Кредо инквизитора - Алексей Михайлович Рутенбург

– Как она? – И продолжал смотреть, не отрываясь.

– Умница. Добродушная и открытая простачка. Глупая девочка, – ответил крепкий мужчина своим тяжёлым, грубым голосом.

– Она была всё время под присмотром?

– На двадцать минут уходил и только. Попросила меня в магазин сходить, хавку на поляну купить. Готовила весь день, старалась, а вкусно-то как получилось… Чертяка. Деваха – прелесть, – улыбаясь сказал он.

– Ладно, ты свободен, можешь идти. Ночь я за ней присмотрю.

– Развести её хочешь? – Смеясь язвил крепыш.

– А ты придурок, как я погляжу… – усмехнувшись сказал незнакомец и строго добавил, – пальцем её не трогать! Понял?!

– Понял. Отчаливаю.

Мужчина впустил пришлого в квартиру, зашёл в комнату и, забирая вещи, прощался с хозяйкой:

– Всё, Дашенька. Спасибо вам за приют, тепло, за еду. Мне пора, а к вам нового помощника прислали. До свидания, – раскланивался и нежно расстилался перед девушкой мужчина, после чего удалился из квартиры.

Дарья отправилась закрыть дверь и столкнулась с Эриком.

– Это вы? – От неожиданности вскрикнула она и немного отскочила назад. – Я сделала всё, как вы сказали: уволилась с работы, порвала все нити, связывающие меня с внешним миром. Сижу дома, жду Новый Год и вестей от вас. Вы узнали что-нибудь о Максиме? – Быстро, словно на бегу проговорила она, держа дистанцию между собой и мужчиной.

– Успокойтесь, Дашенька, – мягко говорил Эрик Андреевич и стал руками нежно поглаживать её по плечам. – Скоро всё кончится. Мы уже подготовили документы для вас с Максом. Кстати, Максимку мы нашли. Он живой, здоровый, но ему придётся некоторое время находиться на расстоянии. Я лично вчера с ним встретился, он передавал, что любит вас и надеется в скором времени сбежать вместе с вами на край вселенной. Он ещё извинялся за то, что вы попали в такое дурацкое положение, что вы в поле зрения спецслужб и за причинённые неудобства. Сегодня Новый Год и это вам такой мой скромный подарок.

Она смотрела на него стеклянными от слёз глазами. Потом обдумала всё услышанное и начала словно размышлять вслух.

– Сказал, что любит? Он мне никогда не говорил подобного, а тут сразу…

– Понимаешь… В разлуке, тем более в экстремальных условиях, люди позволяют себе излить накопившиеся чувства, – перебил её собеседник.

– Но главное, что он жив, – произнесла Даша и обняла Эрика.

– Сегодня я вместе с вами встречу праздник, если вы не против? – Улыбаясь спросил мужчина.

– Одной неуютно сидеть за праздничным столом, слушать бой курантов и заливать в себя шампанское, да и еды наготовила на роту голодных ополченцев. От стресса весь день готовлю и готовлю. Оставайтесь. Надеюсь, следующий Новый Год мы встретим все вместе: Максим, я, вы и ваша подруга, – довольно грустно, но с надеждой говорила она.

– Конечно, Дашенька, так всё и будет, только у меня в данный момент нет подруги, но она будет. Эх, мы с Максом такое в рейдах творили, ты бы знала. Вы не против перейти на «ты», а то я устал сбиваться и путаться?

– Да, давайте. «Выкать» за одним столом очень неудобно, тем более мы почти ровесники.

– Ну, вот и славно. Люблю резкость и прямоту… Кому-то неудобно, а мне так сразу к цели разговора.

– Тогда, может, присядешь за стол, я начну накрывать, а то уже вечер, скоро Старый Год провожать будем? – Мило улыбаясь спросила Даша.

– Давай лучше я помогу? – Подхватил дружеский тон беседы Эрик.

– Ладно, – ответила девушка, и они вместе направились на кухню.

***

Сырой подвал, холодно так, что сидим в куртках. Несколько банок тушёнки, рыбных консервов, батон, леденцов упаковка, пара бутылок лимонада и литровая бутылка водки. Так мы с Котёнком садились справлять Новый две тысячи шестнадцатый Год. Вепрь лежал укутанный в кровати и тяжело дышал. За последнюю неделю он очень мало был в сознании, почти всё время спал, также наблюдалось состояние бреда. Ему очень плохо, но, надеюсь, он выкарабкается. В редкие моменты, когда он приходит в себя, я даю ему его эликсир, на вкус, конечно, редкое дерьмецо, но, наверное, помогает, я ведь не эксперт, как он – не знаю. Водка была куплена только на меня, Котёнок ещё ребёнком, он попьёт и лимонад. В общем, весёлого настроения у нас не предвиделось, мы грустили и переживали за Вепря.

– Давай, мелкий, выпьем за здоровье нашего брата? – Поднял я стакан и посмотрел на Котёнка.

– Ага, – тяжело вздохнул Котёнок и поднял стакан с лимонадом.

– Не вешать нос, гардемарины! Дурна ли жизнь, иль хороша…, – сказал я строго и улыбнулся. Я подумал, что старая добрая песенка из фильма, снятого страной, в которой я всего лишь успел родиться, поднимет нам хоть немного настроение.

Котёнок посмотрел на меня и нерешительно, покраснев расплылся в улыбке. Мы выпили.

– Котёнок, вот тебе тринадцать, скажи, почему ты легко оставил обычный мир? Он тебя совсем не привлекает? – Спросил я, подумав, что мы совершенно посторонние друг другу, но обязаны идти в одной связке, а, значит, надо налаживать контакт, нужно искать точки соприкосновения.

– А что меня там может держать? – Удивился мелкий.

– Даже не знаю, родители? – Я схватился за первое, что пришло на ум.

– Погибли, родственников живых нет, хотя, может, есть, но всем нет дела до меня.

Неудачно я завязал разговор. Грустно, конечно… Блин, надо что-то сказать…

– А друзья? Школа, к примеру?

– Да в гробу я видел твою школу, дибилизм и маразм, – категорично ответил Котёнок.

– А друзья? – Продолжил я.

– Нет друзей. Все какие-то пассивные, им интересны компьютеры и видеоигры, а те, что общаются на улицах, не ладят с такими, как я. Я с детства был не таким, как все, поэтому они считали меня ниже, что ли, уровнем. Не такой, как все – значит, изгой. Меня и бывало избивали, удары, конечно, слабые у них. Я, честно говоря, даже боли не чувствовал, но против большого количества нападавших предпочитал ретироваться. В один момент меня захлестнули эмоции, и я ответил им. После этого ко мне перестали лезть. Я всегда был один. Моё отсутствие в школе, наверное, никто и не заметил. Я для всех исчез, – он говорил, всё понимая, как будто ему уже лет тридцать, это было удивительно. – А ты, Панк, не жалеешь о том, что променял обычную людскую жизнь, в которой сидел бы ты сейчас в тёплой квартире за столом, ел бы оливье и мандарины трескал, на подвал, водку и консервы, словно бомж какой-то?

– Знаешь, мелкий, этот мир спас меня от смерти…, – начал я.

– Это как так? – Спросил Котёнок, вытаращив глаза.

– Девушку,