Холпек. Том II: Спуск к ядру - Максим Балашов

Гироха наблюдал за этой сценой с неподдельным интересом, как учёный, изучающий редкий вид страданий:

— Видишь ли, в этом есть свой ритуал… — начал он, но Крас тут же перебил:

— Ритуал, бл…ть! Это жесть, завёрнутая в кошмар! — Он сглотнул ком в горле. — Ладно, когда следующий «сеанс терапии»? — спросил он уже более спокойным, но всё ещё злым голосом.

Гироха хлопнул себя по коленям, издавая звук, будто две деревяшки столкнулись:

— Ну что ж, основные вопросы мы, кажется, закрыли. — Его жёлтые глаза прищурились, изучая Краса. — Даю тебе неделю на раскачку.

Он сделал странный жест пальцами, и за спиной шамана появился его охранник:

— Провизию будет приносить мой помощник Торби. — Голос шамана внезапно стал предостерегающим. — Будь с ним… ммм… предельно корректен и вежлив. Он — нох-т-чи-ра, — Гироха нарочито медленно произнёс это слово, — и его гордость тоньше лезвия бритвы, он не позволит дерзости или насмешек в свой адрес.

— Этот парень, — продолжил шаман, наслаждаясь эффектом, — провёл не один десяток лет, вырезая таких, как ты, на всех мыслимых уровнях. Так что если тебе вдруг покажется, что ты сможешь его переиграть или одолеть… — он щёлкнул языком, — лучше сразу выбрось эту мысль, как выкидывают тухлое мясо. Вообще, идеальный вариант — не раскрывать рта в его присутствии.

Торби замер у порога, его узкие зрачки, как щёлочки, безэмоционально изучали Краса. В воздухе запахло медью и чем-то едким.

— Неделя отдыха, — резюмировал Гироха, — затем первая вылазка. Вопросы? — Его ухмылка растянулась до невероятных размеров, будто предлагая поспорить с этим планом.

Крас нервно провёл рукой по новым волосам, его голос внезапно стал на полтона выше:

— Слушай, Гироха, давай начистоту… — Он сделал паузу, глотнув воздух новыми широкими ноздрями. — Как, чёрт возьми, я буду выживать на поверхности? У Марика был целый арсенал и комплекс бытовых приборов — генераторы, обогреватели, сигнальные охранки… — Его пальцы непроизвольно сжались, будто пытаясь ухватить невидимые приборы. — Одна только его мини-печка, бл…ть, скорее всего, стоила как небольшой звездолёт! Как представлю, что опять придётся спать на голом камне и в жуткий мороз, дрожь по телу пробирает.

Воспоминания нахлынули волной: ледяной камень вместо кровати, ветер, выедающий глаза, и этот вечный, пронизывающий до костей холод. Новое тело Сергея само по себе содрогнулось, а кожа покрылась мурашками — память клеток оказалась сильнее разума.

Гироха расхохотался, его смех эхом разнёсся по каменному помещению:

— Ха! Да для тебя это вообще не проблема должно быть! — Он шлёпнул себя по ляжке, оставляя пыльное пятно на коже. — Твои навыки в купе со знатным костюмом вылазчика справятся с этими мелкими неудобствами… Пфф нашёл на счёт чего переживать! — Шаман махнул рукой, будто отмахиваясь от назойливой мошки.

Крас нахмурил свои новые густые брови, когда Гироха внезапно наклонился вперёд, его глаза загорелись азартом:

— А знаешь, откуда у Марика была та чудо-печка? — Он щёлкнул пальцами прямо перед носом Краса. — Из наших мастерских! Да-да, не смотри так удивлённо. Среди нох-т-чи-ра есть настоящие мастера — не чета вашим жалким инженерам-самоучкам.

Шаман развернулся с театральным жестом, его плащ взметнулся, открывая полки с причудливыми устройствами:

— Не ссы, мы обеспечим тебя всем: от экипировки до провизии. И самое главное… — Он бережно взял с полки странный кристалл, который пульсировал мягким оранжевым светом. — Энергокристаллы ПЕК. Без них на поверхности — как без головы. Кстати… — Его взгляд стал вдруг слишком заинтересованным. — Ты ведь не умеешь их перезаряжать, да?

Крас медленно покачал головой:

— Нет… Марик научил меня добывать только хол. — Он горько усмехнулся, обнажив белоснежные зубы. — Хотя «научил» — слишком громко сказано.

В глазах вспыхнуло болезненное воспоминание:

— Печать активировал я сам. И это было… — его пальцы непроизвольно сжались в кулаки, — похлеще любой пытки.

Неожиданно его голос стал тише, почти задумчивым:

— Хотя если честно… если бы не тот адский опыт — вряд ли я пережил бы твои «улучшения», старик. — Крас поднял глаза, в которых читалось новое, незнакомое доселе понимание. — Когда ты говорил, что после правки матрицы мало кто сохраняет рассудок… Ты ведь имел в виду именно это?

В воздухе повисла тяжёлая пауза. Где-то капнула вода, звук эхом разнёсся по каменному залу. Гироха перестал ухмыляться. Его жёлтые глаза вдруг стали серьёзными, почти человечными.

Гироха внезапно разразился странным смехом, больше похожим на скрип ржавых шестерней:

— Ох, нет, дружок-пирожок… — Он шлёпнул себя по лысому темени. — Да ты ещё даже не нюхал настоящего кошмара! Всё, что было до этого — просто весёлая разминка. — Его жёлтые зрачки сузились в щёлочки. — Когда будем накладывать новую матрицу… тут ты узнаешь, что такое настоящая боль. Не физическая — нет, а эмоциональная. — Шаман провёл костлявым пальцем у виска Краса. — Здесь. В самой глубине. Где прячется всё, что делает тебя… тобой, подвергнется жуткому испытанию.

Крас почувствовал, как по его новому, более мускулистому телу пробежала волна мурашек. В горле внезапно пересохло.

— Но! — Гироха резко хлопнул в ладоши, заставляя Краса вздрогнуть. — До этого ещё как до звёзд пешком. Так что хватит пугать себя заранее. — Он деловито потёр руки. — Сейчас сосредоточимся на простых вещах: руда, дикарт, твои новые… ммм… «развлечения». Остальное подождёт.

— Гироха, меня очень беспокоит один момент, ты сказал, что моя душа теперь по умолчанию примется восстанавливать именно это тело, после смерти или любого увечья. Это что же получается, когда я свалю с Холпека, я и там буду негром? Что-то такие перспективы меня немного пугают.

Старый шаман кобольдов широко улыбнулся. Он видел в Красе своего очередного ученика, беспокоящегося по сущим мелочам в сравнении с судьбой, которая его поджидает. Он ответил максимально ласково, словно дедушка внуку:

— Нагх, ты сам вершитель своей судьбы, захочешь, останешься в этом теле, а если нет, я уверен, такой талантливый парень найдёт способ изменить такую мелочь как внешность. Как мы говорим: «на всё воля Равновесия, и если сильно захотеть, то оно будет к тебе благосклонно».

Красу не понравилось философствование Гирохи, и он решил отложить этот вопрос на потом. Но пока тот не ушёл, нужно было ещё кое-что