Бес лести предан - Элиот Лилит

голову, ты, наверное, все же умрешь, но я и в этом не уверен. Однако смотри, не злоупотребляй – чем рана серьезнее, тем больше сил понадобится, чтобы ее закрыть. И чем больше ослаблено тело, тем проще тьме захватить твой разум.

Алексей уставился на свою руку с потемневшими пальцами и черным разрезом поперек ладони.

– Так я почти неуязвим?

– Только для простого оружия. В тебе кишат демоны, так что если тебя проткнут, например, освященной шпагой, они не смогут броситься латать прорехи. На твое счастье, о гершварцах мало кто знает, да только когда люди видят кого-то с чернющими глазами и источающего волны тьмы, обычно у них в головах что-то щелкает.

– А бесы? – подался вперед Алексей. – Могу я уничтожать бесов?

Герман кивнул на парящие у растрескавшейся стены черные сгустки.

– Попробуй.

Алексей нашел глазами самую крупную тварь. Несколько зазубрин на макушке выдавали в ней сильного противника – может быть, на Изнанке она даже обладала четкой формой. Он вскинул руку, позволяя тьме забурлить под кожей, и, прыгнув вперед, наотмашь саданул по бесу ладонью.

Тварь не разлетелась на ошметки, как он надеялся, но и в руку ему не скользнула. С мягким шипением она отлетела назад, в самый конец улицы, и повисла там, негодующе пыхая клубами черного дыма.

– Не получилось, – пробормотал Алексей.

– И не получится, – кивнул Герман. – Огнем огонь не тушат.

Горькое разочарование скривило рот. А он-то уже вообразил, как раздирает на клочки черных тварей одним взмахом ладони – как цесаревич и его огонь.

– И он еще расстраивается! – возмутился Герман. – Да овладей ты своими силами как следует – в одиночку сможешь раскидать отряд обученных солдат.

Алексей упрямо поджал губы. Что ему до солдат? Цесаревич считает завоевательные войны своей матери бессмысленными, потому что отлично понимает: главный враг – не чужие поданные, а тьма.

Герман нахмурился, но тут его внимание привлекло что-то на другом конце улицы, где та впадала в проспект пошире. Там черным потоком спешили куда-то бесы.

– Куда это они текут? Когда рядом гершварц, они обычно ни о чем другом и не думают.

Алексей шагнул вперед.

– Надо проверить.

Темная дорога привела их в район еще глуше. Стены здесь обвивали темно-зеленые заросли, воздух – трепетал от копошащейся тьмы. Пара бесов скользнула в Алексея, пустив по коже горячие круги.

– Следи за собой! – прошипел Герман. – Тут кружат разломные, не чувствуешь, что ли?

Спохватившись, Алексей окружил себя щитом мрачной досады. Герман прав: в темной реке виднелись резкие силуэты, от которых веяло тяжелой пульсацией – такое ни с чем не спутаешь.

Алексей попытался одними чувствами нащупать разлом, но ничего не обнаружил. Значит, слетелись откуда-то?

Он посмотрел на заброшенный дом с пустыми провалами окон, сквозь которые носились туда-сюда бесы.

– Давай-ка зайдем, – пробился сквозь стук в ушах голос Германа. – Да отталкивай их посильнее. Не хватало еще, чтобы эти твари меня зажевали.

Герман беспокоился напрасно, его бесы как будто не замечали. Их неудержимо влекло то, за чем они явились. Но Алексей подчинился, и вдвоем они вошли в кренящийся дверной проем.

На первом этаже не было ничего, кроме обшарпанных стен, гроздей паутины и резкого запаха крыс. Гнилые половицы скрипели под ногами, грозя провалиться.

– На второй? – спросил Алексей.

Герман кивнул.

Ступени жалобно затрещали под сапогами, прогибаясь и выстреливая щепками. Они оказались в череде выстуженных комнат, тоже пустых, не считая разлетающихся от Алексея бесов. Но пройдя в дальнее помещение, он услышал новый звук: торопливые шаги, чередующиеся с прыжками, где-то снаружи. Неужели в этом заброшенном районе есть еще кто-то, кроме них?

Обогнав Германа, Алексей высунулся в окно и охнул. На заднем дворе стоял мальчуган лет четырнадцати, хорошо одетый и при шпаге, но совсем один. Вокруг него кружило два разломных беса: большие черные птицы с заостренными клювами и острыми, как иглы, перьями. Испуганным мальчик не выглядел – задрав голову, он грозил бесам кулаком.

Пьяный или безумный? А может, просто дурак? Не в кадетской форме – значит, не из корпуса, а безмозглые отпрыски вельмож и не на такие выходки способны.

Алексей прикинул расстояние до земли. Высоко. Но Герман ведь сказал, что тьма внутри делает его сильнее…

Раздумывать было некогда – твари спускались все ниже. Алексей перескочил через низенький подоконник и камнем полетел вниз. Вслед донесся пораженный вздох и цветастое немецкое ругательство.

Волна тяжести шарахнула в ступни. Алексей перекатился и вскочил на ноги – не сломаны, отлично. Мальчик обернулся. На его широком лице отразилось удивление. Алексей выхватил из-за пояса пистолет и разрядил в ближайшую тварь. Красная вспышка полыхнула и погасла – конечно, одной пули не хватит.

– Вы еще кто такой?

И у этого обалдуя еще хватает наглости спрашивать?

– Дуй отсюда! – прошипел Алексей. – Совсем болван, что ли?

Проигнорировав оскорбленный взгляд мальчишки, он выхватил штык. Судя по красным всполохам на втором этаже дома, Герман уже прокладывал к ним дорогу с оружием в руках. Алексей вперился взглядом в черных птиц, безуспешно пытаясь отогнать их силой воли, но в нем было недостаточно тьмы, чтобы повелевать разломными тварями. Наоборот – они подлетели ближе. Только яростные взмахи освященной стали не давали им спикировать.

Алексей постарался притянуть тех, что помельче, благоразумно бугрившихся поодаль от старших собратьев. Бесы могли пожирать друг друга, так что всякая мелочь старалась избегать тварей покрупнее. Были бы они поближе… А так – будто тянешь мешок крупных камней: тяжело и почти бесполезно. На лбу выступил пот, в ушах зазвенело. Один бес сорвался-таки с места, но неосторожно напоролся на вспыхнувшее красным лезвие. Алексей зарычал от натуги, и сразу несколько черных стрел вошли, наконец, ему в грудь. Мальчик повернулся к нему, разинув рот. Он казался странно знакомым, будто Алексей его уже где-то встречал, но копаться в памяти не было времени.

Алексей еще раз взмахнул штыком и почти чиркнул по черному крылу, но в последний миг тварь взвилась выше, уходя от удара. Зато вторая с яростным шипением бросилась вперед. Алексей отшатнулся, метнулся в сторону и, с нечеловеческой скоростью развернувшись, рубанул наискось. Тварь яростно засвистела, но не изошла черным облаком, а заскользила по клинку, пытаясь добраться до сжимающей эфес руки – совсем как в день его первой вылазки с вечерним классом. Как и тогда, Алексей ударил ее волной жаркого гнева. Да будь он проклят, если позволит какому-то бесу остановить его на пороге новой жизни! Слишком многое еще надо узнать, слишком многое сделать, и…

«Ты чист перед Богом и передо мной».

С неожиданной яростью