Князь Барбашин 3 - Дмитрий Михайлович Родин

И тут даже не в плотбищах было дело, а в количестве необходимого для строительства материала. До сих пор ведь, чтобы нарезать бревна на доски нужно было несколько человек и много терпения. Помните, как это процесс в фильмах про того же Петра показывали? Так вот на Руси всё было куда хуже: тут до сих пор доски тесали топорами, производя последующую доводку разного рода приспособлениями вроде рубанка или струга. Да, лесопилки, благодаря его стараниям, уже не были чем-то невиданным на Руси, но, как и в той же Голландии, не использовались для кораблестроения. Но попаданец на то и попаданец, что многое помнит, даже если специально не интересовался. А он как раз интересовался. И потому помнил, как с этой проблемой справился некий голландский владелец ветряных мельниц Корнелис Корнелисзон ван Уитгест (правда то, что он ещё и ван Уитгест, попаданец как раз и не помнил). А тот просто поставил силу ветра на службу голландскому могуществу, для чего сконструировал свой коленчатый вал, совершив тем самым революцию в строительстве кораблей. Ведь его технология позволила производить деревянные доски в тридцать раз быстрее, чем раньше. К тому же, одновременно с ростом скорости производства ещё и резко упала цена, отчего большие корабли стали обходиться намного дешевле. А рождение флейта с его полиспастами и прочей механизацией лишь закрепило это вне конкурентное преимущество голландцев окончательно!

Вот помня об этом, Андрей и захотел, как обычно, использовать чужое умение на собственное благо. Однако вернувшиеся из Голландии люди озадачили его сообщением о том, что ничего подобного они там не встретили, хотя обычных ветряных мельниц в стране хватало. А всё потому, что попаданец не учёл того, что шестнадцатый век он всё же большой, и данная революция в его прошлом-будущем произошла не в тридцатых годах, а в 1594. Так что сейчас о подобных технологиях не ведали даже в Голландии. А раз так, то грех не воспользоваться неожиданным преимуществом и не снять для себя все сливки, выбросив на рынок дешёвые суда. Причём для этого даже сильно ничего изобретать не нужно, ведь благодаря связям с мусульманским востоком, на Русь уже попала книга Исмаила ибн аль-Раззаза аль-Джазари в которой этот "да Винчи арабского мира" описал придуманный им коленчатый вал. Осталось только найти и научить розмысла, который и будет строить ветряные пильные мельницы. И дело в шляпе! Вот только количество технически грамотных людей на Руси даже после стольких лет просвещения было по-прежнему сильно ограничено, из-за чего от задумки до воплощения её в металле (точнее, в дереве) прошёл не один год. Но так даже получилось куда лучше: новый город, новое плотбище и новая технология. И никаких тебе тёрщиков, способных превратиться в луддитов! Это у Викола или Четвертака будет с ними головная боль, а у него, слава богу, нет.

Хотя вышеназванные мастера могли и не спешить с этим вопросом, ведь и по старым технологиям стоимость кораблей за тонну водоизмещения обходилась на Руси ниже, чем в той же Европе. С некоторыми странами так и чуть ли не в четыре раза ниже! Правда, доставка хорошего леса из-под той же Казани съедало почти пятнадцать процентов от себестоимости, но это было то неизбежное зло, с которым оставалось либо мириться, либо просто переходить на ливонский дуб.

Но всё равно задача стать этакой средневековой Южной Кореей, поставляющей корабли по всему миру, было для Руси делом вполне себе осуществимым. Недаром же Якобу Кетлеру для нечто подобного и одной Курляндии хватило.

Вот Андрей и ехал вдоль побережья, полный разных планов, родившихся в его голове после осмотра трёх поставленных мельниц. В конце концов, это Петруша с его головотяпством и вечным недоделом приучил русских функционеров строить некачественные корабли из сырого дерева, отчего их и не хотели покупать иностранцы. И испанская эпопея царского Военторга только подчёркивает это правило. Он же, помня, что спешка хороша лишь при ловле блох, всё делал по науке, отчего русские корабли получались вполне добротными. И пусть всякие там ганзейцы не очень-то спешили покупать их, считая русских всего лишь удачливыми выскочками, но ведь и мир не ограничивался только ими. А кораблестроение, как не раз уже упоминалось, это не просто квинтэссенция хай-тека, оно, как магнит, тянет за собой развитие десятков смежных производств. И развивая его, Русь просто по необходимости будет развиваться по пути страны производителя, а не сырьевого импортёра. Главное, чтобы не случилось как в послепетровской империи, когда в активную внешнюю торговлю могли только финны да ливонцы.

Вот рассуждая сам с собой на подобные темы, Андрей и двигался в сторону Балтийска. Пильные мельницы были поставлены несколько в стороне от строящегося города, там, где дули постоянные ветра. Но дорога от них до крепости занимала не так уж и много времени. Так что вскоре в крики чаек и шорох прибоя вклинился новый звук — звук глухих ударов. Это пленники и всякого рода тати вносили свою лепту в процветание будущего порта.

Ведь, как и в его прошлом-будущем, Андрей собирался перекрыть Ржаной пролив, что отделял материк от островов, двумя молами, достаточно широкими, чтобы на них можно было не только оборудовать причалы, но и установить пушки. Подобные работы, кстати, начали ещё выселенные нынче шведы, но быстро сдались. Ибо даже для технически более оснащённых русичей строительство шло трудно: сваи из лиственницы с трудом вбивались в грунт, водонепроницаемый забор забирал не только силы, но и здоровье строителей, да и откачка вод с огороженного участка отнимала немало человеко-часов. И только потом на освободившееся место можно было укладывать камни и прочую бутовку. А ведь одновременно с молом строились и две крепости: одна на месте шведского острога, а вторая на острове Малый Рог. Да-да, Андрей не стал ломать голову с названиями и просто оставил тут шведские имена, просто кое-где переведя их на русский язык. Так и появились в местной географии острова Малый и Большой Рог, Ржаная бухта и Ржаной залив.

Сам Балтийск тоже активно строился. Причём не абы как, а по генеральному плану, разработанному русскими розмыслами. Той порослью молодых архитекторов, что получили образование под рукою иностранных мастеров. Андрей специально набирал только их, ибо на Руси теперь хватало и своих Аристотелей да Алевизов. Просто нужно было дать им возможность проявить себя.

Кстати, в этом варианте истории Балтийску, похоже, повезёт куда больше, чем в его прошлом-будущем, в котором у него было три безуспешных попытки стать чем-то важным. Здесь же всё складывалось совсем по-другому.