соседству ходят не только местные алкаши, но и вполне себе приличные люди. И даже не напиться — просто ради разговора по душам. Выговориться хочется.

Взрослая жизнь — она такая. То на работе начальство выговор влепит. То премии лишат. То спиннинг себе новый хочешь купить, а жена сапоги требует… То сосед в «хрущобе», который уже три года своей дрелью в выходные спать мешает. Мрак, в общем.

Вот и устроили сообразительные ПТУ-шники групповые консультации. Замутили, так сказать, свой советский «стартап».

Идея стартапа восьмидесятых была проще пареной репы. Гопники вдвоем (большими компаниями не ходили, чтобы не вызвать подозрений) собирались у пивнушки в условленное время, сканировали толпу посетителей взглядом и цепляли кого-нибудь. Да ни абы кого, а