Код Гериона: Осиротевшая Земля - Людмила Брус

– Тот ещё фрукт!.. – поддакнул я. – Так значит – Хайдрих присмотрел мастера получше? Может, мне пойти тогда к нему?

Седой рыбак с пышными усами, сидевший в углу, оторвался от поедания жирного куска тюленины и сипло рассмеялся.

– Святая простота! Если такой мастер и есть, то Хайдрих им точно ни с кем не поделится!

– А что, в Семи Ветрах что-то можно удержать в секрете? – я продолжал прикидываться простачком.

– Готов поклясться, на «Пайн-Айлэнде» скелетов больше чем шкафов!

– Ох, Барри, и трепач же ты! – покачала головой Белка. – Все проще: Захария нечист на руку. Он всех уличных мальчишек подговорил для него красть. Вешать его Хайдриху жалко – как-никак, люди с такими знаниями на дороге не валяются…

– Да ладно! Чтобы Хайдриху – и кого-то было жаль вешать! – вставил я. Мои собеседники разом громко шикнули, хотя говорить о верёвке начал и не я.

– У нас года то ли два, то ли три назад спутник в океан упал… В городе шутят, что Гласс его тоже прикарманил. Целиком. – продолжила барменша.

– Спутник? А это что? – на всякий случай я прикинулся невеждой.

– Ну, ты, парень, и деревня! Это блуждающая звезда!

– Ай, врёшь! – воскликнул я, радуясь, в какую сторону вырулил разговор.

– Многие видали! – пылко сказала рыжая. – И гром от него стоял, как в грозу.

– Мой брательник тогда как раз на ночную рыбалку отправился, – поспешно вставил Барри. – И видел: за этой штукой отплыли целых две лодки. Пёс их знает, что там выловили и куда потом отвезли…

– А сам, значит, сплавать не захотел?

– Держи карман шире! – Барри досадливо потеребил усы. – Такого труса еще поискать. Говорит, от этих штук из космоса несчастья одни, хотя, понятное дело, ни одной никогда не видел…

– Интересные здесь у вас дела творятся!.. – покачал я головой. – С Огенной Земли вас, поди, тоже навещают?

– Ты что – с Луны? Какая Огненная Земля, если Изверги сейчас контролируют и её, и пролив! – огрызнулся Барри. – Слушай, Белка, ты же помнишь Кэт? Ту дылду, что Джек привёл к тебе работать? У тебя ж еще проблемы с Хайдрихом были из-за неё… Она из каких краёв?

Белка моментально посерела лицом.

– Чушь какая!.. Не слушайте его, он такое иногда несёт, когда выпьет… – прошептала рыжая, придвинувшись ко мне так близко, как только позволяла стойка – сделанная в старину из цельного куска какого-то дерева, но теперь уже сильно засаленная и поцарапанная. – Никаких проблем с Хайдрихом у меня никогда не было! Может, хочешь чего поесть?

– Пожалуй, мидий… Только без чесночного соуса, ладно? – попросил я.

– Я, между прочим, пил только воду, – буркнул Барри, кивая на свою кружку, и обиженно ушёл восвояси.

– И все-таки, что за дылду он имел в виду? – спросил я у Белки, когда она отдала распоряжение на кухню. – Может, я её знаю…

– Вряд ли, – довольно мрачно сказала рыжая. – Джек вам про неё вчера рассказывал, её звали Кэт. Роста была примерно вашего. Сильная – совсем как парень. И, хотя мне как женщине признаваться в этом трудно, лицом была хороша и в ногах своих разве что не путалась. «Алые крылья» её у меня на третий день сманили. Один чёрт знает, что с ней стало потом…

Девушка облокотилась на стойку, показывая мне вырез своей блузки. Я не мог не оценить стараний и улыбнулся в ответ. Надо же, день ещё не прошёл, а столько выплыло любопытных подробностей, которые могут привести нас либо к марсианам, либо к их могиле. Интересно, чем порадует меня позже вечером Хайдрих?..

Отобедав, я некоторое время бродил по внешним улицам города, выходившим к океану – чтобы с волос и одежды выветрился запах дешёвой забегаловки, дождался, пока колокол бывшей церкви пробьёт шесть тридцать и отправился в кабаре, местонахождение которого тайком просканировал браслетом с карты у входа в отель.

