Князь Барбашин 3 - Дмитрий Михайлович Родин

своим планам, и немедленно "вспомнил" о своём родстве с маркизом Атрипальдой. Вскоре слухи о том, что не только маркиз, но и все ветви рода Кастриоти горят искренним желанием помочь своему сюзерену, разнеслись по всему городу и, несомненно, достигли того, ради кого и создавались. И сделали ровно то, на что и рассчитывалось: Карл, наконец-то, соблаговолил принять у себя герцога де Сен-Пьетро ин Галатина.

Давно ожидаемая встреча состоялась перед обедом. Император Карл Пятый и в одном лице король Неаполя Карл Четвёртый, принял герцога в малой зале, небрежно сидя в высоком резном кресле и сжимая в руках рекомендательное письмо Альфонсо д'Авалоса, который тот дал Ферранте ещё до своего пленения, едва узнав, что старый знакомец всё же решился поехать на поклон к сюзерену.

— Что ж, герцог, — тон правителя был холоден, а глаза внимательно вглядывались в собеседника. — Вы верно служили прошлой династии, а после не очень-то стремились к моим милостям. В отличие от другой половины вашего рода. Так что же случилось теперь?

— Просто я осознал, ваше величество, всю глупость своего поведения, но никак не решался обратиться к вам, овеянному лучами побед и славы. Однако сейчас, когда королевство испытывает горечь тяжких испытаний, а многие подданные вашего величества и вовсе явно присягнули вашему недругу руа де Франс, я, склонившись пред вами, лучше всего докажу свою искреннюю преданность. Тем более, что не только лишь словами готов служить вам, сир.

— Хотелось бы верить вам, герцог. Тем более что и сеньор д'Авалос тоже просит меня за вашу персону. А ему я склонен доверять. Что же, я, пожалуй, готов выслушать вас.

И получивший свой шанс герцог заговорил. Говорил он долго, а император, слушая его речь, то хмурился, то светлел лицом.

Хмурился он оттого, что вовсе не горел желанием раздавать имперские земли в руки неаполитанских аристократов, особенно тех, в чьей верности он был не совсем уверен. С другой стороны, герцог предлагал вернуть королевству один из тех городов, что были в своё время захвачены у него венецианцами. Причём он не просил для этого ни денег, ни войск, что, учитывая, сложившуюся ситуацию было для императора более чем выгодным предложением. И потому, оказав подобную услугу, герцог был в полном праве ожидать, что захваченный им город будет отдан во владение именно ему. Ведь так повелось с легендарных времён. А порой обычаи бывают куда важнее законов.

Вот только герцог не просто хотел получить отовоёванный город себе. Нет, он при этом ещё льстил себя надеждой совершить с императором выгодный обмен. Дело в том, что все захваченные венецианцами города находились на побережье Адриатического моря, что было довольно далеко от наследных земель герцога Сан-Пьетро ин Галатина, так как сеньории де Монте-Сант-Анджело и Сан-Джованни-Ротондо, владения его отца, которые располагались в тех местах, ему уже не достались. Зато всего в какой-то дюжине миль от Галатины лежал имперский город Галлиполи. Тот самый, что только что отстоял от французов его "родич". И герцог хотел обменять его у императора на город, освобождённый им от венецианцев. Таким образом, он округлял бы собственные владения и получал для себя давно вожделенный выход к морю.

Ну а, чтобы обмен был равнозначным, он предлагал вернуть императору Монополи. И не только потому что именно Монополи среди всех портов Неаполитанского королевства был тем единственным, который не принадлежал ни королю, ни его вассалам, ибо был захвачен Венецией ещё в далёком 1495 году. А потому, что под контролем республики святого Марка город переживал бурный экономический подъём как морской порт, база между Бари и Бриндизи, а также крупный центр торговли сельскохозяйственной продукцией. К тому же возвращение Монополи позволяло полностью выбить венецианцев с Салентинского полуострова и открывало дорогу на другие захваченные ими города: Трани и Барлетту.

В общем, при других обстоятельствах Карл бы не задумывался над решением, ведь это было великолепное предложение, по которому выигрывали обе стороны. Однако недоверие к представителю конкретно этой ветви рода Кастриоти не давала ему немедленно дать положительный ответ. И потому аудиенция продолжилась значительно дольше того времени, что изначально отводил на неё сам император. К счастью, в этот раз за герцога сыграли обстоятельства.

Неаполь был в осаде и при наличии во французской армии Педро де Наварро, они могли в любой момент попытаться взять его штурмом. При этом судьба Павии и Мельфи показывала, что это было им вполне по силам. Император ведь не ведал, что Лотрек штурма не хотел. После Мельфи он опасался сильного сопротивления защитников, так как его резервы были не безграничны. Кроме того, штурм потребовал бы разрушения укреплений, а Лотрек уже держал в уме, что возможно в скором времени Неаполь придётся защищать от императорской армии. И при этом возможность за несколько месяцев взять город измором казалась всем в его штабе вполне достижимой. Ну, кто мог подумать, что довольно скоро Андреа Дориа и Франциск I банально поссорятся по переписке, после чего Дориа склонится к уговорам д'Авалоса и начнёт искать возможности начать переговоры с Карлом. Разумеется, никто! Так что императору в эти тревожные дни нужны были победы над войсками Лиги, чтобы показать, что он не отказался от борьбы.

И потому Ферранте Кастриоти, герцог Сан-Пьетро ин Галатина и граф Солето, выказав смиренность, сумел договориться с императором и убыл обратно в Италию, везя с собой королевскую грамоту, согласно которой его владения в ближайшем будущем могли изрядно прирасти.

Правда, на обратном пути удача едва не покинула герцога. Уже практически ввиду италийских берегов на его корабли выскочили три берберийские галеры. Однако господь смилостивился, и герцогские фусты быстро оставили незадачливых искателей удачи позади. Впрочем, и сами беребрийцы не сильно стремились угнаться за фустами, что говорило о том, что они, скорей всего, уже изрядно напромышляли в землях неверных. А потом события понеслись вскачь…

Несмотря на то, что Монополи уже три десятка лет принадлежал Венеции, в городе до сих пор не забыли той резни, что устроили горожанам захватчики. Однако, как пел один бард, "настоящих буйных мало, вот и нету вожаков". Оттого и чувствовали себя венецианцы в захваченном городе более-менее уверенно. Настолько, что гарнизон города и крепости состоял всего из сотни наёмников, вооружённого парусника и четырёх галер. При этом город обладал пусть и не самым лучшим, но хорошо оборудованным портом и мощными укреплениями, на которых в 1529 году разбились все мечты д'Авалоса взять Монополи силами семитысячной имперской армии.

Впервые в Монополи русские прибыли в прошлом году и вполне официально: торговать.