Современная зарубежная фантастика-4 - Тэмсин Мьюир

Телохранительница вытянулась в струнку так, что даже задрожала всем телом. Корона откинулась на спинку стула, скрестив руки на груди. Ценой страданий села поудобнее. Капюшон чуть съехал с лица, и черные линзы, закрывающие ее глаза, заблестели под тусклым светом лампы. В стекле отразились все присутствующие.

– Ячейка Трои, – сказала она, – это старый разговор. Он повторяется снова и снова. Вы прекрасно знаете, чем я могу посочувствовать, а чем нет. Дело не только в шестнадцати. Если я скажу: «Эксперимент с ликтором проходит хорошо, поскольку ликтор уже говорит полными предложениями, но не проявляет никаких признаков силы», остальные обязательно ответят, что это бесполезно и ее надо отдать вместе с остальными. Если я солгу и скажу, что у нас скоро будет ликтор, Надежда потребует, чтобы я это доказала. А это Надеющиеся сажают людей в тюрьмы. Я не могу их обмануть. Каждый хочет знать, какие у нас карты на руках, до начала переговоров. Ожидается, что я выскажу все сегодня. То, что я говорю… и то, как я это говорю. Для вас должно быть очень важно.

– Спасибо, что напомнила, – заметила Камилла, – мне нужны доказательства того, что Шестой дом жив.

– Ты же знаешь, что не может быть и речи о том, чтобы причинить им вред, особенно сейчас, – сказала Корона.

– Доказательства. Прямо сейчас, – твердо сказала Камилла, – я хочу убедиться, что их еще шестнадцать. Может быть, им нужна Нона затем, чтобы подчистить цифры и скрыть, сколько уже умерло под пытками.

– Это я обещала им помилование, Гект, – жестко ответила Ценой страданий. – Никаких пыток. Крыло Мерва это знает.

– Не сказать, чтоб вы выступали единым фронтом, – заметила Пирра.

– Неправедная надежда – очень дрянной человек, – сказала Ценой страданий, – но мое слово кое-чего стоит в Крови Эдема.

– И насколько ты в этом уверена? – уточнила Пирра.

Наступило долгое молчание. Ценой страданий хрипло вздохнула под маской, потом резко сказала:

– Я все равно собиралась тебе это отдать. Держи.

Она открыла папку из коричневой бумаги и достала из нее маленькую электронную штучку размером и формой с ноготь, с зубцами. Постучала по потрескавшейся деревянной облицовке стола, и ничего не случилось. Тогда она постучала еще раз, сильнее, и кусок стола неохотно отъехал, открывая деревянную панель с гнездами и кнопками из твердого белого пластика. Камилла снова замерла, подперев подбородок одной рукой и сжимая в другой ручку. Она больше походила на изображение Камиллы, чем на саму Камиллу. Из динамиков в стенах послышался внезапный шумный треск, а затем бестелесный голос:

– Говорит главный архивариус Юнона Зета, оставленная в качестве представителя Надзорного органа вместо Главного стража. Прошло шесть дней, семь часов и сорок шесть минут с момента последней записи. Отвечая на предыдущий вопрос: статья называется «Гетероскедастичность в моделях органов на основе долгосрочных данных». Численность личного состава стандартная. В доме, который раньше именовался Шестым, все хорошо. Ждем дальнейших указаний.

Ручка оставила крошечную отметину на бумаге, на которой рисовала Камилла. Камилла внезапно расслабила плечи, щелкнула ручкой и немного наклонилась к отметине.

– Принимаешь в качестве доказательства?

– Да. Следующий вопрос: сколько страниц в моей диссертации?

Ценой страданий записала это.

– Хорошо. Не могу гарантировать, что в сложившихся обстоятельствах следующий выход на связь случится скоро, но постараюсь сделать это своевременно. А теперь, Камилла Гект, скажи мне что-нибудь.

Камилла сидела, будто проглотив шомпол, совершенно неподвижно, глубоко задумавшись.

– Скажи, что у них будет ликтор или аналог. Надо только подождать.

– У меня возникли крайне мрачные мысли, – сказала Два-мачете-у-бедра.

– Значит, кормим их обещаниями, – спокойно уточнила Ценой страданий. – Отлично. Что-нибудь еще?

– Мне нужно в туалет, – сказала Нона.

– Ну, в конце концов, все мы люди… все мы ходим в туалет. – Ценой страданий откинулась на спинку стула. – Думаете, я пытаюсь укрепить свою слабеющую власть? – Ценой страданий сложила руки, как для молитвы. – Думаете, что я либо жестокая предательница и что я предусмотрела такой исход грандиозной встречи, на которую мы надеялись… либо что я глупа и наивна. Но я не наивна. Я просто никогда не думала, что возможен такой ужасный страх или такой ужасный шанс. Я хочу, чтобы Кровь Эдема сражалась, и сражалась красиво; хочу победить с любой помощью или содействием, которые могут дать ваши Дома. Я больше не хочу убегать. И вот появляется переговорщик. О чем попросит Иоанн Гай и что захочет Иоанн Гай? И дадим ли мы ему это? Все, что я могу вам сказать… я готова дать ответ. И Кровь Эдема поддержит меня, если будет знать как, если дать им веские причины. Пожалуйста, помогите мне объяснить им эти причины. Мы закончили. Пошли все в туалет. Ктесифон-3, ячейка Трои, свободны.

13

Корона встала, поклонилась и трижды стукнула по груди раскрытой ладонью, как делали в Крови Эдема, а потом начала безжалостно отдирать Пирру от стула. Пирра едва поморщилась. Пока они выходили из комнаты, Ценой страданий сидела на своем месте. Камилла шла впереди, Пирра позади, Корона замыкала шествие. Прежде чем дверь закрылась, Нона услышала, как телохранительница сказала:

– Можно мне уже уйти наконец? Группа опаздывает на работу. (ГРУППА ЗЗЗЗТ ОПАЗДЫВАЕТ.)

Корона резко сжала зубы и автоматически приготовилась конвоировать Нону в туалет. Нона спросила:

– Почему Страсти так нас ненавидит?

Корона так удивилась, что даже расслабила челюсти.

– С чего ты взяла, что это Богоматерь Страстей?

– Ну… кости, – Нона с трудом подбирала слова, – под одеждой. То, как двигаются ее кости.

Камилла посмотрела на нее очень долгим взглядом.

– Страсти, – мрачно сказала Корона, – результат столкновения непотизма и дурости. Сиськи и волосы! У меня от природы очень густые и послушные волосы, дура. Да я кондиционера уже год не видела!

Снаружи ждали двое охранников. Они увели Пирру, чтобы снять с нее ошейник. Пирра пошла с ними гораздо спокойнее, чем ожидала Нона, только обернулась сказать Ноне:

– Не забудь.

Охранники увели ее, подталкивая прикладами.

Как будто бы Нона могла забыть. Запершись в кабинке, она принялась засовывать себе под рубашку туалетную бумагу, как учила ее Пирра, – если подумать, Пирра мыслила примерно так же, как все в Крови Эдема, – и тут услышала, как Камилла, стоя у раковины, тихо говорит:

– Дай мне увидеть ее.

Корона как будто бы удивилась:

– Ты действительно этого хочешь? У нее плохой день. Она то приходит в себя, то снова все плохо. Ее перевезти был полный трындец. С тех пор как она здесь,