Призраки истины - Сергей Иванович Недоруб

– Я здесь. Поговори со мной.

– Нам не о чем говорить. – Самопал мотнул головой, скрыв лицо волосами. – Все, что я хотел тебе сказать, ты уже понял.

– Что я понял? Расскажи мне. Что происходит?

Ренегат поднялся на ноги, уйдя в дальний угол комнаты, в сторону окна.

– Час назад мы еще могли поговорить, – бросил он, высовываясь из окна по пояс, словно кого-то высматривая. – Теперь нет.

– Почему?

– Да потому что ты напал на местных, которые жили в этих стенах! – нервно ответил Самопал. – После этой перестрелки смысл в нашем с тобой общении потерялся!

– Почему? Они были тебе дороги?

– Нет. Я их совсем не знал.

– Они были из «Лезвий», да?

– Нет. Не из «Лезвий».

– Самопал…

– Замолчи.

Снова чирканье спички. Новая сигарета.

Шептун расслабил мышцы живота, насколько мог себе позволить. Боль слегка отступила. Сталкер дышал медленно и размеренно.

– Почему напали на караван? – спросил он.

– А почему сталкеры нападают на аномалии? Ради хабара.

– И это все?

– Это все. Сэкономь себе время, не думай об этом. Не ищи высших причин там, где царит прозаичность. Все ради денег.

– Сколько тебе заплатили?

– Достаточно.

– Как на тебя вышли?

– Я сам на них вышел.

– Тебя заставили нас предать?

– Говорю, я сам вышел на них. Умолкни.

Самопал снова начал следить взглядом за кем-то снаружи.

– Я умираю, – выговорил Шептун. – Скажи мне правду.

– Она не скрасит тебе последние часы.

– Я не проживу так долго.

– Тогда тем более тебе не нужно ничего знать.

– Хотя бы поставь меня на стул. Я лежу на боку.

– Вот и лежи. Сидя тебе будет еще больнее.

– Хороший ты человек, Самопал. – Шептун безучастно уткнулся лицом в окровавленный пол. – Добрый.

Послышался звук режущейся жести. Шептун не смог преодолеть любопытство, повернулся к Самопалу. Ренегат вскрывал ножом банку консервов. Сделав это, он окунул палец в содержимое, облизал его, затем встал и опорожнил банку за окно.

– Тухлая попалась? – Шептун криво улыбнулся разбитыми губами. – Или я перебиваю тебе аппетит?

– Ты мне ничего не перебьешь, – изрек Самопал.

– Вскрой мне вены этой жестянкой, если не хочешь развязывать.

– Нет.

– Хочешь, чтобы я помучился?

– Не я обрек тебя на такое.

– А кто?

– Ты сам.

– Я сам привязал себя к стулу?

– Это сделали Пупер и его трое товарищей. Они же проткнули тебя прутом и напялили противогаз, чтобы ты сдох сам.

– Они сказали, что не знают тебя. Выходит, врут. Все мне врут, Самопал.

– Не врут. Они в самом деле меня не знают. Зато я наблюдал за ними.

– И они хорошие люди?

– Люди не бывают хорошими.

– Все вокруг плохие?

– И плохими не бывают. Люди бывают людьми.

– Я убил кого-то из них?

– Нет. Отсюда вышли все четверо. Все были ранены, помогали друг другу идти.

– Я рад. – Шептун прикрыл глаза, не зная, что еще придумать, чтобы боль ушла. – Я не хотел никакого насилия.

– Ты напал на них.

– Я искал тебя.

– Ну вот, нашел. Что дальше?

Шептун медленно выдохнул, надеясь этим разрубить адские замкнутые круги в голове.

– Грач был прав. Тебя нужно было доставить на базу, поговорить. Даю слово, что, будь у меня сейчас выбор, я бы так и поступил. Моих сил не хватает, чтобы понять тебя, Самопал. Быть может, я никогда тебя не пойму.

– Быть может.

– Дай мне намек, Самопал. Дай мне любой намек на любой вопрос, с которым я встречу свою смерть.

– Намек? Ну, это можно.

Ренегат склонился над Шептуном, заслонив собой свет.

– Вот это, – сказал он, крутя между пальцев какой-то предмет.

Маленький блестящий ключ.

– Что это? – спросил Шептун и тут же вспомнил.

– Да, – кивнул Самопал. – Ты таскал этот ключ в кармане.

– Мне дал его шеф.

– Я знаю. Больше никто не мог дать его тебе.

– И ты знаешь, что это?

– Знаю. Увидел ключ у тебя в кармане и решил, что лучше стащить противогаз с твоей морды.

– А развязать меня и помочь залечить дырку в животе этот ключ не говорил?

– Не говорил.

– Тогда на хрен не нужен этот ключ. И заодно ты и шеф.

Самопал слегка хлопнул Шептуна по щеке.

– Может, ты и прав, – сказал он, засовывая ключ ему в карман. – На этом мы с тобой прощаемся. Я иду к своим, в ангар.

– Что открывает этот ключ, Самопал?

– Дверь, которую ты не хочешь открыть.

– Что он открывает?!

Звук удаляющихся шагов был ему ответом.

Шептун ждал добрых пять минут, прежде чем понял, что Самопал не вернется. Закрыв глаза, он постарался ни о чем больше не думать.

* * *

Ласковый треск звучал прямо над ухом. Шептун не хотел разбираться, что это было, он лишь желал, чтобы это мурлыканье заполнило его целиком, позволило раствориться в нем без остатка. Но вслед за этим в него начал тыкаться влажный нос, и затем по его лицу бесцеремонно прошелся пушистый хвост.

Его обладатель не спеша побрел дальше, в направлении стула. Не открывая глаз, Шептун поймал кота и начал подтягивать к себе. Маркус недовольно мяукал, по мере того как Шептун добирался непослушными пальцами до его шеи.

Клан «Набат» за здоровую Зону.

Замок на кошачьем ошейнике, хранящем на себе девиз, был массивным, хотя и легким. Самой тяжелой частью было открыть его. Добравшись до застежки, Шептун расстегнул ее и начал тереть о веревку на левом запястье.

Чтобы не потерять сознание, сталкер считал собственные попытки. Раз – провести застежкой по узкой окровавленной бечевке, два – постучать, три – зажать металлом и покрутить в стороны. Дойдя до двух сотен, Шептун сбился со счета.

Маркус начал точить когти о его ногу. Шептун никогда не любил эту естественную привычку, но сейчас он был благодарен коту за эти мелкие проявления эгоизма. Не так уж просто заснуть, когда в тебя постоянно тычут почти десятком изогнутых иголок.

Сталкер и сам не заметил, когда левая рука освободилась. Он продолжал тереть, одновременно опираясь локтем о пол, и только позже понял, что настало время менять тактику. Ножа при нем, конечно, уже не было. Шептун вытащил ключ из кармана и вторую веревку перетер уже им.

– Я найду твою дверь, Самопал, – пригрозил сталкер. – И прихлопну ею тебя.

Подняться Шептуну не удалось, и он просто отполз к стене. Он плохо понимал, как нужно лечить ранение живота, и старался не думать о том, насколько серьезно ранен. Оказалось, что сухое медицинское перечисление поврежденных органов никак не подходит, если такой способ приходится применять к себе. Все гораздо проще: есть посторонний предмет и есть