Немезида ночного ангела - Брент Уикс

Меня моментально захлестывает волна чувств, от которой подкашиваются ноги.

– Почему? – шепчу я. – Почему вы мне помогаете?

Он мотает головой, отгоняя внезапное чувство. Хриплым голосом отвечает:

– Подумал, что так будет правильно.

Мне не подобрать слов, чтобы выразить хотя бы толику того, что значит его доброта. Без одежды меня бы гнали взашей, как полоумного, считали бы опасным, нападали бы.

– Вы… вы слишком…

– Брось. Я уже поужинал. Вон в том чугунке мой завтрак. Можешь съесть половину. Тебе не помешает, я же вижу.

Я качаю головой.

– Я не могу и не смею…

– Можешь остаться на ночь, если хочешь. Звезды, конечно, красивы, но огонь и теплее, и ярче – так моя бабуля всегда говорила.

– Если я останусь, то могу уснуть…

– Ну да, в этом и весь смысл, верно? – Он все время меня перебивает, этот седой, бородатый пастух. Но я не обижаюсь.

Тихо заканчиваю:

– Если я усну, то увижу сны.

Он осекается.

– А, вот оно что. Тогда позволь, пока ты не ушел, я еще немного тебя нагружу.

Он снова роется в вещах, пока не достает старый бурдюк и огниво. Я без слов понимаю, что они тоже принадлежали его сыну. Пастух протягивает их мне и говорит:

– Не спрашивай почему. Отцы пустыни учат, что в этой жизни мы все – путники, и что каждую тропу время от времени наводняет потоп трагедии, и что все наши многочисленные дорожки ведут к смерти. Поэтому правильно поступает тот, кто делится всем, чем может.

– Вы подарили мне еду, одежду и доброту. Я ничего не дал вам взамен. Мне никогда не расплатиться за этот долг.

На этот раз его улыбка затрагивает даже те морщинки, что не затрагивала уже давно.

– Если ты называешь дары – долгом, то обесцениваешь и дар, и дарителя, и самого себя. Увидь щедрость в других, и, возможно, у тебя получится увидеть ее в самом себе. Человек может призвать на землю саму преисподнюю, и она будет реветь, и убивать, и нашептывать ложь крепкую, как оковы. Но последнее слово никогда не будет за ней.

Этот пастух – простак, который обманывает себя и которому страшно хочется, чтобы в этих словах был какой-то смысл, но он – хороший человек, а я не стану начинать спор, в котором не желаю побеждать. Поэтому, приняв его щедрые дары, я внимательно слушаю. Он показывает мне ориентиры, говорит, как найти водопой и как обойти города.

Когда я ухожу, он не пытается меня остановить.

Должно быть, покатые холмы обманчивы, или же я потерял счет времени, ибо когда наконец оборачиваюсь на старого пастуха и его стадо, то нигде их не вижу.

Глава 103

Политический смысл задранной юбки

– Какая гнусность, – сказала председательница Истариэль Вайянт, когда на следующее утро Виридиану привели в огромный кабинет, запрятанный где-то в недрах Алебастрового Серафима. Судя по виду, эта комната однажды принадлежала очень влиятельной сестре с очень эклектичным вкусом. Тут и там над полом парили черепа давно умерших созданий, собранные из разбитых кусочков кости. В стороне лежала зеленая каменная глыба в длину больше человеческого роста, на которой медленно пульсировали красные прожилки. Сияющие сферы – планеты, наверное, хотя их почему-то было слишком много – вращались друг вокруг друга, приводимые в движение старыми чарами. Книг здесь не было, зато на столах лежали кипы пергамента, покрытые толстым слоем пыли, а сами столы были такими длинными, что их наверняка когда-то умыкнули из обеденных залов.

– Сейчас же снимите с нее кандалы. Смех да и только! – обратилась председательница к стражникам. Выглядела она на несколько десятков лет моложе своей сестры Ариэль; ее волосы совершенным золотистым водопадом ниспадали на плечи, на шее благодаря волшебству не было ни единой морщинки, а талия была стянута корсетом. Больше всего она походила на жесткую, хладнокровную королеву средних лет.

– Постарайся ни до чего не дотрагиваться, Виридиана. Мы до сих пор не знаем, что может сделать половина этих вещей. Когда одна архивистка попыталась передвинуть вон ту тварь, она ее укусила, и девушка на две недели позабыла собственное имя.

Радуясь, что с нее сняли кандалы, Ви не сразу сообразила, о чем разговор, а затем подняла голову и посмотрела туда, куда указала председательница.

Завидев над собой на потолке паука размером с огромного пса, Ви отпрыгнула в сторону, споткнулась о длинный подол своего платья и, скользя по полу, судорожно потянулась к поясу, к оружию… которого там не оказалось. Затем она осознала, что паук не шевелится. Похоже, это было чучело.

– Да, все так же пугаются… только не подпрыгивают. Прошу меня извинить за неудачное предупреждение.

Ви медленно встала, и ее стражники с ухмылками переглянулись.

Она настороженно огляделась, гадая, что это за место и зачем они сюда пришли. Никто не сказал, куда ее забирают, и Ви, проведя ночь в темнице, думала, что ее отведут куда-нибудь пострашнее золотой клетки со сверкающими паркетами.

Председательница отпустила стражников. Затем, повернувшись к Ви спиной, стала разглядывать прекрасную картину, висевшую на стене. Казалось, что погода на пейзаже непрестанно меняется.

Через полминуты председательница заговорила:

– Битва в Черном Кургане изменила нас. Братство магов-мужчин, впервые вступившее в войну и вкусившее чудесной победы, охватила бы горячка, которая распалила бы их боевой аппетит. Мы же качнулись в противоположную сторону. Возможно, даже в крайность. В Кургане мы увидели магию, которая затмевает все наши способности. Мужчины, повинуясь своим тайным страхам, возжелали бы развить такую же силу в себе и бросили бы свои богатства и возможности на то, чтобы изучить кровавое искусство войны. Более того, я подозреваю, что именно это сейчас и происходит среди наших разрозненных братьев. Но мы в ужасе отпрянули от разрушительной силы, которую узрели. Наши братья от страха рвутся в бой. А мы, по той же причине, от него бежим.

Конечно, столь прямолинейно и столь грубо этого никто не скажет, – с иронией в голосе продолжила председательница. – «Настало время искать союзников», – говорят сестры. И сразу же вспоминают о тебе, о нашем маленьком орудии войны; о тебе, возмутившей императрицу величайшей державы на континенте, если не во всем мире. «Нам нужны союзники, а не раскольники», – говорят наши боязливые сестры.

– А что говорите вы? – спросила Ви.

– Я говорю, что полностью разоружаться ради предотвращения войны – это затея настолько абсурдная, что поверить в нее могли только интеллектуалки.

– Или политики? – сказала Ви и сразу же заметила, что