Рожденная землей - Эбби-Линн Норр

глаза замечая сверкающий вихрь фейри. Он наклонил голову и поцеловал меня, и это казалось самой естественной вещью в мире. Его мягкие губы коснулись моих, и все мое тело словно растаяло в нем. Это не был глубокий, страстный поцелуй, а, скорее, сладкий и нежный. Я не закрывала глаза – не хотела пропустить карнавал мерцающих звезд. Его глаза тоже были открыты, в их темных радужках отражались огни фейри. Я вглядывалась в эту вселенную падающих звезд, и мне хотелось нырнуть и раствориться в ней.

Джашер, прервав поцелуй раньше меня, отстранился и нежно коснулся моего лица.

– Это ты, – сказал он так тихо, что я едва расслышала, и прижал меня к себе.

– Что ты имеешь в виду? – прошептала я.

Тогда он отпустил меня и отступил на шаг. Парящие фейри расступились перед ним, а затем опять сомкнулись вокруг меня. Казалось, их кружение в мерцающей двойной спирали никогда не закончится. Я не знала, что делать, как поприветствовать их, и просто подняла руки ладонями вверх – словно пугало. Тогда огоньки стали садиться на меня, покидая спиральный вихрь. Волна тепла накрыла меня, сердце забилось вдвое быстрее. Я стала задыхаться под тысячами легких, как перышки, прикосновений. Фейри кружили у самого лица и тоже садились на него, мигая перед глазами и затуманивая зрение.

– Джашер, – позвала я, набрав воздуха и глядя в его сторону. Но у меня едва получалось что-либо разглядеть – из-за мерцающих огней у самых моих глаз его силуэт казался темным и расплывчатым.

– Джорджи, – откликнулся Джашер, и в его голосе слышалось благоговение.

Я вытянула перед собой руки: казалось, они покрыты рождественскими миниатюрными огоньками. Чувствительная кожа головы, все еще влажная после душа, улавливала тончайшее трепетание крыльев, порхавших надо мной. Оглядев себя, я увидела, что все мое тело облепили фейри. Я была человеком, как бы сотканным из их света. Мне едва хватало смелости дышать.

– Почему? – робко выдохнула я.

– Спроси их, – посоветовал Джашер. – Раша назвала тебе свое имя, может, они скажут тебе и то, что им нужно.

– Я могу вам чем-то помочь? – задала я вопрос, глядя на облепившие меня огоньки.

Словно тысяча крошечных колокольчиков зазвенела у меня в голове, и все они шептали одно и то же слово.

– Мудрая. Мудрая. Мудрая. Мудрая. Мудрая. Мудрая. Мудрая.

– Что они сказали?

Я подняла глаза, озадаченная:

– Ничего, что имело бы хоть какой-то смысл.

А потом огоньки вспорхнули и снова принялись кружиться, но на этот раз их сияющая спираль поднялась вверх к открытому куполу и исчезла в ночном небе.

Волшебство завершилось так неожиданно, что меня охватило острое чувство потери – я пожалела, как мало уделила внимания всему происшедшему. Не так ли внезапно приходят и исчезают самые драгоценные моменты нашей жизни? Они заканчиваются в одночасье, оставляя нам лишь головокружение, когда мы, едва дыша, молим об одном: «Мгновенье, стой! Не уходи!»

Каждое имя, что я услышала в тот вечер, врезалось в мою память. Я могла бы записать их все, ни единого не пропустив.

Глава 19

Я вышла из библиотеки Анакаллоу и начала спускаться по широкой каменной лестнице на оживленную улицу. После вылупления фейри мои поиски объяснений стали еще интенсивнее. Я начала настоящее исследование, пытаясь обнаружить ключ к загадке: почему волшебные создания выбрали именно меня и почему в ответ на мой вопрос сказали «мудрая». Но это был день бесплодного чтения; я нашла кое-какие красивые картинки – некоторые, возможно, сделанные художниками, действительно знавшими, как выглядят фейри, но в основном это были иллюстрации к чисто мифологическим сюжетам.

Из-за угла здания вывернул какой-то мужчина. Почему-то я уставилась на него во все глаза – точно видела раньше, но узнала не сразу. Наконец, до меня дошло – это же Брендан, грубиян, который едва не сбил с ног меня и тетю Фейт на улице возле рынка в день моего приезда. Я прищурилась: он двигался как человек, замеченный мной в ночь кошмарной вечеринки, и на голове его красовалась похожая кепка. Выглядел он ужасно, гораздо хуже, чем в нашу первую встречу: похудел, под глазами набрякли темные мешки, клочковатая борода отросла и стала похожа на веник. Вдобавок он казался ужасно злым – прямо не человек, а какой-то изможденный и взбешенный медведь, только что проснувшийся и обнаруживший, что проспал все на свете и теперь помирает с голоду.

На долю секунды сочащийся ненавистью взгляд Брендана остановился на мне, но я хладнокровно проигнорировала его. Во всем облике этого человека сквозило безумие. Он прошел мимо, скаля зубы и шаркая, словно отшиб крестец и теперь ему сложно поднимать ноги. Насколько я помнила, в прошлую нашу встречу у него была нормальная походка. Я замерла на ступеньке, опасаясь чем-то заинтересовать и растревожить этого медведя. Прищурившись, краем глаза следила за ним. Да, скорее всего, именно Брендана я приметила в свете фонаря в ночь вечеринки.

Он дотащился до другого угла здания библиотеки, и тут из теней переулка выскочил и врезался ему в бок какой-то парень – видимо, торопился куда-то, а смотрел не на дорогу, а в смартфон. Мужчины крепко столкнулись, так что второй издал звучное «Уф», хотя был довольно крупным.

Но не этот инцидент заставил меня отшатнуться, подавив крик ужаса, а три темные сущности, похожие на летучих мышей, что вырвались в этот миг из тела Брендана. Они дико захлопали остроконечными крыльями над обоими мужчинами, оставляя за собой призрачный дымчатый след. Сквозь одну из этих бесплотных фигур я смогла разглядеть церковный шпиль, маячивший вдалеке. Все три темных силуэта закружились в воздухе, будто бы сбитые с толку, а затем снова исчезли в теле Брендана, едва он выпрямился и зашагал дальше без всяких извинений. Торопыга, поправив шляпу и пиджак, пробормотал что-то себе под нос и тоже продолжил свой путь. Он не заметил то, что увидела я.

Затаив дыхание, я уставилась на Брендана, который принялся переходить улицу. Изо всех сил напрягая глаза, я пыталась рассмотреть в нем те темные сущности. Они явились мне так ясно, но никто больше на этой оживленной улице, кажется, ничего не заметил. Брендан свернул за угол на той стороне, и только когда он скрылся из виду, я осознала, как бешено колотится мое сердце. Во рту был привкус мела, и я вспотела, словно висельник, которому накинули петлю на шею. Кончики пальцев стали ледяными, хотя день был теплым. Нет-нет, эти жуткие летуны не настоящие, они мне пригрезились. Правда же? Ведь только я видела их. А фейри? Они точно существуют, но только я и Джашер видим