Источник - Дмитрий Александрович Билик

Я старался не смотреть на лежащие тела. Мой отряд был не единственным, кто потерял людей. И дело даже не в рубцах, тут Лучница ошиблась. Прямо передо мной стоял фонящий силой кощей, у которого «вырубило» двух ведунов. Разве только один вопрос вертелся в голове: «Так ли нужно было брать этих рубежников? Неужели без них нельзя было победить?».

Моровой молчал, всем своим видом демонстрируя, что мы все делали верно. А смерть… смерть лишь небольшое неудобство для достижении собственной цели. Поэтому я скрипнул зубами стал дожидаться новой волны.

Она пришла. Правда, показалась просто сильным ветром после прошедшего тайфуна. Я заранее влил больше хиста в Цепь, только сейчас понимая, что больше всего моего промысла получат сначала ивашки рядом, а после он уже пойдет дальше. Так и случилось. Маргарита Борисовна хоть и старчески закряхтела, но устояла на ногах. А это было главное.

Еще я ощущал, как слабеет Царь царей. Когда он впервые вышел из леса, то фонил как радиоактивный кусок говна. Наверное потому, что говном и являлся. А теперь его хист, пусть и поддерживаемый обращенными рубежниками, стремительно слабел. План Морового работал.

Федя явно понял это. Он махнул рукой, не произнеся ни слова, но передовые отряды, насчитывающие в общей сложности почти сотню человек, бросились на врага. Чтобы стереть перебежчиков и самого Царя царей с лица земли. Нашей Земли. Чтобы этот мерзавец убрался к себе обратно и там уже наводил порядки.

— Цепь! — прозвучал голос Феди в голове.

И я понял, о чем он. Влил в печать еще промысла, ощущая что весь огромный организм делает то же самое. И не зря.

Наш авангард врубился в неживое воинство. Наверное, даже чересчур рьяно, потому что сразу потухло несколько огоньков. Зато после пошла настоящая заруба. От разноцветья заклинаний слепило в глазах, от звона стали шумело в ушах. Падали поваленные хистом деревья, взлетала комьями земля, укрывая сражавшихся прелой травой.

Один за другим умирали теперь уже окончательно, пусть и с невероятным ожесточением, приспешники Царя царей. Выборгская дружина не знала пощады. И происходило все как-то чересчур быстро, я даже не успевал понимать. Вот упала наземь отсеченная конечность, полыхнуло силой, словно в раскаленную печь бросили кусок торфа, и покатилась чья-то голова. Пусть и облаченная в маску равнодушия, но более не служившая делу нежизни. Наши кощеи терзали оборону противника, разделяли и властвовали. Около десяти рубежников обступили бывшего воеводу, который без единой эмоции вертелся, как заводная юла. Что там, даже Царь царей медленно пятился в лес, вот-вот готовый пуститься в бегство.

— Матвей, сс… зади! — успела крикнуть лихо.

Меньше всего хотелось оборачиваться, чтобы не дай бог что-то не пропустить. И так все происходило чересчур быстро. Однако у Юнии был слишком большой кредит доверия, поэтому я послушался. И оцепенел. Потому что именно в этот момент осознал, что начали сбываться все худшие прогнозы лихо и Лучницы.

Глава 10

Моя голова славилась удивительной способностью — создавать несколько мыслительных цепочек, подчас не связанных друг с другом, одновременно.

Стоило мне повернуть голову, как я сразу же передумал множество всякого. К примеру, что мы недооценивали Царя царей. Считали его полуживым мертвяком, тогда как жрец нежизни довольно сильно преуспел на ниве рекрутинга.

Или что наш отряд прикрытия по сравнению с надвигающейся лавиной выглядит мелковато и не справится с внезапным ударом в тыл. Еще что у нежизни имелось одно явное преимущество: ее бойцы не испытывали эмоций. А я, да и все, кто уже заметили стремительно приближающихся кощеев, их очень даже испытывали.

Мне казалось, что именно мы использовали старую проверенную методу: «Разделяй и властвуй». На самом деле Царь царей лишь позволил нам так думать, пожертвовав несколькими отрезанными от отряда кощеями, чтобы отрубить голову нашему воинству. И тут даже не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, как все обернется в дальнейшем.

Около трех десятков (а может даже и меньше) рубежников с огромными мечами вошли нам в спину, как нож в масло. Вот только эффект от этого удара превзошел все ожидания. Нельзя сказать, что они не встретили никакого сопротивления. Однако скорость, с которой неживые кощеи расправились с себе подобными, устрашала.

Тут мне в голову пришла еще одна ненужная мысль, что едва ли вокруг Выборга водилось столько кощеев, сколько сейчас находилось под стягом нежизни. Получается, Царь царей раскинул свои щупальца еще дальше, а этого никто не заметил. Но теперь хотя бы ясно, как в его нестройные ряды попал Ткач. Впрочем, мои мысли никак не повлияли на скорость физической реакции. Что называется, глаза боятся, а руки из ж… в смысле, делают.

Я на автомате бросил на ближайшего врага Щелчок, с удовлетворением заметив, как несчастный споткнулся, однако хватило заклинания ненадолго. Чтобы неприятель продолжал оставаться глухонемым, требовалось огромное количество сил. Причем, не только моих. И по закону подлости именно сейчас наша «энергосистема» трещала по швам.

Что интереснее всего, освободившись от заклинания, неживой бросился не на меня, ту самую причину, по которой он стал невольным клиентом доморощенного отоларинголога, а дальше. Не сильно полагаясь на хист, а прорубая себе путь холодным оружием под ослепительные вспышки хистов.

Мои испуганные ивашки пригнулись к самой земле, кое-кто обхватил голову руками, будто это могло помочь, однако мы не интересовали скрытый отряд Царя царей. Один за одним они пролетали мимо, как смертельные метеориты, рвущиеся к земле под силой тяготения. И их конечной целью был единственный рубежник.

Не Моровой, который с ближней дружиной замер в полупозиции между передовым воинством и многочисленными «батарейками», видимо, чтобы лучше руководить всем, что происходит. Не даже самый сильный из кощеев, как тот же здоровенный рубежник-великан, который втаптывал в землю одного из приближенных Царя царей. Засадный отряд прорывался к Печатнику.

Если кто-то вставал на пути, неживые молниеносно расправлялись с воинами без жалости и пощады, но, правда, и без всякой кровожадности. Словно отмахивались от мух во время быстрой езды, даже не глядя на насекомых. Однако по большей части никто ничего и не сделал. Слишком стремительным оказался удар, слишком слабыми силы, которые должны были оказать сопротивление.

Я бы сказал, что кощеи налетели на Саню и его окружение разъяренными шершнями, однако на лицах нападающих читалось откровенное равнодушие. С таким обычно читают в туалете состав освежителя, а не пытаются убить человека. Потому у Печатника не было никаких шансов.

Нельзя