Источник - Дмитрий Александрович Билик

class="p1">А меж тем воинство неживых не просто оправилось, оно стало еще больше. Можно сказать, что в короткий срок все подданные Царя царей попросту перегруппировались. На место уничтоженных кощеев пришли новые, желающие служить новому повелителю и новой идее не меньше, чем их предыдущие товарищи. У них не было робости перед превосходящим по числу врагом или нерешительности после отданного приказа, не было страха перед смертью. Потому что неживые плевали на смерть, как плевали и на жизнь. У меня возник всего один вопрос — можно ли одолеть такого врага?

И затем случился тот форменный хаос, который возникает у каждого нормального человека, когда он понимает, что если он прямо сейчас не займется спасением собственной жизни, то довольно скоро не останется того, что можно спасти. Войско, теперь уже обескровленное, лишенное большинства сильных кощеев, дрогнуло. И побежало.

Да, пусть не все, дружинники-кощеи еще будто колебались, добравшись до Морового и с недоумением поглядывая то на воеводу, то на Царя царей. Замер и сам Федя, который еще недавно четко знал, как они выдержат удар нежизни, а затем перебьют всех, кто как-то причастен к этому гадкому явлению. Бежали без порядка ведуны–батарейки, да и множество кощеев из оставленных в тылу и теперь лишенных охраны. В этот момент нас можно было резать, как тупых баранов. И именно этим и занялись неживые.

Зато теперь я хотя бы понимал их логику. Сейчас, когда они добились основных целей, можно заняться побочными — а именно уничтожить всех, кто мешает нежизни.

— У тебя хоть меч есть или будешь пытаться убить их голыми руками? — зло толкнула меня Лучница. Будто это я был виноват во всех несчастьях, которые на нас свалились.

В ее руках уже появился какой-то крутой блочный лук, больше походивший на произведение современного искусства, чем на оружие. И что хуже всего, моя подопечная ведунья действительно не собиралась отступать. Она выпустила несколько стрел, искоса взглянув на меня.

— Хист растет, когда я попадаю существу в глаз, — прокомментировала она, словно отвечая на немой вопрос.

— Да плевать! Надо уходить. Брать наших и уходить!

Лучница на мгновение даже лук опустила, оглядываясь на «наших». На ивашек, то есть. Что тут скажешь, они действительно сейчас казались скорее обузой, чем какими-то помощниками. Виталик шмыгал кривым носом, Андрей чесал ежик мозолистой рукой, словно пытаясь связаться со «своими», чтобы его забрали отсюда, Петя-заика и Молчун просто замерли, а Маргарита Борисовна вытащила из кармана какую-то поделку, выполненную из старого советского конструктора, и теребила ее в руках.

— Меня это успокаивает, — виновато призналась она.

М-да, команда мечты.

— Мы с ними не выберемсс…ся, — озвучила мои мысли Юния.

Мозгами я это все понимал, конечно, а вот сердцем принимать отказывался. Наверное, надо было, чтобы Моровой подобрал мне в команду тех, кого оказалось бы не так жалко. Хотя, едва ли у меня получилось бы оставить даже группу, состоящую из одних Андреев.

— Ну все, сушим весла, — как-то заискивающе протянул урка. — Приплыли.

Что самое забавное, говорил он без всякого страха, хотя испугаться было чего. Чуть подальше кощеи шли через наши батарейки, с меньшим сопротивлением, чем нож сквозь масло. Либо Андрей видел много смертей в своей жизни, либо уже совершенно отчаялся.

Едва я подумале о наблюдении за смертями, как вспомнил про Морового. Вот уж действительно, кому война, а кому… Я повернулся и нащупал того взглядом, убедившись в правильности своих догадок — уже кощей. И дело тут не только и не столько в кровавом побоище, сколько в тех, кто именно сейчас умирал. Цвет рубежного мира, люди, пережившие многих чужанских правителей. Одна жизнь такого рубежника вмещала в себя множество жизней обычного человека. А если у тебя хист завязан на то, чтобы наблюдать, как умирает существо — это поистине подарок судьбы.

Правда, Моровой выглядел как угодно, но только не довольным своим внезапным возвышением воеводой. Держу пари, он многое отдал бы, чтобы остаться ведуном, но победить. Вот только ничего уже не отмотаешь назад.

— Утерли сопли и слушаем меня, — сказал я, одновременно запуская дрожащую руку на Слово.

— Матвей, это плохая сс… идея! Надо отступать сс… самим.

То, что мысль была так себе, я догадывался. Однако ничего лучше в условиях отсутствия времени придумать не смог. Если послушать лихо и отступить… Я мысленно чертыхнулся, да никаким отступлением здесь и не пахло. Скорее это был бы побег и предательство. Нет, не Морового. Одно дело принести присягу воеводе и совершенно другое — умереть из-за чьей-то ошибки. Но когда речь идет о спасении собственных жизней, оставаться и безнадежно ждать помощи было бы глупо. Все так, вот только отступать самому не вариант. Иначе все эти ивашки уже меньше чем через минуту будут перебиты.

Поэтому я вытащил со Слова два предмета. Первый — раскладную рамку из реечек, которая тут же упала квадратом на землю. И второй — ключ. Быстрая концентрация внимания, образ единственного в данный момент безопасного места и активация прохода. Все произошло почти мгновенно. Видимо, нынешняя схватка требовала именно такого развития событий. Максимально стремительного.

Теперь реечки и и тягучее нечто внутри них походили на старый деревенский колодец. Вот только мои манипуляции не остались незамеченными.

Казалось, на короткий миг все неживые зависли, словно роботы, которым дали новые вводные. А затем я повернул голову, как если бы меня кто-то давно и настойчиво звал, и встретился взглядом с Треповым. Точнее, тем, кто сейчас сидел внутри него. И по позвоночнику пробежал мерзкий холодок.

— Быстро! — крикнул я ивашкам, показывая на импровизированный портал в лучшую жизнь. — Прыгаем туда.

— Че за порожняк? — нахмурился Андрей.

Я был готов сейчас даже на то, чтобы ударить его и волоком протащить к «колодцу». Однако неожиданно помог Молчун. Он разбежался и ухнул в своеобразный проход. Выяснилось, что в любом деле главное начать. Потому что практически сразу его примеру последовал Петя-заика, затем ломаный Виталик. Чуть медленнее, но тут за ним прыгнула и Маргарита Борисовна.

— Матвей! — крикнула Лучница, вскидывая лук и одновременно вспыхивая хистом.

Нет, не из-за того, что выплеснула промысел, напротив, она получила новый рубец. Я обернулся и увидел ближайшего к нам кощея, с торчащей из пустой глазницы стрелой. Что тут скажешь — меткий выстрел. Жалко, что на скорости неживого рубежника это никак не сказалось.

— Уходи! — крикнул я, одновременно создавая форму недавно выученного заклинания.

Только на