Право на дом - Анна Щучкина

– Тш-ш, принц.

Холодное прикосновение Дагадар привело меня в чувство. Я прислонился лбом к стене, остужая порывы.

– Прости, тяжело… сдерживаться. Уже близко.

И бездна открылась нам, лишь шагнули мы за поворот.

– Аккуратней с лампой, иначе заметит стража, – предупредил я выглянувшую принцессу.

– Не заметит, – парировала она.

– Пока не включили упиры – да. Но пару раз меня почти поймали.

Дагадар смерила меня взглядом и, сев на корточки, прикрыла фонарь частью одеяния, а затем посмотрела вниз.

Темнота. Вряд ли принцесса могла разглядеть то, что видел я: одиннадцать белых драконов и двух фарффлов, скорчившихся на каменистом дне. Последних оставшихся.

Их благородные сердца бились медленно, дыхание было прерывистым и болезненным. Мои братья и сестры не видели света давно, слишком давно. А дитто, что окормляли их раньше, теперь слишком далеко…

Один из фарффлов открыл глаза. Его янтарный взгляд встретился с моим. Я опустил веки и услышал далекий зов… а затем увидел фарффла рядом с собой.

– Винсент, мой принц, вы вернулись.

Принцесса порывисто вздохнула. Я открыл глаза. Ро стоял рядом с нами. Тощий, шерсть клочками свисала с его тела, укрытого лохмотьями.

– Это проекция, – пояснил я Дагадар. – Тело фарффла лежит внизу.

– Матерь лун… – прошептала та. – Драконы тоже внизу?

Вместо меня ответил Ро:

– Приветствую вас, принцесса. Меня зовут Ро. Винсент рассказывал о вас пару раз. Он хороший мальчик, правда?

Я оторопело уставился на Ро, не понимая, зачем он это говорит.

– Хороший, – согласилась Дагадар. – Для этой прогнившей империи – даже слишком. И как вы планировали их освобождать?

–Знаешь, по-моему, мы договаривались, что ты объяснишь свои мотивы. Мне не нужны подробности, но необходима правда.

Но ответить принцесса не успела. Дрогнув, проекция растворилась, а внизу показался свет.

Присмотревшись, я похолодел. Отец медленно ступал между лежащими неподвижно драконами. И рядом с ним шел Густаво.

Внезапно рога заныли сильно, нестерпимо. Ярость, доселе дремавшая во мне, поднялась горячей волной. Я до боли вгрызся в свою руку, сдерживая крик. Соленая кровь тонкой струей полилась на камни.

Отец застыл. Густаво рядом с ним прервал речь. Красная пелена стала сковывать мой разум, пока…

Пока холодная рука не коснулась моего лба, остужая. Пока шепот тьмы не стих окончательно. Отец продолжил свое шествие, а рядом раздался тихий голос принцессы:

– Так слухи не врали. Принц, которым овладевает ярость. Химера.

– Откуда ты…

– Ваши шпионы хороши, но наши – лучшие из лучших. Не будь у вас драконов, мы бы не подчинились. О чем они говорят? Ты же слышишь? Я не уберу руку, говори.

Только тут я понял, что давно разжал челюсти и судорожно прижимаю руку принцессы к своей голове. Боль отступила даже от рогов.

– Они… считают драконов. Отец раздражен. Он не хочет поступать так, но близнецы не остановятся, пока не отомстят. И раз Милинаф у него, то… – Мои глаза расширились от ужаса. – Завтра он проведет ритуал и убьет всех драконов.

Глава 8

Рейн

Дружба словно кровь: однажды пролитая, она навсегда оставит след.

Пословица маррдеров

Миралилас. Сожженные земли 945 год правления Астраэля Фуркаго

Диадема, а в диадеме – драгоценные камни. Алые, как ее глаза. Как кровь, разлитая в бокалах. Как мои мысли, в которых ее голова отделена от тела и насажена на пику.

– Неожиданная встреча… князь Миралиласа.

– Княгиня Сераф, – вкрадчиво поправила она и, склонив голову набок, с интересом пригляделась ко мне. А потом расхохоталась. На красивом лице, которое эта дрянь украла у моей жены, до ужаса отвратительно изогнулись брови, а над нижней губой нависли острые клыки. Проверяет реакцию. Но я не дам ей то, чего она желает.

– И как тебе живется в новой ипостаси?

– Превосходно. Присаживайся, дорогуша, блюда скоро подадут. Тебе с кровью или без? – Прочитав на моем лице отвращение, бывшая императрица вновь расхохоталась. – Я про мясо! Мя-со!

Слуга проводил меня к месту в конце стола, отодвинул стул, и я сел спиной к выходу. Мы с княгиней оказались друг напротив друга. Женщины все так же хранили молчание, недобро щурясь на меня. Все как одна – с холодной, острой красотой, присущей маррдерам. Насколько я понял, это те самые верховные кровососы, которые обычно не показываются на публике.

В моем представлении они были не краше паучих, плетущих сети в тени. Двор маррдеров обширен, но еще обширнее интриги, которыми опутана многолетняя история существования этих тварей.

Владыка вод, дай мне сил выжить в этом царстве коварства.

Вскоре подали блюда. Я с недоверием приступил к трапезе, аккуратно разрезав мясо. Мягкое, голубоватое, средней прожарки. Лишь когда я доел все до последнего кусочка, промокнул губы салфеткой и допил бокал вина, Сераф продолжила беседу.

– Великие матери, – раздраженно бросила княгиня. – Прикажите подготовить договор. Эрнесто, пригласи мальчишку. От холодной крови у меня стынут руки.

Эрнесто, неприметной тенью все это время стоявший у двери, вежливо поклонился.

– Да, моя госпожа.

Одна из женщин, щелкнув бледными пальцами, подозвала слугу и негромко что-то проговорила. Тот кивнул и скрылся за другими дверями, в конце зала.

– Ну что ж, милый мой, давай теперь по-настоящему обсудим наши планы.

– Нам есть что обсуждать?

– Дорогуша, это ты так вежливо просишь помощи? – Она задумчиво покрутила пустой бокал в руке. – И не смотри с такой ненавистью, я чую ее запах даже отсюда.

Сераф мерзко захихикала.

– Я… благодарю за ужин. И за гостеприимство. По правде говоря, я пришел сюда с одной целью – получить помощь от Эрнесто. Но он больше здесь не главный. Сомневаюсь, что твоя помощь будет бескорыстна.

– Рейн, отплачу откровенностью за откровенность. Слухи – быстрокрылые птицы. И эти пташки нашептали мне, что Костераль предал тебя.

– И? – Стоило огромных усилий сохранить невозмутимость при упоминании этого имени.

– Я последняя в своем роду. Семья Фуркаго на славу постаралась, уничтожая мой вид. Особенно твой мерзкий отец. Я поклялась, что в ответ сотру с лица земли их вид. Сделаю все, чтобы род убийц прервался. И начала я с твоего отца.

Пламя свечей дрогнуло. Улыбка вновь заиграла на губах императрицы. Она подождала, наслаждаясь паузой и моим замешательством, которое на секунду прорвалось сквозь невозмутимость. Одна из великих матерей сладострастно выдохнула. На ее лице отразилось невероятное удовольствие, я же почувствовал слабость. И холод, могильный холод. Сераф продолжила:

– Неужели ты полагал, что они погибли случайно? Твои приемные родители. Конечно, нет. Я с наслаждением вонзила нож в сердце императора, пока он думал, что