Князь Барбашин 3 - Дмитрий Михайлович Родин

управляющие, но, если оставался хоть малейший след, можно было быть гарантированно уверенным, что Пьетро его увидит, зацепит и раскатает всю схему. И стоит ли удивляться, что многим людям эта хозяйственная черта герцога пришлась отнюдь не по нутру? Отчего они принялись раз за разом жаловаться на него королевскому наместнику. Правда, безуспешно. К примеру, в 1514 году бургомистр Галатины, выпускник медицинского и философского факультетов Падуанского университета Марко Антонио Зимара ездил в Неаполь, чтобы защитить родной город от, как он считал, злоупотреблений герцога. Оппонентом ему выступил всё тот же делла Кьеза и Зимара не смог ничего доказать и вынужден был вернуться к учёной деятельности, а у Галатины появился новый бургомистр.

Так что при виде этой парочки — герцога и делла Кьеза — трудно было сказать, кого управляющие боялись больше. По крайней мере на Пьетро уже пару раз совершались нападения: то в тёмном переулке подкараулили неудачливые работники ножа и топора, то в еду подсыпали несовместимую с жизнью приправу. Вот только и служба охраны у герцога тоже не лыком была шита.

В общем, в эти тревожные годы, когда Италия была раздираема очередной войной, герцог Ферранте жил размеренной жизнью сельского затворника, предпочитая не служить, а откупаться от личного участия в войне, так как всё же считался вассалом неаполитанского короля. Но гордость и обида не давали ему полностью окунуться в воинские забавы, хотя, как раз на войне он мог не только исправить мнение о себе, но и сделать карьеру. Как Ферранте Гонзаго, Альфонсо д'Авалос или Альфонсо Кастриоти, маркиз Атрипальда, которого всё общество почитало родичем герцогу де Сан-Пьетро ин Галатина. Хотя никаким прямым потомком Скандербега тот не был.

Альфонсо Гранаи Кастриоти, маркиз Атрипальда не являлся прямым наследником Георга Кастриоти, ибо его отец, Бранай Конти был всего лишь женат на двоюродной сестре матери знаменитого полководца. Вот только в социальной среде, где древность и известность происхождения были очень важны для социального утверждения семьи, подобные слухи семьёй Конти хоть прямо и не подтверждались (при живых-то родичах знаменитого полководца), но и не опровергались. Как не опровергались самим герцогом разные мнения о своём предке Скандербеге, которые и позволили тому поднять свой род на пару ступенек социальной лестницы, сделав его — Ферранте — одним из ведущих аристократов королевства. Так что для подавляющего большинства знатных людей в Европе герцог де Сан-Пьетро ин Галатина и маркиз Атрипальда были представителями двух ветвей одного славного рода.

Вот только Ферранте своего "родича" недолюбливал. Во-первых, тот сумел втереться в доверие к испанским властям, а во-вторых из-за истории с Кассандрой Маркезе.

Дело в том, что в августе 1499 года её выдали замуж за маркиза Атрипальда, причём свадьбе активно способствовал правивший тогда в Неаполе король Федерико. Вот только "родич", обвенчавшись негласно с Кассандрой (втайне от королевы Джованны, в свите которой и состояла молодая жена), через полгода стал просить церковные власти о признании его брака недействительным. Что вызвало гневное возмущение не только в королевском дворце, но и в замке Костанцы д'Авалос, где Кассандру давно знали, как умную, хорошо образованную и порядочную девушку.

Возмущался и Ферранте, хотя, как один из участников тех событий, хорошо знал всю подоплёку. Альфонсо смолоду всегда и во всём преследовал лишь одну цель: возглавить албанский клан королевства и с его помощью достичь могущества. И брак рассматривал тоже как важнейший ход в партии. Но вместо этого король, ведущий свою игру, попытался использовать его в собственных целях, желая вывести маркиза из сферы влияния королевы-вдовы Джованны третьей в своём имени. Однако ссориться с сестрой Фердинанда Арагонского маркизу было вовсе не с руки, тем более что политический вес её на поверку был куда выше, чем вес короля Федерико, чья судьба была к тому времени уже подвешена в воздухе. Кроме того, брат Альфонсо — Джованни Кастриот — был не только общим любовником вдовствующих королев Джованны III и Джованны IV, матери и дочери, но и выполнял функцию слежки и контроля за ними. Ведь обе королевы находились под полным приглядом Фердинанда Католика, брата одной и дяди другой. При этом своим родственникам король Арагона доверял всё же куда больше, чем Трастамарам. Недаром после присоединения королевства к своим владениям, он позволил им остаться в Неаполе, тогда как неаполитанка и экс-королева Изабелла, вдова Федерико, и её младшие дети в Неаполь допущены не были, а старшего сына и вовсе держали в Испании под присмотром.

Так что, уступив желанию короля, маркиз немедленно начал собственную игру. При этом он, может быть, и согласился бы оставить брачные узы, вот только Кассандра была девушкой умной и хорошо образованной, но отнюдь не способной дать ему главное, чего он искал — обширных земель, доходов и власти. А потому брак этот Альфонсо скорее мешал, чем помогал. Но лишь в 1518 году маркиз подкупом добился у папы Льва X двусмысленного документа, который можно было истолковать как позволение на второй брак. И хотя уже через пару месяцев курия "отозвала" свою бумагу как "добытую обманом", но Альфонсо хватило этого времени, чтобы жениться на дочери венецианского патриция Камилле Гонзага.

И что самое удивительное, но вся эта интрига отнюдь не помешала маркизу Атрипальда укрепить своё положение при дворе наместника. На что Ферранте, видя, как захолустной ветви "рода Кастриоти" удаётся то, чего так хотелось получить самому, начал испытывать к "родичам" чувство очень похожее на зависть. И гибель ещё одного брата Альфонсо, Ферранте Кастриоти, маркиза Чивита Сант-Анджело и графа Сполторе в битве при Павии принесла ему скорее мстительную радость, чем родственную грусть. Окончилось же всё тем, что при вторжении французов в Неаполитанское королевство герцог изменил клятве арагонскому дому и перешёл на сторону его врагов. В результате имя герцога оказалось среди тех, кто не был включён в амнистию, объявленную Карлом V после Камбрейского мира 28 апреля 1530 года, а его владения, в том числе герцогство Сан-Пьетро-ин-Галатина и графство Солето, были конфискованы и только годы спустя отданы его единственной законной дочери, хотя у герцога имелось ещё семеро внебрачных сыновей, узаконить которых помешала императорская опала.

Вот в таком состоянии и застали герцога внезапно появившиеся в Галатине представители одной северной страны…

То, что его бабка по матери была принцессой из рода Палеологов, он знал из семейных преданий. Как и то, что её сестра в своё время вышла замуж за какого-то правителя на окраине Европы, и чьей свадьбе способствовал сам римский папа, тоже. Но ничего, кроме удивления это