Источник - Дмитрий Александрович Билик

Про хисты остальных Лучница не знала. У них хватило ума не говорить о таких важных вещах.

— А у тебя что? Как-то связано с луками, так?

— Ты, похоже, самый умный кощей на моем веку, — вкрадчивым голосом сказала Лучница.

— Издеваешься?

— Конечно. Если не повезет, то увидишь, отчего у меня хист растет.

Вот вечно у меня с женщинами так, сначала заинтригуют, а потом в кусты. Лучше бы наоборот. В любом случае, у меня больше не было времени ни чтобы надоедать Лучнице, ни чтобы нормально побеседовать с остальными на предмет: «Как сам? Каким воздухом дышишь?». И опять же, чего к этим ивашкам привыкать? Они же почти как мотоциклисты, каждый год новые. Я намеревался довольно скоро забыть о них. Вот только закончится вся эта бодяга с Царем царей.

Жалко, что про мои приключения не пишут книги и не снимают сериал. Тогда сразу стало бы ясно, получится у нас или нет. Бывает же, когда герой побеждает злодея, ты дергаешь мышкой, а там еще сорок минут фильма. Сразу понятно, что что-нибудь да будет. Или в заявленной бумажной серии еще полторы книги. Хотя, если бы лично я был писателем, то обязательно сделал так, чтобы именно в середине главный герой взял и победил всех. И баста, хэппи энд, все счастливы. Правда, наверное, это была бы последняя моя книга. С другой стороны, надолго бы запомнили.

Короче, пришлось довольствоваться обычными реалиями настоящей жизни и узнавать все по ходу дела. Поэтому я просто дождался, когда Моровой протрубил общий сбор. Точнее, это такое выражение «протрубил». Само собой, никакую трубу он не использовал, лишь обратился к заклинанию, благодаря которому его услышало все Подворье.

План нового воеводы был прост, как швейцарские часы. Мы направляемся к месту, где должен находиться Царь царей, по возможности не растягиваемся. Затем Печатник фигачит какую-то печать, которую они уже опробовали в ходе борьбы с главным жрецом нежизни, «батарейки» подпитывают, воины держат цепь, Царь царей вскидывает лапки кверху и умирает. Окончательно и бесповоротно.

В общем, все звучало вполне обнадеживающе. По крайней мере, сам Моровой был полностью уверен в успехе. Да и Лучница будто бы даже приободрилась.

— Мы в прошлый раз благодаря этой печати выдержали натиск этого хмыря, — шепнула она. — Конечно, и Илие спасибо. Будь с нами несколько кощеев, может, по-другому бы все вышло.

— Сейчас смотри сколько кощеев.

— Ага, только предчувствие какое-то нехорошее. Царь царей тоже зря времени не терял.

— Думаешь, не справимся? — между лопаток у меня похолодело.

— Хуже всего то, что пока не попробуем, не узнаем.

— Выдвигаемся! — закричал Моровой и будто в подтверждении своих слов махнул рукой.

Я, оглядывал около трех с половиной сотен рубежников и пока не представлял, как можно проиграть грядущее сражение. Вот щас мы выйдем, направимся к Царю царей и надаем ему по его тощей старой заднице. Ладно, технически задница будет Трепова, но все же все поняли.

Хотя именно вопросы логистики немало меня интересовали. Я немного читал о всяких средневековых походах, когда армия, нагруженная провизией и оружием, несколько месяцев продвигалась к конечной точки назначения. А что будут делать рубежники? Шагать вдоль трассы? Учитывая, что две трети из нашего воинства — это «батарейки», которые должны лишь осуществлять поддержку промыслом, в ходе внезапного нападения все может закончиться плачевно.

Все оказалось намного проще — возле Подворья уже стояли автобусы, в которые рубежники тут же стали загружаться. Если честно, ощущения были странные. Все это напоминало нечто среднее между фанатскими выездами и путешествиями в детский лагерь. И нам сильно повезло, что ныне Выборг практически вымер. Я не представляю, как бы вся эта колонна выезжала в будний день.

Но вместе с тем множество сомнений оставалось. К примеру, что будет, если Царь царей решит напасть во время движения? Мы же даже рассредоточиться нормально не сможем. Благо, все мои опасения оказались напрасными. Потому что спустя полчаса мы уже выгружались на трассе на «Скандинавии», возле перекрестка с проселочной дорогой.

Вот теперь вся организация стала уже больше напоминать военный поход. Моровой сформировал три группы разведки, долго разговаривая с командиром каждой. Но прежде произошло еще два важных события.

Для начала воевода нашел ближайший пень, который оказался здесь как по заказу. Хотя я давно уже знал, что происходящее в лесу никогда не бывает просто так. А затем произнес правильные слова и вытащил со Слова краюху свежего хлеба. Не прошло и минуты, как перед ним появился батюшко. Мой леший, с которым меня связывали не только крендели. О чем они там говорили — разобрать не удалось. Я лишь обратил внимание, что Федя не спешит, не требует, а ведет себя в высшей степени учтиво. Видимо, своего он добился, потому что батюшко несколько раз кивнул, даже обернулся, махнув рукой, а затем исчез в лесу.

После этого произошло второе значимое событие. Федя лишь глянул на Печатника, который едва заметно кивнул и стал что-то делать. Хотя первое время казалось, что он как раз ничем не занят. Я как-то привык, что Саня создавал печати самое дольшее секунд пять. А тут прошло почти полминуты, и я уже стал сомневаться в профессионализме старого знакомого. Однако после этого из моей груди вырвался изумленный возглас.

Над воинством повисла массивная печать, связывающая всех и каждого. От слабого ивашки до почти добравшегося до границ крона кощея. И это было невообразимо.

Прежде в этой толпе я чувствовал себя неуютно, с той степенью дискомфорта, который только может испытывать социофоб. Как городской житель с гастритом, оказавшийся на сельской свадьбе, где все предлагают выпить самогона, панибратски хватая тебя за плечи. А сейчас ощутил, что стал одной из сотен тоненьких проволочек, из которых был сплетен внушительный железный канат. Такой нельзя перерубить или уничтожить. Я не мог разобрать, где моя сила, а где чужая. Все смешалось.

С большим запозданием я обратил внимание, что кощеи возле Сани подпитывали его. Хотя это уже и не требовалось. Для создания печати действительно нужно было применить большое количество промысла. Не столько, сколько было у Сани. Когда хисты всех воинов соединились, вся их энергия автоматически стала направляться на нужды рубежников. Включая печати.

Если я был обескуражен свалившейся на голову мощью, можно представить, что творилось