Инспектор паранормального. Дверь в Гром - Сергей Аб

class="p1">— Два дома, — уточнил инспектор. — Двери я вам открою, но собирать информацию будете сами. Оскар меня быстро не отпустит, слишком накалилась ситуация, а мне совсем нечего ему пообещать.

— Передайте ему, что дело будет скоро закрыто, — ответил де Монт. — Ведь с нами теперь есть Марк, а значит, в крайнем случае, он может просто проклясть неугодные нам дома. Или Оскара.

— Ты хоть иногда думаешь, когда говоришь? — возмущено выдохнул Бальдор.

— Спокойно, начальник, спокойно, — ответил он. — Я пошутил. Дома не виноваты, я имел в виду людей.

Вместо ответа инспектор приложил руку к лицу, и сквозь ладонь произнёс:

— Ключ у тебя?

— У меня. Только в нынешнее время подарочек может оказаться с подвохом.

Филипп допил кофе и весело подмигнул мне.

— Только не в этом случае, — устало произнёс Бальдор. — Я лично проверял каждый дюйм — всё сделано на совесть.

— Уж не знаю, о чём вы говорите, — заметил я. — Но очень интригующе.

— Об уличном ящике для инструментов, — улыбнулся мне де Монт. — Должен же ты где-нибудь жить.

Глава 30

Вскоре с завтраком было покончено, мы стали собираться на выход.

— Вот скажите мне честно, Бальдор, — послышался слегка озадаченный голос Элизы. — Вы хорошо подумали, прежде чем выкинуть нас в неизвестное пространство? Допустим, что наша смерть положительно скажется на расстановке столов в кабинете, и вы сможете гораздо чаще распевать свои любимые арии в пустой комнате. Кроме того, наше жалованье вы сможете применить по своему усмотрению, ну, или откажитесь от него в пользу казны Грома, с вас станется. Но ведь работы у вас от этого меньше не станет.

— Как ты могла обо мне так плохо подумать! — огорчился Бальдор, надевая свою шляпу. — Я вовсе не стал бы чаще петь в пустой комнате, да и ваше жалованье я ни за то бы не отдал Оскару, вот ещё!

— И это они говорят, что я слишком грубый, — иронично заметил Филипп, указывая большим пальцем на Элизу и Бальдора. — А сами-то!

— Ну, а если серьёзно, — продолжил инспектор, — то ты, конечно, права. Мне до жути не хочется отпускать вас в эти чёртовы дома одних. Но Алиса сегодня по уши в своих делах, и я не могу её дёргать всякий раз, когда случается нечто подобное…

— Думаю, что в любом случае она вам выест на голове плешь, и до самого мозга достанет, — ответила Элиза. — Она уже ни раз говорила вам, что готова помогать нам, если может.

— Но она не может, Лиза! — выдохнул инспектор. — Ты разве не ощущала, что ей нужен отдых после происшествия с Филиппом?

Элиза задумалась, Филипп, стоящий рядом, молчал. Молчал и я.

— Думаю, что заметила, — наконец, ответила она. — Боюсь, что вы правы. Алису просить не надо, мы справимся и сами, Бальдор Сторм. Вы должны понимать, что я не боюсь смерти. Я спрашиваю не за себя.

— Вот за это я тебя и люблю, — улыбнулся начальник. — Вечно печёшься о других, прямо два сапога пара с Алисой.

— Берите на вооружение, инспектор, — заметила она.

— Непременно, — тут же ответил он. — Давайте лучше я развею ваши страхи. В том доме, в который вы сейчас войдёте, по словам её хозяйки, пропала вся мебель. Это случилось ночью, внезапно. Можете себе представить эту картину?

— Кажется, могу, — усмехнулся де Монт. — Очень любопытное зрелище. Давайте не будем тянуть с перемещением, Бальдор. Я хочу увидеть это лично.

— Не торопись, — хмуро отозвалась Элиза. — А то окажется, что ты и сам пропадёшь, если остановишься где-нибудь вдоль стены.

Де Монт не обиделся, а лишь усмехнулся, и даже расправил плечи, вероятно, ассоциируя себя со шкафом.

— Ваша задача — проверить уровень магии, если он всё же будет, — пояснил Бальдор. — Примерный, точный нам сейчас ни к чему. Поискать аномалии, следить друг за другом, держать язык за зубами. Разве это так сложно?

Последнее было сказано в мой адрес, и подкреплено красноречивым взглядом глубоких умных глаз Главного Инспектора. И правильно! Я уже успел позабыть о силе своего языка. Такого тут наворотить могу, если не буду помнить об этом постоянно.

— Если что-нибудь произойдёт, — продолжил инструктаж начальник, — Ты, Филипп, сразу же дашь мне знать. А остальным в этой комнате нужно учиться подобным вещам в срочном порядке.

— Вы ведь прекрасно знаете, инспектор, — со вздохом произнесла Элиза, — что я бы и рада вновь овладеть возможностью доставать вас в любое время суток одной лишь силой мысли, но после смерти у меня почти ничего не выходит. Я полагаю, что это плата за мою вторую жизнь.

— Чепуха, — махнул рукой Бальдор. — У тебя всё получится. Возможно, просто нужно больше времени. Займитесь с Марком практикой на досуге, ты ведь знаешь все нюансы этого процесса.

— Был бы ещё этот досуг, — вздохнула Элиза. — Ладно, уговорили.

Мы оделись, я нацепил на себя свою любимую шляпу, и инспектор подошёл к глухой стене. Левой рукой он очертил прямоугольник, и на вид безжизненный камень, вдруг словно бы ожил. Вернее, не ожил, а преобразился. Его очертания стали таить, мерцать, а сразу за ними начало проступать нечто красное и широкое. Это было дверное полотно с золотыми полосками по краям, и хромированной ручкой с благородно поблёскивающим замком.

Мы подошли к двери и встали рядом. Инспектор оглядел нас, кивнул, и, повернув ручку вниз, медленно открыл дверь.

Глава 31

Едва инспектор открыл дверь, как из прохода повеяло старой добротной мебелью. В этом запахе, что принёс непрошеный ветерок в наш кабинет, было нечто таинственное и древнее. Впрочем, немного пыли мой нос тоже смог уловить.

За дверью нас ждала просторная гостиная, в которой побывал ураган. Филипп театрально вздохнул, и первым шагнул вперёд. Элиза куда более правдоподобно закатила глаза, и тоже перешагнула порог созданной инспектором двери. Я поспешил следом, провожаемым хмурым взглядом Бальдора. Местную традицию закатывать глаза перед перемещением пока решил не поддерживать.

Войдя в тихий дом, я обнаружил себя стоящим посреди просторной комнаты, где действительно не было ни единого шкафа, ни одного стола, ни даже стула. Дверь за моей спиной исчезла.

— Хмурое местечко, — заметил Филипп, оглядываясь по сторонам. — Прямо кладбище испорченных вещей какое-то.

Действительно, лучше и не скажешь. В дальнем углу, у окна, валялась побитая посуда, осколки которой были разбросаны по белоснежному ковру с длинным ворсом. Рядом, вдоль другой стены валялась расписная ваза с букетом увядающих полевых цветов. Кажется, ваза не уцелела, она треснула в нескольких местах. Вдоль стены, где располагалась дверь, валялись книги. Некоторые из них были смяты и изорваны,