Холпек. Том II: Спуск к ядру - Максим Балашов

— А-а-а, а можно? — Пытался Крас.

Но старый кобольд, его перебил, приложив палец своей руки к его большим губам.

— Нагх, у кобольдов не принято много трепаться, тем более по пустякам. Пожалуй, на сегодня хватит, я исчерпал свой лимит общения. И если честно ты меня сильно притомил. Напоминаешь беспомощного котёнка, который познаёт мир на собственных ошибках. Мы обновили твою библиотеку, можешь там поискать ответы на свои вопросы. Заодно будет, чем заняться.

После этих слов, Гироха развернулся и не торопясь поковылял к выходу, прихрамывая и опираясь на свою трость. Но Крас не понаслышке знал, на что способен этот актёр.

«Вот хренов йода, только корчит из себя дряхлого и немощного старика, я прекрасно помню, как он резво меня лупил в тренировочном зале. Ладно, Серёжа и так есть над чем подумать. Если честно, то хорошо, что у меня появилась цель. Плохо, что я уже потерял месяц и ещё неделю придётся восстанавливаться. Пора ускоряться».

Глава 5

Вместо скучной недели кропотливого восстановления Крас уложился в рекордные три дня — будто поставил себе спортивный норматив по регенерации. Он буквально нырял во внутренний мир, ювелирно выстраивая энергоканалы и настраивая подпитку так, чтобы каждый джоуль энергии работал на пределе.

Особый трюк? Вовсе нет, он научился фокусировать поглощение энергии из окружающей среды точечно — прямо на повреждённые ткани. Получался этакий «энергетический усилитель ремонта»: поток, проходя сквозь травмированный участок, заставлял клетки делиться с почти неприличной скоростью. Если бы врачи увидели это, они бы либо ахнули, либо подали в суд за нарушение всех известных законов биологии.

Огромным подспорьем оказалось то, что раз в день к нему наведывался Торби. Кобольд приносил еду и один, всего один, полный кристалл хол — для восполнения энергопотерь. Жалкий паёк выживания, но и за это следовало благодарить.

Крас, конечно, пытался выклянчить побольше — кто же откажется от лишнего источника силы? Но в первый день Торби просто проигнорировал его, даже не удостоив кивка. На второй — буркнул, что герой и так получает слишком много незаслуженных подачек.

Крас не стал раздувать конфликт, но осадок остался. Он прекрасно понял: здесь его считают нахлебником, обузой, лишним ртом — и, чего уж греха таить, потенциальной угрозой. И это было не просто предубеждение, а холодный расчёт.

Гироха как-то обмолвился, что его личные помощники не раз скрещивали клинки с захватчиками с верхних уровней — и не в тренировочных спаррингах, а в боях насмерть. А Крас, хоть и не по своей воле, был одним из них — чужим, врагом, пришельцем из враждебного лагеря.

Проштудировав новые архивные материалы, Крас испытал тяжёлое, гнетущее озарение. Теперь он понимал — местные относятся к нему даже лучше, чем заслуживает его раса. Не лично он, нет… Но все те поколения его сородичей из других миров, что на протяжении тысячелетий пытались поработить этот гордый и самобытный народ.

Жестокость, с которой люди и иномирные цивилизации обращались с кобольдами, заставляла бледнеть даже самые мрачные страницы истории его родной планеты. То, что у людей называлось «угнетением чернокожих», казалось невинными детскими обидами по сравнению с систематическим истреблением целых кланов, магическими экспериментами над живыми существами и насильственным изменением самой природы кобольдов.

В библиотечных свитках сохранились свидетельства, от которых кровь стыла в жилах: целые поселения, превращённые в живые эксперименты; древние ритуалы по высасыванию души; поколения кобольдов, рождённых в кандалах и умиравших, так и не увидев лучика надежды…

Крас сглотнул ком в горле. Теперь он понимал ледяные взгляды, брошенные ему вслед. Понимал скупые подачки Торби. Понимал, что само его присутствие здесь — чудо, граничащее с глупостью или невероятным милосердием со стороны Гирохи. Знания о тёмных веках для кобольдов, перевернули его мировоззрение.

Погружаясь в древние фолианты, Крас с удивлением обнаруживал, насколько иным был путь развития кобольдов. В отличие от человечества, одержимого технократическим прогрессом, этот народ выбрал иную дорогу — глубинное познание энергетической природы собственного тела, духа и окружающего мира.

Особенно поразила его их религия, точнее — фанатичное неприятие технологии копирования. Это не был прямой запрет, но жесточайшее порицание, пронизанное мистическим ужасом. Кобольды верили, что Холпек, копируя их сущности, не просто восстанавливает тела, а крадёт сами души, возвращая под своим контролем. «Скопированный — уже не ты», — гласила одна из самых страшных их заповедей. Таким «двойникам» нельзя было доверять ни на грам — в любой момент Холпек мог потянуть за невидимые нити, превратив бывшего собрата в предателя.

Крас нервно потирал переносицу. Конечно, это казалось диким предрассудком… Но разве человеческая история не знала примеров, когда слепая вера толкала на костры еретиков? Когда во имя богов совершались куда более страшные безумства?

Из всех открытий больше всего Краса обрадовали бытовые мелочи. После постоялого двора Марика, где царило настоящее средневековье — от дымящейся печи до зловонных выгребных ям, — его апартаменты казались оазисом цивилизации.

Здесь было всё: бесшумные сантехнические приборы, ароматные средства для мытья, даже кухонные приборы, работающие на энергии, которые Марик счёл бы излишеством. А вот чего больше всего Красу не хватало — это ноутбука и интернета.

На Фараде герой постоянно чем-то занимался, много работал либо пропадал на тренировках, сейчас же парень был заключён в четыре стены, словно в тюрьму. Он впервые в жизни ощутил, насколько люди XXI века прикованы к цифровому миру. Лишённый привычного потока информации, он буквально чесался от беспокойства. К несчастью, его навык «Обучаемость» усугубил ситуацию — местную библиотеку он «проглотил» за сутки, как голодный студент перед сессией.

Информационный голод терзал его сознание, как назойливый вирус — без доступа к привычным базам данных Крас чувствовал себя слепым котёнком в тёмной комнате, полной острых углов. Тем не менее, он скрупулёзно продумал все детали предстоящего похода на поверхность. Ну а что ему ещё оставалось делать?

Особую гордость вызывала найденная в библиотеке книга, которую он сначала едва не отбросил как очередной скучный трактат. Каково же было его удивление, когда среди нудных рассуждений он обнаружил множество химических формул, из которых парень смог собрать рецепт противорвотного эликсира! Герой мысленно похлопал себя по плечу — этот рецепт мог спасти ему жизнь.

Поверхность таила множество опасностей: зловещие области нулевого давления, способные разорвать лёгкие за пару вдохов, и свирепые белые медведи-мутанты, для которых человек был всего лишь ходячей консервной банкой. Оказаться в окружении таких «милашек», да ещё и с приступом рвоты… Перспектива, мягко говоря, не входила в топ-100 способов приятно провести