Железный лев - Михаил Алексеевич Ланцов

Еще через полчаса генерал вообще привел роту местного гарнизона.

Как и где он ее выцепил — загадка.

— Сергей Павлович! — выкрикнул Толстой, подбегая.

— Экой ты пыльный, — расплылся тот в улыбке.

— Скоро еще и прокопчусь, — ответил парень жизнерадостно. — А пушку раздобыть можно?

— Какую еще пушку?

— Да любую. Но лучше хотя бы фунтов в шесть или больше. Домики-то ей валить куда сподручнее. Я на крышу взбирался, — махнул рукой Лев. — Огонь идет фронтом оттуда вон туда. Если наперерез просеку делать — можно попытаться остановить его продвижение. Но шесть фунтов, конечно, мало. Лучше бы в дюжину хотя бы.

Губернатор молча кивнул и покосился на капитана.

Слов не требовалось.

Все всё поняли.

И уже спустя четверть часа раздался первый выстрел. Четверть пудового «Единорога»[2], который чугунной гранатой ударила по деревянному домику. Метров со ста.

Домику поплохело.

Прямо крепко.

Он натурально так вздрогнул от попадания и самым бесхитростным образом завалился набок. Повезло. Так-то граната была слабой. Видимо, попали удачно, обрушив какие-то несущие конструкции.

Дело пошло.

Прямо побежало.

Артиллеристы били из «единорога», потом из двух таких «товарищей», быстро обваливали довольно хлипкие деревянные постройки с минимальной дистанции. А позже, когда подкатили 24-фунтовую крепостную пушку — стало совсем хорошо. С дистанции в полсотни шагов она пробивала деревянный домик навылет, повреждая серьезно стоящий следом. И удар получался такой силы — что ух! Удачно прицелился — так и все — второго выстрела не требовалось. Ядро просто выламывала бревна. А порой и того хуже — выворачивая целые участки стены.

Так и работали.

Орудиями заваливали очередной дом. Перемещаясь на новую позицию. Люди же, количество которых постоянно увеличивалось, помогали обвалить то, что не рухнуло сразу. А потом с помощью лопат и прочих подручных средств пытались накидать слой земли со стороны наступающего фронта огня…

— Фу-у-у… — тяжело выдохнул Лев, присаживаясь на подножку коляски.

Уставший.

Грязный как черт.

Прокопченный.

Но вполне целый и здоровый.

Рядом отдыхали остальные участники «штурмовой колонны». За их спиной же простиралась просека. Широкая. Просторная.

Вон — огонь к ней уже подошел натуральной стеной с одной стороны. И порывы ветра пытались его перебросить. Но тщетно. Кое-где долетали угольки и маленькие головешки тлеющие, но их тут же присыпали землей. Или, если не удавалось, накрывали чем угодно, чтобы отсечь доступ воздуха и в особенности ветра.

Впрочем, особо напряженной эта борьба не выходила.

Слишком широко.

Поэтому люди улыбались. Вот просто сидели и улыбались, глупо глядючи друг на друга. Кто-то нервно смеялся.

Шипов похлопал Льва по плечу.

— Цел?

— Да бог миловал.

— Бог ныне серчает… вон сколько людей без крыши над головой оставил. — заметил Ефим.

— Так это для ума прибавления! — назидательно произнес Лев.

— Это еще как? — удивился Шипов.

— Ну сколько раз Он, — поднял молодой граф глаза к безоблачному небу, — будет еще повторять — не надо строить деревянных домов в городах. Не надо. Вон — в 1815 году какой ужасный пожар, говорят, был. А этот, если бы мы эту просеку не сделали — еще страшнее получился бы.

— У людей нет денег на каменные дома, — улыбнувшись, словно ребенку, произнес Сергей Павлович.

— Зато они есть у Его Императорского Величества. Выделить под вашу ответственность. Застроить типовыми проектами домов. Кирпичных. И отдать людям в лизинг.

— Во что?

— В аренду с правом выкупа. Так-то благотворительность. Только под такое дело много всяких производств образуется. Те же заводики кирпичные да цементные. Разве плохо? И с них потом прибыток в казну пойдет. И жест какой. Люди точно приметят. И станут истово молиться за Государя-Императора, а не так — для вида. Что тоже ценно.

Шипов нервно усмехнулся. Не любим он такие вопросы.

— Я что-то не так сказал?

— Все-то вы знаете, молодой человек… — покачал он головой с нескрываемым сарказмом.

— Это же элементарно, Сергей Павлович. Вложение денег в строительство приводит к увеличению производства строительных материалов и развитие экономики. Главное — не зевать и вовремя вешать тех дельцов, что цены станут поднимать на те кирпичи или иное.

— За что же их вешать?

— За шею, полагаю, — улыбнулся Лев. — Выгоду оборотом пусть берут. Иначе вся затея оборачивается натуральным вредительством. Ведь взвинтив цены на строительные материалы, они не захотят их снижать. Отчего объем стройки не увеличится и сделает каменные дома еще менее доступными для населения. Если же не спускать дельцам ничего, то они вовремя расширять производства станут. Заодно ища способы уменьшить издержки, например, через совершенствование технологий.

— Или ухудшение кирпича. — добавил Шипов.

— Так, а веревка нам зачем? — расплылся широкой улыбкой молодой граф. — Можно, в принципе, на кол еще сажать, говорят это имеет даже больший эффект с педагогической точки зрения.

— Экий ты кровожадный! — хохотнул нервно подошедший купец, который тут же трудился.

— Нет такого дела, которое не смогли бы испоганить дураки и воры. И если с первыми можно как-то совладать, просто их никуда не назначая, то с воров надобно, я мыслю, держать в страхе. Чтобы воровали аккуратно и не теряли здравомыслия.

— Трудно тебе придется на государевой службе. — оскалился Шипов. — Но интересно.

— Так что, Сергей Павлович, изложить вам мои соображения письменно? Я даже эскизы типовых домов могу набросать.

— А типовые-то зачем?

— Их проще, быстрее и дешевле строить.

— А как же красота города? Вы думаете, молодой человек, кому-то по душе будет Казань, застроенная таким образом?

— Вам шашечки или ехать?

— Что, простите?

— Украшательства фасадом можно оставить на потом, отдав их на откуп владельцев, как заедут…

Чуть позже в беседу включился Лобачевский.

Разобрался в сути предложения Льва Николаевича и охотно его поддержал. Настаивая на том, что хотя бы вокруг университета поставить сплошь кирпичные здания. Купцы, ремесленники и прочие тоже втягивались.

Шипов оглянуться не успел, как оказался в центре небольшого митинга.

Маленького.

Где-то на тысячу человек.

И этот молодой граф вон — забрался на коляску. И сжав в руках кепку, показывал ей куда-то, рассказывая про основы политэкономии. Выглядело жутковато. Сергей Павлович еще помнил историю тех тайных обществ, что пытались захватить власть в 1825 году. Сам в них