Метод Макаренко - Феликс Кресс

— Егор Викторович, подождите, — пропыхтела Павловна.

Меня аж что-то похожее на дежавю настигло. Я сбавил шаг, но не остановился. Ей нужно, пусть и догоняет. А рабочие моменты мы уже обговорили.

— Егор Викторович, простите, — всё-таки догнала меня Павловна и теперь семенила рядом, звонко цокая каблуками.

— Бог простит, — бросил я, продолжая свой путь.

— Егор Викторович, да подождите вы, — потянула меня за рукав завуч.

Я остановился и посмотрел на её пальцы, которые всё ещё сжимали ткань моей рубашки. Павловна отдёрнула руку и нервно улыбнулась.

— Извините. Егор Викторович, всё не так, как вы поняли, — начала она оправдываться, но остановилась, так как мимо нас проходил физрук. — Здравствуйте, Андрей Григорьевич.

Физрук кивнул и заинтересованно посмотрел на нас двоих. Елена Павловна подождала, пока он пройдёт мимо, а потом продолжила:

— Мы с Глебом Витальевичем обсуждали план занятий, ничего такого у нас не было и быть не могло. А одежда, — она фальшиво рассмеялась и махнула рукой, — это я утром проспала. Одевалась в спешке и не заметила. Представляю, как смеялись прохожие при виде меня.

Вот интересно, это Павловна считает всех такими идиотами или только Егора? Не исключаю оба варианта. Мой предшественник наработал сомнительную репутацию, а мне теперь разгребай и выправляй.

— Послушай… те, Елена Павловна. Давайте откровенно, — оборвал я этот фарс. Ну нет у меня времени участвовать в этом спектакле. И желания нет. Лучше сразу расставлю все точки на «И» и обозначу свои интересы.

— Давайте, — с готовностью согласилась Павловна.

— Мне дела нет до ваших шашней. Я вам не судья и даже не отец, брат, сват и далее по списку домовой книги. Ваши взаимоотношения с Глебом Витальевичем меня не касаются никаким боком.

Говорил я чистую правду. Плевать я хотел на то, кто, с кем шуры-муры крутит. Меня беспокоили другие проблемы, а Павловна в их число не входила. По крайней мере, не её отношения с мужиками. Об этом я и сообщил.

— Но меня волнует школа, — продолжил я. — Не могу назвать себя снобом и моралистом. Все мы взрослые люди, и каждый развлекается, как может. Но… за пределами школы. Мне казалось, вам небезразлична судьба детей и коллег.

— Вы абсолютно правы, Егор Викторович, мы с вами на одной стороне, — закивала Павловна.

— Ну так если мы с вами на одной стороне, тогда какого хрена вы творите?

— Что вы себе позволяете? — Возмутилась завуч и попыталась наехать на меня. — Я не позволю говорить со мной в таком тоне! Вы же педагог! У нас запрещена обсценная лексика.

— Мы и правда сейчас будем говорить о моём моральном облике? — усмехнулся я, выгнув бровь. — Я пытаюсь сказать вам, Елена Павловна, что раз вас спалил я, то смогут и другие. Не мне вам объяснять, как быстро распространяются слухи. Вы это получше меня знаете. А буквально пять минут назад вы рассказывали мне, как пагубно может отразиться на школе скандал. Делайте выводы. Но если вы догнали меня потому, что переживаете из-за моей болтливости, то зря. У меня есть темы поинтереснее.

— Благодарю вас за понимание, — потупилась Павловна.

Кивнув ей, я пошёл дальше по коридору, но остановился и обернулся к замершей на месте девушке.

— И да, Елена Павловна, — проговорил я с улыбкой. — К вашему сведению, хрен — это овощ, а не то, что вам пришло на ум. Как учитель русского и литературы говорю вам это.

Завуч покраснела, набрала в грудь воздуха, но я не стал дожидаться ответного выпада. Развернулся и продолжил свой путь. В спину мне прилетел рассерженный рык Елены Павловны и стук каблука о пол.

Продвигаясь по коридору, решил заглянуть в уборную. Но и там меня поджидала странная и непонятная ситуация. Я даже сначала подумал, что вошёл не в ту дверь. Вышел и посмотрел на табличку. Нет, всё правильно — учительская уборная.

— Доброе утро, Игорь Александрович. Горите на работе? — участливо поинтересовался я.

Передо мной возле умывальников стоял мой брат в одних семейках и чистил зубы. Вид у него при этом был помятый и заспанный. Будто только недавно проснулся.

— Дверь забыл закрыть, — буркнул он, не вынимая щётки изо рта. Прополоскав рот, он закончил с гигиеническими процедурами и только тогда поздоровался со мной нормально. — Здравствуйте, Егор Викторович. Прошу прощения за мой внешний вид. Работы много, приходится задерживаться.

— Я так и понял, — кивнул я. — Зайду в другой раз. А вы не забывайте двери закрывать. Коллектив у нас, как никак, разнополый. Ещё нагрянет кто-то, соблазнится и вам придётся потом жениться, — подмигнул я Игорю.

Покинув уборную, я всё же решил следовать первоначальному плану — отыскать девятый Б или кого-нибудь из них.

Но вообще странные порядки у них здесь в школе. Один без портков зубы чистит в туалете, вторая личную жизнь налаживает прямо в кабинете во время рабочего дня. И это руководящий состав, про рядовых сотрудников даже думать стрёмно как-то. Вообще не удивлён, что школа в жопе с таким подходом к управлению.

Да и учителей назначают без ведома директора, а тот соглашается, будто это норма, потому что ему так сказали. Полнейший бардак и анархия. С другой стороны, не мне возмущаться с моей-то потерей памяти. Хотя и мой случай тоже можно бросить в общую копилку косяков.

На месте Павловны и Игоря, я бы себя на работу не взял, пока полностью не приду в норму. В этом плане раньше строже было. А здесь всё расхлябано как-то. Очень надеюсь, что это единичный случай, а не везде так. Иначе я начну переживать за наше общее будущее.

Я остановился возле доски с расписанием и отыскал свой девятый класс. Последним уроком у них значился английский. Некоторое время я раздумывал, как быть: ждать окончания урока или сходить и позвать на минуточку кого-нибудь из класса.

А потом меня осенило. Я ж классный руководитель, а не залётный перец. Поэтому могу узнать адреса учащихся из их личного дела. Более того, прямая моя обязанность — знать о своих учениках всё. Что-то такое мелькает на периферии памяти.

Я развернулся и пошёл в обратном направлении. Только теперь уже не к Павловне, а к брату. Кому как не директору знать, где хранятся личные дела учеников?

При входе в кабинет директора меня встретила его помощница, которая чем-то неуловимо напомнила мне ту телеведущую. Еле удержался, чтобы не спросить, что у неё с лицом.

— Привет, — поздоровался я. — У себя?

— У себя, но он просил не беспокоить его.

— Ничего, я