Право на дом - Анна Щучкина

– Неужели им оказалось недостаточно, – пропыхтела я на бегу, – тех таффов, что…

Но договорить не успела. Мы свернули в какой-то грязный переулок, заканчивающийся тупиком. В самой темноте распахнулась дверь, куда и несся парень.

Втолкнув меня внутрь, он захлопнул дверь и прислонил к ней ухо.

Мое сердце колотилось, но забилось еще быстрее, когда я поняла, что Эйри и спутника того парня нет рядом с нами.

Замерев у стены, я вцепилась в стилет. Наконец крики стражи стихли, а парень повернулся ко мне.

– Вообще-то ваши таффы их вполне убедили. Но те ублюдки здорово разозлили меня.

– В смысле?

– А… ну… – Он оттянул ворот рубахи и показал два припрятанных кошеля. И один из них был мой. – Равноценный обмен. Фигурку-то они не вернули.

– Так ты и правда вор! – задохнулась я от возмущения.

– Предпочитаю называться иначе. – Парень поднял указательный палец. – Мастер быстрых рук.

– Но ты обманул меня. Я думала, что помогаю бедным простолюдинам…

– А теперь твоя совесть нечиста? – хихикнул он.

Я бросила на него презрительный взгляд и решительно шагнула к двери.

– Спокойно-спокойно. – Его рука легла на мое плечо, останавливая. Я повернулась. Изумрудные глаза глядели на меня почти в упор. – Сейчас лучше не высовываться.

– Моя подр… служанка осталась там. Я не могу бросить ее. И храм Кеола. Я должна добраться до него именно сегодня.

– С ней все будет в порядке. А что касается храма… – Губы парня сжались в линию, словно он принимал какое-то решение. – Почему именно сегодня? Никто не ходит в этот храм. Даже бывшая императрица забросила его и не появлялась в нем веками.

– На это много причин, я не обязана тебе рассказывать. Пусти меня.

–Но, принцесса Корс, мне вы обязаны рассказать.

Внутри все оборвалось. Откуда он знает?..

– Кто ты? – Я сжала стилет на поясе, предостерегающе выдвигая лезвие.

– Тот, кого вы искали. Служитель Кеола. – Он закатал рукав и показал татуировку: дракон, хватающий себя за хвост. Олицетворение цикла жизни. – Я сразу признал в вас дитто белого дракона. Увы, меня вы своей личиной не обманете, божественная защита снимает пелену с моих глаз. В храм можно попасть теми путями, где не бывают стражники. Там же мы и встретим вашу подру… служанку. И моего спутника. Кстати, забыл представиться: Йенн.

Несколько секунд потребовалось мне, чтобы осознать. Я устало вздохнула. Воришка довольно заулыбался.

– Хорошо, Йенн, веди меня.

Глава 7

Винсент

Ро заболел, и я уже несколько дней не прикасалась к еде, обездвиженная страхом за него. Все ждут его смерти: для кого-то везучего тело фарффла станет сытным ужином. Силы покидают меня, и если бы не охранник, который появился в момент, когда я потеряла сознание, не знаю, что бы со мной стало. Он принес еду и лекарства для Ро, уверяя, что не стоит бояться, но у меня не осталось сил даже на страх. Я лишь безмолвно наблюдала, ощущая, как засыпаю…

Из блокнота Бо

Дворец Алого заката 945 год правления Астраэля Фуркаго

Зал погрузился в тишину. Даже шум ветра за старым витражом казался едва слышным. Я стоял перед отцом, понимая, что любое слово здесь будет неправильным. Его мраморный трон возвышался надо мной, а гравированная арка над головой блестела.

Посланник выглядел изможденным: худой, согбенный, грязный. Его взгляд метался, а дыхание было прерывистым. Он бросил мешок на пол, и из него выкатились три головы. Одну из них я узнал.

– Из Дома Роух, – проговорил посланник. – Они подняли восстание. Эти люди пытались добыть информацию о наших войсках.

Я похолодел, но сохранил спокойствие.

Отец молчал. Его присутствие давило. Время будто замерло. Я чувствовал, как все ожидают его слов.

Наконец он поднял глаза.

– Винсент, – произнес он. Я безотчетно шагнул ближе. – Ты отправишься к их крепости. Сожги все. Каждый должен помнить: неповиновение империи – это смерть. Зеленых драконов я заберу себе, а жрецов… все должно быть уничтожено. Никто не должен остаться в живых.

Я не стал задавать вопросы. Здесь они были бы лишними.

Император встал. Его плащ шуршал за спиной. За ним появился белый дракон Милинаф.

Когда его чешуя блеснула, прозрачная, как лед, сердце сжалось. Голубые глаза внимательно смотрели на меня.

Император усмехнулся. Он понимал, что этот белый дракон вызывает во мне чувства, которые командующий не может позволить себе испытывать. Любовь? Благоговение? Слабость? Я не знал. Но он знал.

– Милинаф летит с тобой, – сказал он. – Он станет символом нашей силы. У Дома Роуха не будет сомнений: белый дракон служит империи.

А у меня нет другого выбора, кроме как служить дракону.

– Они сгорят, – произнес я.

Мужчина, покачиваясь, встал со своего места и высоко поднял бокал, расплескав вино на белоснежные одеяния. На моем лице не дрогнула ни единая мышца. Император приглашающим жестом позволил поднявшемуся говорить. Музыка заиграла тихо, почти неслышно.

– Поднимем кубки за принца Винсента, дитто белого дракона, законного наследника императора Астраэля, и за его жену, Дагадар из Исметра! Сегодня наступает новая эпоха. Принц Винсент Фуркаго, примите мои поздравления! – пьяно прокричал последнюю фразу один из бесчисленных придворных, чье лицо забудется на утро. Торжественно взвыла скрипка, весело заиграл флейтист.

Я вежливо улыбнулся, а затем пригубил вина. Гости, наполнившие тронный зал, радостно взревели. Дагадар, сидевшая по левую руку от меня, лишь подняла кубок – лицо ее скрывала полупрозрачная вуаль. Этих тостов сегодня произносили немерено – каждый из присутствующих старался заранее выказать почтение будущему императору. Украсили одежды моими цветами: дамы прикололи белые броши к платьям, а мужчины перевязали мечи золотыми лентами. С надеждой заглядывали в рот, с благоговением – в глаза…

Я до боли вцепился в подлокотник трона, почувствовав подступающую дурноту.

Слуги проворно сновали между длинными столами, меняя блюда и поспешно наполняя опустевшие кубки. Но вино казалось мне кислым на вкус, а жаркое отдавало плесенью. Я терпеливо ждал конца празднества в честь нашей с Дагадар свадьбы. Отец должен верить мне – император на каждый тост одобрительно кивал и иногда бросал на меня взгляды, полные гордости. Но я понимал, что это проверка.

Опальный принц принят с отеческой теплотой, празднуйте, дома, празднуй, народ! Я отыгрывал свою роль с тошнотворной безупречностью, несмотря на испытываемое отвращение. Отец должен верить мне, сыну, что всегда искал его благосклонности, сыну, что годами учился самообладанию и контролю.

Однако вернувшаяся ярость подстегивала встать, бросить слова обвинения, обличить тирана и освободить драконов и фарффлов.

Но верных мне здесь почти