«Алые крылья» находились в Эдеме – той части города, куда и жителей, и гостей полвека назад пускали только по клубным картам и личным рекомендациям. Традиция, хоть и в сильно изменённом виде, пережила глобальную катастрофу, и те «развлечения для богатых», что могли существовать при дефиците электричества, благополучно дожили до наших дней. «Богатые» в Антарктиде измельчали до оборотистых торговцев, крупных фермеров, удачливых золотоискателей, а также наиболее рукастых и хватких мастеров. Напротив, те, кто до Блэкаута располагали миллиардами, порой даже не занимаясь собственным бизнесом лично, вмиг потеряли всё и очень быстро вымерли, распродав драгоценные серьги и кольца своих жён. Да и самих жён в конце концов.

От остального города Эдем отделяла стена мешков и ящиков, склеенных между собой строительной пеной: и вход в эти края дозволялся не всякому. Двери кабаре представляли собой пару сложенных трехметровых крыльев; они были сделаны из множества стеклянных пластин из рубинового стекла и эффектно распахивались, когда к ним приближался человек, складываясь вновь уже за его спиной. Свет лампочек, спрятанных внутри крыльев, дробился на сотни мелких отблесков и завораживал уже на подходе; я подивился умению людей, восстановивших такое сложное освещение (неужто сам Захария потрудился?). Но если раньше они срабатывали автоматически, то сейчас, чтобы привратник привёл в движение механизм, мне пришлось долго звонить в колокольчик.

Вот крылья-двери распахнулись – медленно, лениво, словно какой-то вредитель плеснул клею в механизм; зато у меня было время подивиться их размаху и мысленно пожать руку придумавшему их инженеру. Дорогу в главный зал указывала цепочка мерцающих огоньков, которая тянулась по полу вдоль зеркальных стен. Крылья сложились за моей спиной куда быстрей – с холодным лязгом, от которого стало не по себе.

За второй дверью меня ждал привратник, которому я протянул приглашение Хайдриха, и тот впустил меня без единого слова. Я очутился в обширном зале, наполненом ароматом терпких благовоний и призрачным звоном самого настоящего рояля, который раньше мне приходилось слышать лишь в оцифрованных записях. То, что инструмент расстроен, было слышно за версту, но ощущение волшебства от этого почему-то не пропадало. Белокурая красавица в коротеньком блестящем платье томно изгибалась в такт чувственной мелодии, сидя верхом на серебряном полумесяце, который качался, словно маятник, в пятне электрического света.

В кабаре я увидел около двадцати человек; кто-то полулежал на низких диванах, покуривая кальян – с чем угодно, кроме табака, кто-то, сидя за барной стойкой, вспоминал золотоискателей, безвозвратно ушедших исследовать Серебряный Дворец – заброшенную систему шахт с дурной славой. Нельзя сказать, что вид посетителей был под стать заведению; те же грубые, обветренные, обожжённые солнцем лица, те же ножи, пристёгнутые к поясам и колючие взгляды, что и везде. Разве что кожа и волосы почище, одежды Золотого Века побольше, а на шеях и пальцах красуются, блестя в красноватом свете ламп, многочисленные цепи и кольца.

Мягкое прикосновение к плечу. Обернувшись, я увидел темнокожую девушку; весь ее наряд – это прозрачные туфли на высоченных платформах, лиф и юбочка, сплетённые из жемчужных нитей и надетые не столько ради приличия, сколько для того, чтобы сильней подразнить зрителя. Плечи, руки, бедра – гладкие, округлые, словно их столетиями обкатывали и обтачивали морские волны. Секунды две я не могу думать вообще, на третью меня посещает дурацкая мысль о том, что ей, должно быть, чертовски холодно: руки так и тянутся набросить плащ ей на плечи.

– Я вас провожу, господин Василевский, – говорит она низким тягучим голосом. Отточенный взмах ресниц. Рука змеёй проскальзывает под мою, а я пытаюсь вспомнить, как давно ко мне прижималась женщина.

Под мерный стук её жемчугов мы поднимаемся по винтовой лестнице на два этажа вверх и попадаем в комнату без окон, где горят красивые лампы из разноцветного стекла. Здесь, раскуривая высокий кальян, меня ожидает Хайдрих; несмотря на полумрак комнаты, он не снимает тёмных очков. Глава Семи Ветров не спеша поднимается с дивана, и мы жмём друг другу руки. Это лицо…